Однако Хадвиза не питала иллюзий по поводу своей внешности. Рядом с сестрами (которые уже давно вышли замуж) она выглядела просто дурнушкой. Но вот умом Бог ее не обделил. Дурнушка была неглупа и прекрасно понимала, что королевский брат польстился на деньги ее отца, самого богатого человека во всей Англии.
Наконец вдали показались всадники. Королевский штандарт весело развевался на ветру. Во главе кавалькады ехал высокородный жених.
— Ты готова, Хадвиза? — озабоченно спросила мать, бросая последний оценивающий взгляд на дочь. — Скорее беги к воротам. Ты должна встречать принца там.
Во взоре дочери читалась тревога.
Бедняжка, с жалостью подумала мать. Это ж надо было уродиться такой невзрачной.
Нервно стискивая похолодевшие руки, Хадвиза поспешила навстречу жениху.
Как и все прочие сыновья Генриха II и Альенор Аквитанской, Джон был недурен собой, однако сердце Хадвизы сжалось от тоскливого предчувствия. На молодом, гладком лице еще не проступили следы порока, но девушке все равно стало не по себе при виде своего жениха.
В глазах Джона сквозила жестокость. Несмотря на сурово сжатые губы и весьма решительный вид принца, Хадвиза сразу угадала в нем слабовольного труса. Он очень старался замаскировать свою истинную сущность, но это ему не удалось. Похоть, алчность, зависть и прочие смертные грехи обуревали его душу.
Принц пылко поцеловал Хадвизе руку. Он пожирал невесту глазами, но на самом деле ему нуж-но было лишь ее приданое. Завладев богатейшими поместьями Англии, он отхватит себе добрую часть всех английских земель.
— Свадьба состоится немедленно! — вскричал принц Джон. — Я должен успеть на коронацию брата, а нам с моей невестой нужно хоть немного побыть вместе.
— Милорд, у нас все готово для свадебного пира, — поспешил заверить его отец Хадвизы. — Мы думаем, удобнее всего было бы устроить вашу свадьбу завтра.
— Вздор! — отрезал принц. — Мы поженимся сегодня же, — и он крепко сжал руку испуганной девушки. — Я не могу ждать… стоило мне увидеть мою невесту, и я уже сам не свой…
Делать нечего — пришлось срочно наряжать Хадвизу в подвенечное платье.
Мать попросила, чтобы ее оставили наедине с дочерью.
— Не волнуйся, — постаралась ободрить испуганную дочь леди Глостер, когда служанки вышли из комнаты, — все будет хорошо. Невесте перед свадьбой всегда тревожно.
— Тем более когда это так скоропалительно.
— Почему скоропалительно? Дитя мое, ты уже давно обручена с принцем.
— Да, но я не думала, что…
— Вам обоим пора обзаводиться семьей.
— Матушка, но он же мой троюродный брат!
— И именно поэтому ты для него достойная невеста. В твоих жилах тоже течет королевская кровь.
— Но мы с ним родственники!
— Но дальние!
— О нет, это не такое уж дальнее родство. Король Генрих был нашим общим прадедушкой.
— Не забивай себе голову всякой чепухой.
— Матушка, церковь не одобрит наш брак.
— Ты понимаешь, что этот брак угоден самому королю?
— Ну и что? А церковь на это посмотрит косо, — упрямо твердила Хадвиза.
— Ну, хорошо. Допустим. Что ты предлагаешь?
— Подождать! Надо подождать! — вскричала взволнованная девушка.
— Не вздумай даже заикаться об этом! Ты представляешь, как он разгневается? Господи, да ты знаешь, на что способен твой жених?
А правда, на что? Как бы он поступил, натолкнувшись на отказ? Сжег бы замок дотла? Отрубил голову ее отцу? А может, повесил бы его на ближайшем дереве?
Хадвиза испуганно притихла, вспоминая выражение глаз своего жениха.
Свадебный пир кончился, менестрели умолкли. Хадвизу и ее супруга торжественно препроводили в брачные покои.
Бедняжка трепетала от страха.
Джона забавлял вид пугливой девственницы. За свою недолгую жизнь он успел лишить невинности многих девиц и пресытился этим. Теперь подобные забавы могли увлечь его лишь ненадолго. Захватив какой-нибудь город, Джон и его приспешники выбирали себе самых красивых женщин и тешились с ними вволю. Джону нравилось внушать людям ужас. Это его возбуждало, вселяло в него уверенность. В такие минуты он чувствовал себя важной персоной, безраздельным властителем чужой судьбы. Что ж, хоть какая-то компенсация для младшего сына…
Джону льстило, что Хадвиза его боится. Честно говоря, это было чуть ли не единственное, что ему в ней нравилось. Но он стиснул зубы и в который раз напомнил себе про ее приданое.
Хадвиза — самая богатая наследница во всем Английском королевстве, а это совсем немало.
— Что ты мнешься? — с притворной строгостью спросил Джон. — Или я тебе не мил?
— Милы, сударь, но…
— Но? Какие могут быть «но»?
— Мы с вами связаны узами кровного родства…
— Вот как? Что ж, наш общий прадед и вправду наплодил кучу детей. Могу поспорить, у меня таких сестриц, как ты, полным-полно. У королей всегда есть побочные сыновья и дочки. Им ведь никто не смеет отказать.
— Мне кажется, нам следовало бы сначала испросить позволения церкви…
— Слишком поздно. Свадьба уже сыграна. Отныне я твой супруг.
— Да, но… мы не могли бы подождать?..
— Чего? — Джон поднял брови и шутливо подмигнул. — Чего нам с тобой ждать, моя робкая женушка?
— Сами знаете чего…
Он стиснул ее запястье так, что Хадвиза сморщилась от боли.
— И все-таки? Скажи, я хочу услышать это из твоих невинных уст.
Она стыдливо потупилась.
Джон захохотал и набросился на нее, словно тигр. Хадвиза чуть не умерла от ужаса. Ей стало ясно, что ее опасения были не беспочвенны.
Джон пробыл в замке пять дней. Хадвиза пребывала в постоянном страхе, но она успокаивала себя тем, что муж вот-вот уедет. Ему быстро надоело ее ложе.
— Очень может быть, — заявил Джон, — что ты уже зачала от меня сына. Молись, чтобы это было так, ведь неизвестно, когда мы с тобой снова увидимся. Мне пора ехать на коронацию брата, а потом… потом у меня будет много важных дел.
В последний момент, когда Джон собрался уезжать, в замок прискакал гонец от Болдуина, архиепископа Кентерберийского. Он привез письмо для графа Глостера. Прочитав его, граф побледнел.
— Архиепископ запрещает вам жениться, поскольку вы кровные родственники, — прошептал он.
Джон загоготал.
— Сдается мне, старик немного припозднился.
— Но как же нам теперь быть, милорд?
— Сожгите письмо. Сделанного не воротишь. Ваша дочь стала моей женой. Кто знает, может, я уже подарил ей сына, будущего наследника престола? Я не позволю церкви встревать в мою семейную жизнь. Болдуин и отцу запрещал жениться, но отец на него наплевал. Мы последуем его примеру.
— Вы правы, милорд, — согласился граф. — Назад пути нет.
