Возвращение колдуна

повел себя слишком неосмотрительно, и мне даже в голову не пришло сразу же затеряться в толпе, чтобы избежать встречи с ней. Но теперь отступать было слишком поздно.

Леди Одли уже заметила меня и, продолжая вальсировать, направилась в нашу сторону. Своей огромной грудью она, словно ледокол, пробивала себе дорогу через толпу. Судя по тому, как разрумянилось лицо женщины, бокал шампанского в ее руке был далеко не первым за этот вечер.

— Роберт! — закричала она так, что с легкостью заглушила скрипачей, игравших на сцене. Стремительно бросившись вперед, леди Одли схватила меня в объятия и наградила чистосердечным поцелуем в щеку. — Роберт! Мой любимый Роберт Крэйвен! — воскликнула она. — Как хорошо, что ты удостоил нас своим посещением. Лорд Пендергест уже сказал мне, что вы обещали прийти сегодня вечером.

Наконец она выпустила меня из своих объятий, отступила на один шаг и осмотрела с головы до ног. Ее глаза, окруженные паутиной морщин, блестели.

— Вы же не откажете нам в удовольствии принять участие в одном из ваших восхитительных сеансов, не правда ли? — спросила она.

Я выдавил из себя улыбку, поклонился и учтиво произнес:

— Именно поэтому я здесь, миледи.

— О, как восхитительно! — воскликнула леди Одли. — Тогда успех этого вечера обеспечен.

Она отпила из своего бокала, который держала на вытянутых пальцах, и указала мне на Говарда, который остановился рядом со мной и наблюдал за этой сценой с явным недоумением и тщательно скрываемой насмешкой.

— Вы пришли не один, Роберт? Как восхитительно!

— Да… это… — Я неожиданно замолчал, увидев, как Говард резко вскинул голову и выразительно посмотрел на меня. Я понял, о чем он хотел предупредить меня, и, мило улыбнувшись, сказал:

— Позвольте представить, это мой дальний родственник. Мистер… Филлипс.

Слава богу, что леди Одли не заметила легкого замешательства, когда я знакомил ее с Говардом. Он очень просил не называть его настоящего имени и объяснил свою просьбу исключительно личными причинами. Правда, он даже не счел необходимым хотя бы намекнуть мне, что это были за исключительно личные причины. Если, конечно, они действительно были.

— Филлипс? — изумилась леди Одли. — Вы англичанин, мистер Филлипс?

Говард отрицательно покачал головой.

— Я американец, леди Одли. Но я уже давно не живу в Штатах.

— Американец? — повторила леди Одли. — Боже, как восхитительно!

Она захихикала, опустошила бокал шампанского и, повернувшись к официанту, который проходил мимо с подносом, грациозным движением взяла еще один.

— Вы непременно должны мне рассказать об этом подробнее, мистер Филлипс. Надеюсь, мы скоро снова встретимся, но чуть позже, на сеансе у Роберта.

Леди Одли весело подмигнула нам и, взмахнув рукой, исчезла в толпе гостей.

— Восхитительно, — сказал Говард, не пытаясь скрыть иронию. — Кто она такая?

— Леди Одли? Она… оригиналка — ты бы так ее назвал. Последний потомок вымирающего дворянского рода, как мне кажется. Немного сумасбродная, но очень милая.

К нам подошел официант в ливрее, держа в руках поднос, уставленный бокалами с шампанским. Я поблагодарил его кивком головы, взял себе бокал и сделал небольшой глоток. Говард решительно отказался и, пристально посмотрев на меня, неожиданно предложил:

— Пойдем отсюда куда-нибудь, где нам никто не помешает. — Чуть помедлив, он добавил: — Я хотел бы поговорить с тобой.

Я с трудом представлял себе, где здесь можно найти место для разговора наедине. Бальный зал Пендергест-холл был одним из самых больших в Лондоне, как и регулярные приемы, которые устраивали сэр и леди Пендергест и которые стали самыми популярными и, наверное, наиболее посещаемыми. По моим оценкам, только в одном этом зале было около двухсот человек: аристократы, обладатели дворянских титулов, купленных за деньги, модные художники, имена которых были на слуху, несколько членов правительства. А в соседнем зале было еще столько же гостей.

Несмотря на это, после непродолжительных поисков нам все-таки удалось найти более или менее свободный угол у окна — маленький оазис покоя и тишины, окруженный кадками с разными растениями, радующими глаз своими зелеными листьями. Там стояло два небольших кресла, а между ними — столик на трех ножках. Я указал на кресла кивком головы и предложил Говарду поговорить здесь.

— Что имела в виду леди Одли, когда спрашивала тебя о сеансе? — поинтересовался Говард, даже не успев сесть в кресло.

Улыбка исчезла с его лица, и оно стало непроницаемым. Но в глазах Говарда, несмотря на кажущееся равнодушие, появилась хорошо знакомая мне озабоченность. Я боялся этого момента всю неделю, как только получил приглашение провести вечер у Пендергестов.

— Да так, небольшое развлечение, которое приготовили хозяева для своих любимых гостей, — с наигранной легкомысленностью ответил я. — Безобидная забава, не более того.

— А ты… ты имеешь какое-то отношение к этому… безобидному развлечению? — спросил Говард, чуть запинаясь.

Я не торопился отвечать. С того времени как я получил наследство отца и практически за одну ночь превратился в одного из самых состоятельных людей Лондона, слишком много всего произошло. Я быстро привык к своему новому положению и вел теперь светский образ жизни. К сожалению, я не обзавелся настоящими друзьями, но зато приобрел массу полезных знакомств и получил определенную репутацию в лондонском светском обществе. Признаться, все это не приносило мне удовлетворения, да и Говарду, который неоднократно давал мне это понять, не очень нравилось мое времяпрепровождение. Правда, иногда я стал подумывать о том, что, заполучив такого друга, как Говард, пытавшегося одновременно быть советником, ангелом-хранителем и при этом заменить мне отца, я вынужден нести своеобразный крест.

— Поверь, это действительно не больше чем безобидное развлечение, — сказал я с легкой улыбкой. — Ты же знаешь, что в последнее время различные гадания и спиритические сеансы стали очень модными…

— И ты принимаешь в них участие? — нетерпеливо перебил меня Говард. — Просто так или в качестве медиума? — не преминул уточнить он.

— В качестве медиума, — признался я, невольно опуская глаза. — Говард, это на самом деле не более чем…

Я остановился на полуслове, когда заметил, как помрачнело его лицо. Было видно, что он едва сдерживается, чтобы не накричать на меня. Я попросил его пойти со мной на вечеринку к Пендергестам, потому что эта идея показалось мне весьма удачной. Я всего лишь хотел, чтобы Говард немного развеялся. Только теперь я осознал, что, вероятно, ошибся.

С одной стороны, я мог понять Говарда: он был одним из немногих людей, которые знали о моей тайне, а также о проклятии, тенью висевшем над моей жизнью с того момента, как я получил наследство отца. Родерик Андара, мой отец, был настоящим колдуном и оставил мне не только значительное состояние и бесценное сокровище в виде оккультных знаний, но и большую часть своих магических способностей. Я знал, что этот необыкновенный дар, доставшийся мне от отца, я еще долго не смогу использовать во всю силу. Честно говоря, я и не хотел этого делать, потому что боялся мощи и непредсказуемости магической энергии. Но, черт возьми, эти сеансы никак не были связаны с настоящей магией, и я воспринимал их как безобидное дурачество. В конце концов, может ведь колдун хоть иногда позволить себе немного развлечься!

Еще некоторое время я смотрел ему в глаза, затем резко поднялся и указал на веселившуюся в зале толпу.

— Поговорим об этом позже, — сухо сказал я. — Пендергесты ждут меня.

— О да! Как же! — со злостью воскликнул Говард. — Гости ждут твоего циркового представления. — Он попытался вложить в свои слова все презрение, на которое был