До чего же она глупа! Не была бы она такой хорошенькой, Джон велел бы ей немедленно убираться восвояси. Мало ли на свете красивых женщин! Каждая из них была бы счастлива удостоиться внимания короля.
Но Матильда привлекала его своей юностью и неиспорченностью. Примерно в таком же возрасте была Изабелла, когда Джон увидел ее впервые. Но Изабелла вела себя совершенно иначе! Матильда же не знала, что такое чувственность. Мужчин она боится, не доверяет им. Ах, Изабелла была совсем другой!
Джон с тоской вспомнил те далекие дни, когда добивался Изабеллы. Как чудесно было бы снова стать молодым! Доведись ему прожить жизнь заново, он поступил бы точно так же. Вильям Маршал и бароны предупреждали его, что бездействие чревато необратимыми последствиями, но Джон не слушал их, запершись в опочивальне с Изабеллой. И он ни о чем не жалеет.
Женщину, способную сравниться с Изабеллой, ему не сыскать. Какой прок от этой перепуганной глупой девственницы? Она воспитана в строгости и благочестии. Разве может она доставить наслаждение? Разве что зрелищем поруганной невинности, но Джон уже пресытился подобными забавами.
Вот если бы снова стать молодым и предаться пылкой страсти с Изабеллой. Чем она сейчас занимается? Неужели изменяет? Ведь она не из тех женщин, кто может обходиться без плотских утех. В последнее время она держится как-то подозрительно… Почему-то ни словом не упрекает Джона за многочисленные измены.
Однако к чему думать об Изабелле, когда рядом такая очаровательная малышка?
Но Джону хотелось не столько позабавиться с девочкой, сколько досадить ее мамаше.
— Мы с тобой, Матильда, станем добрыми друзьями, — сказал он. — Я научу тебя всевозможным наслаждениям. Уверяю тебя, ты будешь в восторге.
Девушка зажмурилась, и Джону показалось, что она сейчас упадет в обморок.
— Ради Бога… Отпустите меня!
Он крепко обнял ее и грубо поцеловал в губы. Матильда страдальчески вскрикнула.
На миг Джону захотелось поскорее покончить с этой историей — изнасиловать девчонку и отослать ее обратно к матери. Хорошо бы обошлось без ублюдка, потому что такая хилая девица здорового ребенка все равно не родит. Он как следует тряхнул девчонку за плечи:
— Вот дурочка! Ты боишься того, о чем понятия не имеешь.
Матильда в ужасе взглянула на дверь и увидела, что там никого нет. Может быть, удастся убежать?
— Бесполезно, милая, — негромко сказал король. — Внизу на лестнице — стража.
И тут девочка внезапно проявила характер:
— Кого она охраняет, милорд? Пусть лучше бы стерегла ваше имущество!
— Ты и есть мое имущество, маленькая Матильда. Все подданные — имущество государя. Помни об этом. И никто не смеет противиться моей воле.
— Мой отец никогда…
— Твой отец, конечно, очень важный господин, — оборвал ее король, — но до короля ему далеко.
Матильда умоляюще взглянула на своего мучителя. Как это ни странно, Джон не испытывал ни малейшего возбуждения, глядя в эти огромные оленьи глаза. Как мало были они похожи на очи Изабеллы, полные страсти и огня. Если Матильда чем-то и привлекала его, то лишь незрелостью форм. Вот Изабелла — та и ребенком уже была полна чувственности…
Может быть, все-таки не миндальничать, попользоваться девицей, да и дело с концом? Ну уж нет, а как же месть ее мамаше? Мстительное чувство возбуждало Джона куда больше, чем детские прелести Матильды.
Лучше он проявит терпение, превратив девицу в распутницу, а ее матушка пусть повесится.
— Тебе нечего бояться, Матильда. Ты мне понравилась, это правда, но ты напрасно веришь клевете, которую обо мне распространяют враги. Увы, монарх часто становится жертвой злословия. Что бы я ни сделал, слухи все искажают и преувеличивают. Признайся, что тебе рассказывали про меня всякие гадости.
Девушка кивнула.
— У тебя будет возможность убедиться, что все это ложь. Я совсем не такой, каким меня считают. Давай с тобой поговорим. Расскажи мне о своей семье, о родителях. Что ты больше всего любишь?
— Больше всего я люблю находиться с мамой.
— Фу, ты говоришь, как ребенок. В детстве каждый держится за материнскую юбку, но человек взрослеет, становится самостоятельным. Я научу тебя такому, о чем тебе мать не рассказывала.
Он взял Матильду за руку, подвел к скамье, усадил рядом с собой. Девушка вся сжалась, и Джон едва сдержался, чтобы на нее не прикрикнуть. Но нет, нужно проявлять терпение. И тогда баронессе будет преподан славный урок. Никто не смеет противиться воле короля. Достаточно того, что он унижен Филиппом Французским. От собственных баронов Джон обиды не потерпит.
Спокойствие, сказал он себе. Месть будет сладкой.
Король принялся рассказывать пленнице о своих путешествиях. Может быть, она слушала его и не слишком внимательно, но, когда Джон стал прощаться, девушка боялась его уже меньше, чем прежде.
Джон поставил перед собой трудную задачу, но отступать не собирался. Он задержался в замке. Много времени проводил со своей пленницей, всячески пытался очаровать ее, чтобы она добровольно стала его любовницей, чтобы он смог бросить баронессе: «Забирай свою дочь, мою пылкую любовницу. Не правда ли, Матильда?» Девица вспыхнет, прикусит язык — ведь ее с детства приучили не лгать. О, какой это будет триумф!
Все произойдет именно так. Воля короля свершится.
Иногда Джон чувствовал, что у него вот-вот лопнет терпение.
— Матильда, ведь я тебе нравлюсь?
Глупышка отвечала:
— Вы — мой кроль.
— Что это значит?
— Вас обязаны любить все. Иначе это государственная измена.
— Ты знаешь, дитя мое, что делают с изменниками?
Девушка вжимала голову в плечи.
Она на самом деле была глуповата. Можно себе представить, как держалась бы на ее месте Изабелла. Такая игра пришлась бы ей по вкусу.
Однажды, не выдержав, Джон попытался подступиться к девице с ласками, но она истошно завопила, зовя на помощь.
Ей-Богу, дура! Неужто она думала, что ей кто-то придет на помощь? Девчонка до смерти надоела Джону, и он давно бы выставил ее за дверь, если бы не чувство мести.
За дни, проведенные в замке, Матильда сильно изменилась, повзрослела. Джон заметил это и понадеялся, что теперь в ней наконец проснется желание. Неужели она не догадывается, что в жизни много интересного и увлекательного? Если бы не Джон, девицу со временем выдали бы замуж за какого-нибудь богатого лорда, причем выбирала бы не Матильда, а ее родители. Что ж, и теперь еще не поздно, думал Джон. Успеют они найти богатого и заботливого муженька для своей дочери. Но сначала пусть побудет любовницей короля. Это лишь пойдет девчонке на пользу — наберется ума-разума, научится получать удовольствие от супружеских отношений.
Однако дело не двигалось. Каждый раз, когда король являлся к Матильде, она забивалась в угол комнаты. Такая добром не уступит. Нужно было принимать какое-то решение — или брать ее силой, или отказываться от всей этой затеи. Вернуть дочь баронессе, чтобы добродетель восторжествовала? Никогда и ни за что!
Джон попытался вразумить девчонку:
— Суди сама, разве я так уж ужасен? Ты же видишь, какое я проявляю терпение.
Кажется, на Матильду его слова произвели впечатление — она и в самом деле догадывалась, что Джон мог обойтись с ней иначе.
— Ты видишь, как я тебя обхаживаю. Я нежен и добр. Что поделаешь, если, увидев тебя в замке, я
