сестра опять пахла по-другому. Когда Мэри в первый раз заметила перемену, она отнесла это за счет их нового окружения, однако, когда они вдвоем оказались в маленькой столовой, ошибки быть не могло, и Мэри смутилась.
Если бы ее заставили описать эту перемену, она сказала бы, что Эмили пахла так, словно ее обнимал лорд Уинчестер.
Уинчестер, как и большинство людей, обладал необычным запахом, который принадлежал только ему одному, и задолго до того, как Мэри сталкивалась с ним в холле, она всегда могла определить, когда он приближался.
От Эмили исходил такой сильный запах, что Мэри готова была поклясться, что сам Майкл присутствует в комнате и источает его.
– Ты была с графом?.. – спросила она.
Эмили застыла, пустая вилка царапнула тарелку.
– Нет, я редко вижу его, а когда он здесь, он слишком занят, чтобы проводить время с такой жалкой персоной, как я. – И рассмеялась, словно остроумной шутке.
– Ты уверена?
– Да. А почему ты спрашиваешь?
Мэри нахмурилась, не поднимая глаз от стола. Она ошибалась во многих вещах – как была расставлена мебель или как были развешены ее платья в шкафу, – но она никогда не ошибалась в запахах. Ее обоняние было слишком острым, слишком точным.
– Я слышала его голос в холле, – придумала она. – И решила, вы разговаривали.
– Нет. Мы не виделись уже несколько дней.
– Разве он не хотел получать ежедневные отчеты о девочках?
– Так было до похождений Памелы в парке. После этого он решил, что воспитание детей – немного сложнее, чем он воображал, и попросил, чтобы его больше не беспокоили.
Типичный мужчина, подумала про себя Мэри, но не решилась высказать вслух это небрежное замечание. Она должна быть осторожной, чтобы не подслушали другие. Эмили же легко и открыто чернила графа, но ведь сестра состояла с ним в необычных отношениях, и Мэри нечего было пытаться разгадать их.
– Расскажи мне о Реджиналде, – попросила она, радуясь тому, что выдалась минутка обсудить тревожный поворот событий.
Эмили наклонилась ближе к сестре, чтобы их голоса не были слышны посторонним.
– Он посетил лорда Уинчестера.
– Что ему нужно?
– Он заявил, что мы должны пожениться, и потребовал, чтобы Уинчестер выгнал меня и отослал нас домой, – тогда могла бы состояться свадьба.
Придя в ужас от этой перспективы, Мэри побледнела. Она знала о склонности Реджиналда к жестокости. До того как она сама вышла замуж, он приставал к ней и даже попытался соблазнить ее, но Мэри удалось убежать. После того как она вышла замуж, он оставил ее в покое, но она продолжала презирать его и была уверена, что замысел Реджиналда изолировать ее был местью за ее отказ подчиниться.
Она никогда не рассказывала о случившемся, но вероятность возвращения в Хейлшем, где она оказалась бы под его контролем, лишенная какой-либо защиты, была невыносима.
– Что ответил граф?
– Он предоставил мне возможность решать все самой, и, когда я сказала, что хочу остаться здесь, приказал Фитчу вывести Реджиналда из дома с указанием никогда больше не пускать его, если тот вдруг появится снова.
– Не может быть!
– Именно так!
– Готова поспорить, Фитч наслаждался происходящим.
– Именно так.
Они посмеялись, но Мэри разнервничалась. Противоречить Реджиналду было опасно. Он никогда не забывал оскорблений, и у него найдется способ отомстить Эмили за то, что Уинчестер встал на ее сторону.
– Реджиналд очень рассердился? – рискнула спросить Мэри.
– Да, но он ушел, не закатывая сцены, и с тех пор не показывался на глаза.
– Будем надеяться, что у него хватит здравого смысла держаться в стороне.
– Сомневаюсь, что он рискнет оскорбить лорда Уинчестера, – заявила Эмили. – Реджиналд не настолько храбр, а граф пришел в ярость от его дерзости.
– Правда?
Мэри немного успокоилась, дав странному вопросу повиснуть в воздухе. Хотя Эмили преуменьшала свои отношения с Уинчестером, притворяясь, что едва знакома с ним, у Мэри были большие сомнения относительно этого. Почему Уинчестер принял такое участие в их плачевной судьбе? Почему он даже снизошел до встречи с Реджиналдом?
Было ли в его отношениях с Эмили нечто большее, чем она хотела признать?
