столкнулись… Ты мог бы уничтожить его и убить всех на борту, верно?
Тор кивнул.
— Но ты этого не сделал. Почему?
— Ты знаешь ответ.
Тор по-прежнему не понимал, к чему клонит ярл.
— Потому что тогда погибла бы твоя дочь. Но если ты действительно безжалостный бог, которому поклоняются Несущие Свет, то какое тебе дело до жизни одного-единственного ребенка? — Бьерн поднял руку. — И не говори мне, что все из-за того, что это
— Что все это значит? — Тор нахмурился. — Ты что, хочешь переубедить меня?
— Переубедить? — Это слово, казалось, развеселило Бьерна. — Каким образом, интересно? Я должен был бы убедить тебя не верить в самого себя?
Тору нечего было ответить, и на некоторое время в комнате повисло молчание.
— Будет война, — наконец сказал Бьерн. — И самое страшное, что никто не знает, зачем она нужна.
— Почему же тогда ты вступаешь в эту войну?
Ярл засмеялся, но в его смехе сквозило отчаяние.
— Ты думаешь, мне этого хочется? Думаешь, меня кто-то спрашивал?
Тор уже собрался ответить, но тут понял, что эти же слова мог бы сказать и сам. Он чувствовал себя точно так же.
— Мидгард, — продолжил Бьерн. — Ты же знаешь древние легенды, правда? Конечно, знаешь, кому же еще их знать, как не тебе. Легенды об Утгарде, Мидгарде и Асгарде, мирах чудовищ, людей и богов. Сколько я себя помню, Мидгард всегда был воплощением человеческой мечты. Земля обетованная, где каждый может жить счастливо, где нет ни страха, ни голода, ни врагов, ни зимы… — Он улыбнулся. — Глупая мечта, правда? Но она необходима людям. Людям нужно что-то, во что можно верить. Жизнь — непростая штука, Тор. И большинству из нас живется настолько тяжко, что мы едва выносим это. Но, если есть что-то, во что ты веришь, становится немного легче. Мечта… даже если все знают, что это лишь мечта. Людям нужен лучик света во тьме ночи, огонек, на который можно смотреть и верить, что однажды они найдут его и смогут согреться. — Ярл так посмотрел на Тора, что у того мурашки побежали по спине. — И имя этому свету — Мидгард, Тор. Всего лишь слово… Но мы выжили благодаря этому слову. Долина Мидгарда не устояла бы просто так. Она не просуществовала бы и года. За время моей жизни и жизни моего отца, а до этого — его отца и других наших предков, селение в долине существовало благодаря тому, что ему помогали люди, живущие в этой стране. А в награду за это они просили лишь надежду. Теперь настало время вернуть наш долг, Тор. Сотни поколений жили, наслаждаясь безопасностью и умножая свое благосостояние. И кто-то должен заплатить за это.
— Они выбрали тебя своим вождем?
— Никто меня не выбирал. Это даже не обсуждалось. Я стал правителем этой страны в тот самый момент, когда родился. Эту ношу на меня взвалили боги, когда я еще мирно посапывал в колыбели. А кто я такой, чтобы спорить с богами? Не у всех есть выбор. — Бьерн криво улыбнулся.
— И какой вывод из всего этого я должен сделать? — поинтересовался Тор.
— Я просто хотел убедиться в том, что ты понимаешь, о чем идет речь, Тор. — Казалось, такой ответ немного обидел ярла. — Лично мне это не нравится, но я сделаю все необходимое, чтобы выполнить долг, возложенный на меня предками. Мы будем защищать эту страну и бороться за свободу Мы пожертвуем своими жизнями, если понадобится. И сейчас нет времени на то, чтобы церемониться — с тобой, со мной или с кем-то еще.
Тор не знал, следует ли воспринимать эти слова как угрозу, и, если так, зачем это нужно Бьерну.
— Люди в этом городе требуют твоей крови, Тор, — продолжил ярл. — И крови твоей жены. Если бы это решение было предоставлено Фаргасу и остальным местным жителям, ты был бы уже мертв. Но я могу спасти тебя. Скажи то, что мне нужно выяснить, и я отпущу тебя.
Бьерн не шутил, Тор чувствовал это.
— Откуда ты знаешь, что мне можно доверять? — все же спросил он.
— Я никогда не считал тебя лжецом, Тор. Мне было бы достаточно твоего слова чести, но, конечно же, ты прав, и мы должны быть осторожными. Вот тебе мое предложение. Расскажи нам все, что ты знаешь о Несущих Свет. Когда они прибудут сюда, сколько их, каковы их планы. Вы останетесь у нас в плену, пока мы не убедимся в том, что ты сказал правду. Потом ты сможешь уйти. Я отпущу твою семью и позабочусь о вашей безопасности.
— Мне неизвестно ничего, чего бы ты не знал.
— Я верю тебе, — спокойно произнес Бьерн. — Тогда поговори с Урд. Я пытался это сделать, но она отказывается разговаривать со мной. Возможно, тебе удастся образумить ее, если не ради нее самой или тебя, то ради детей. В любом случае, кем бы Урд ни была, она прежде всего мать.
Тор кивнул, хотя понимал, что это совершенно бессмысленно. Урд никогда не предаст своих, даже если речь будет идти о жизни ее детей.
— Она не отречется от своей веры. Но если ты действительно хочешь предотвратить кровопролитие, то уводи отсюда людей. Это единственное, что я могу тебе посоветовать.
— Ты не веришь в то, что мы победим?
Что Тор мог ответить на это? Он помнил стычки с эйнхериями, когда в битве участвовал Бьерн. Тогда воинов-эйнхериев было трое, но Тор и его спутники не смогли победить их впятером, а ведь и Свериг, и Бьерн мастерски обращались с оружием. Без Тора с его молотом и поразительным искусством ведения боя погибли бы все.
— А ты веришь? — после паузы спросил он.
— Нет. Но я надеюсь, что до сражения не дойдет. — Ярл пристально посмотрел на него. — Когда-то я думал, что мы с тобой друзья, Тор. Я не хочу сейчас взывать к этой дружбе, ведь я знаю, что это бессмысленно. Но, если в тебе осталось хоть что-то человеческое, умоляю, помоги нам!
— Чтобы погибли не только твои солдаты, но и их противники?
— Я не хочу, чтобы кто-то погиб, Тор. — Бьерн покачал головой. — Когда они придут сюда и увидят, что мы готовы к сражению и знаем обо всех их планах, они, возможно, не станут нападать и отступят. А если не отступят… Что ж… Что бы ты обо мне ни думал, если дело дойдет до боя, я предпочел бы, чтобы умирали солдаты врага, а не наши. Ты же знаешь этих воинов! Ты знаешь, как они сражаются, о чем думают и почему поступают именно так. Ты можешь показать нам, как победить их! Помоги нам, и я помогу тебе спасти жизни твоей жены и детей. И твою собственную жизнь. Когда все закончится, в городе будет царить хаос. И в этой страшной неразберихе вы сможете сбежать. Такое бывает.
— Фаргасу это не понравится, — заметил Тор.
— Фаргас — дурак, — ответил Бьерн. — Он всегда был дураком, и все об этом знают. Истинным ярлом Эзенгарда была Сигислинда. Она не носила этот титул только потому, что женщина-ярл… это немыслимо. — Он пожал плечами. — Но теперь Сигислинда мертва, и Фаргас будет делать то, что я ему прикажу.
— Ты мне действительно веришь? — удивился Тор.
— Судя по всему, у меня не остается другого выбора. Итак… каков будет твой ответ?
— Я уже сказал тебе все, что я знаю. Но я поговорю с Урд, если ты считаешь, что это поможет.
— Тогда я прикажу, чтобы тебя отвели к ней.
Камера, в которой содержали Урд, находилась в том же коридоре, что и комната Тора, но тут хотя бы поставили кое-какую мебель — стол, кровать и один стул. Урд была связана, однако не настолько жестоко, как это сделали с Тором. Тонкая и даже, можно сказать, изящная цепь соединяла узкое металлическое кольцо оков с креплением на стене под окном. Цепь была достаточно длинной, так что Урд могла двигаться по всей комнате.
Женщина сидела на кровати, поджав ноги. Увидев Тора, она смерила его равнодушным взглядом. Его это не удивило, однако выражение лица Урд не изменилось даже после того, как стражники вышли из комнаты.
