– Полагаю, эти книги тебе принес преподобный отец Хупер. Не так ли?
У нее учащенно забилось сердце.
– Да… это он принес их.
Вильгельм бегло пролистал одну из книг.
– Так я и думал. Опусы по истории протестантской церкви. – Он бросил книгу на стол. – Этот человек – такой же фанатик, как и твой отец.
Мария вздрогнула. Она не выносила, когда кто-то ругал ее отца, и знала о неприязненных отношениях между ним и ее супругом. Сам ее брак имел целью примирить их друг с другом – что, увы, не удавалось сделать никакими средствами.
– Он с таким же фанатичным упорством борется против кальвинизма, с каким выступает за католицизм. – Вильгельм посмотрел на нее с чуть заметной улыбкой, скорее походившей на ухмылку. – Если я когда-нибудь буду иметь дело с Англией, преподобный отец Хупер сможет забыть о своей мечте стать епископом.
Эти слова задели Марию не меньше, чем предыдущие. Она любила своего капеллана и его жену и сейчас испугалась, что ее супруг намеревается отослать их в Англию.
Не глядя на нее, Вильгельм добавил:
– Твой отец находится на пути в Голландию.
– Мой отец?!
Она вовремя спохватилась. Ему не нравилась ее привычка повторять все, что ей говорят. Странное дело, это случалось только в разговорах с ним.
– Да, решил нанести визит своей дочери. Он настолько заботится о ее благе, что приедет сам и все увидит своими глазами. Так он написал мне. А на самом деле – мчится на всех парусах в Голландию, потому что в Англии его больше не выносят.
– Больше не выносят моего отца? – не сдержалась уязвленная Мария. – Но Англия это его родина. Он наследник трона!
– Он – католик. Вот в чем корень проблемы: англичане не желают видеть католика на английском троне. Потому-то твоего отца и отправили в изгнание.
– Но они будут обязаны признать его…
– Полагаю, англичане – не из тех людей, которым можно говорить, что они должны и что не должны.
Глаза Марии расширились от ужаса.
– Но дело не может обстоять настолько плохо. Ты не преувеличиваешь?
– Думаю, скоро ты сама поймешь, что происходит в Англии, хотя и не была там больше года.
Эти слова он произнес с таким холодным сарказмом, что у нее вспыхнули щеки – но она, забыв о страхе перед мужем, встала на защиту отца.
– Я знаю только одно: мой отец – человек, с честью послуживший своей стране. Когда он возвращался с победами, одержанными в нелегких морских сражениях, народ встречал его как героя.
– Ну а теперь провожает как изгнанника.
– Неправда.
Вильгельм изумленно поднял брови.
– Я в это не верю, – твердо произнесла она.
В ее голосе не чувствовалось прежнего надрыва; он звучал так же холодно, как и голос ее супруга.
– Когда я могу увидеть моего отца?
Вильгельм опешил – он не был готов к такому отпору.
– Через несколько дней. А если будет попутный ветер…
– В таком случае я должна устроить достойный прием наследнику английской короны.
Мария повернулась и вышла из комнаты. Глядя на закрывшуюся за ней дверь, Вильгельм вдруг забеспокоился. Она явно взрослела: из этой короткой встречи он вынес такое чувство, будто говорил не со своей ранимой и безропотной супругой, а с какой-то другой женщиной. Очевидно, сказывалось влияние ее отца. Пагубное влияние, разлагающее. Поэтому предстояло быть начеку. Не потому, что он боялся ее перехода в католическую религию – нет, в этом смысле Яков не смог бы на нее повлиять. Но он был ее отцом, а такая чувствительная и сентиментальная женщина, как она, вполне позволила бы забить себе голову ненужными понятиями о дочерних обязанностях наследной английской принцессы.
Он должен был помнить о том, что после смерти Якова – или его отречения – корона перейдет к Марии. На роль супруга царствующей королевы он не согласился бы ни при каких условиях. Следовательно, Мария должна была уяснить, что муж превосходит ее во всем, по всем статьям; а это в свою очередь значило, что Марию предстояло как можно скорее настроить против ее отца.
СУПРУЖЕСКАЯ НЕВЕРНОСТЬ
Несмотря на неприязнь к тестю, Вильгельм устроил ему самый почетный прием. Герцога и его свиту он встретил сразу по прибытии в сопровождении трех тысяч гвардейцев отвел во дворец Гааги.
Когда официальная часть приема была завершена, Яков подошел к дочери. Расспросив о настроении и домашних делах, он заметил, что ее здоровье, по всей вероятности, оставляет желать лучшего.
– Неважно выглядишь, дочурка, – сказал он. – Должно быть, это из-за климата – слишком уж здесь
