руками он блокировал продвижение ножа, а коленями силился отпихнуть безумца.
Мачете снова рассекло воздух. На этот раз Ремине повезло больше, и ткань офицерского кителя потемнела. Она опять занесла оружие над спиной Кемпнера, но не смогла ударить еще раз. Ей стало дурно. Пальцы разжались сами собой, рукоять выскользнула. Реми отступила, словно сомнамбула. Упала на пятую точку опоры и застыла сидя. Широко открытыми глазами она глядела на рану, которую нанесла безумцу. Ей мерещился блеск белой кости и трепет серых легких.
— Бронескафандр разгерметизирован! — взвизгнул безумец, в его голосе звучал неподдельный ужас. — Что делать, командир?
Скворцов отпихнул противника. Тот упал, перевернулся через голову, пачкая камень кровью. Перед глазами Реми мелькнуло темное от грязи лицо, всклокоченная борода, расхлестанный мундир, волосатые ступни великанского размера. В следующий миг Кемпнер оттолкнулся от террасы руками и ногами — как будто подсмотрел это движение у аксл — и прыгнул с края в зал.
Снизу донесся громкий шлепок, Реми поняла, что безумец упал в лужу. Она охнула и поднялась на ноги. Скворцов уже стоял у края террасы. Смотрел вниз, потирая ключицу.
— Он мертв? — спросила Реми дрожащим голосом.
— Он же из звездной пехоты, — пробурчал Скворцов.
Реми поглядела вниз: пещерная зала была пуста.
— О боже! — голова отчаянно кружилась, и Реми пришлось схватить егеря за руку. — Ну теперь он от нас отстанет, да?
— Наоборот. Ты его достала по-настоящему. Знаешь, какое самолюбие у среднего офицерского состава?
Реми удивленно посмотрела на егеря. Она не поняла, говорит ли Скворцов всерьез или ему вздумалось шутки шутить.
— С-сам как? — спросила, запнувшись.
— Плечо отшиб мне, падла. Фу! Как же все-таки от него разило! И руки помыть негде!
— Больно?
Скворцов неопределенно мотнул головой.
— Спускаемся сейчас же. Подними мачете! — проговорил он, не пытаясь скрыть раздражение.
— Но я ведь сказала…
— Хватит разговоров, куколка! Будешь делать, что я сказал! — он взмахнул здоровой рукой. — Или присоединишься к здешним оборванцам!
Реми захлопала ресницами. Затем сказала первое, что пришло в голову:
— Это все… инфразвук, да? Он сводит людей с ума?
Они спустились в зал. На этот раз им было плевать на свечение трубок, что причудливыми вьюнами оплетали стены, на «колбы» и «реторты», наполненные протоплазмой — и живой, и давно протухшей. Под подошвами хлюпала мутная вода; то тут, то там розовели куски расплывшейся плоти.
Скворцов повел Реми мимо прозрачных стеклянистых колонн, внутри которых булькала вода и кружила вместе с пузырьками воздуха похожая на головастиков мелочь. Не успели они сделать и двух шагов, как за их спинами раздалось унылое мычание. Реми мгновенно представила обиженного ею Кемпнера, как будто он, осознав свою неправоту, жалобно ноет и просит, чтоб его утешили.
Но она, как обычно, ошиблась.
Скворцов выхватил револьвер и стремительно обернулся. Следом за ним крутанулась на пятках и Реми.
Толпа колонистов — таких же грязных и скверно пахнущих, как и обращенный в бегство звездный пехотинец, — медленно приближалась. В слезящихся глазах людей читалась скорбь пополам с мольбой. Они шевелили воспаленными губами, тянули к Реми и Скворцову руки.
— А ну, вон! — Скворцов прыгнул им навстречу; колонисты отшатнулись, заныли, запричитали на все голоса. У некоторых стала бурно выделяться слюна.
— Вон! — закричал егерь.
Он выстрелил полоумной толпе под ноги. Брызнула каменная крошка, взвыл рикошет. С грохотом обрушился каскад светящихся трубок. Колонисты кинулись кто куда, словно тараканы. Скворцов шагнул к Реми, приобнял ее за плечи и потащил вдоль колонн. Каждую секунду он оглядывался, но их не преследовали.
— Зачем ты так? — спросила, едва успевая переставлять ноги, Реми.
— Их выдало обильное слюноотделение, детка.
Реми задумалась. Свечение псевдоагрегатов псевдолаборатории действовало на нее гипнотически.
— А! — Она наконец сложила два и два. — Они тоже каннибалы?
Скворцов нервно оглянулся. Между колонн пронесся на четвереньках испуганный аксла.
— Они… падальщики, детка. Стервятники. Каннибалов тут и без них хватает.
— Эндрю!
— Что?
— А когда мы станем такими, как они?
Скворцов облизнулся, поглядел на свод, словно надеялся увидеть сквозь переплетение мерцающих трубок и толщу известняка белую точку Карлика.
Там, наверху, было светло. Не так, как днем, но все же светло. Карлик и обе луны Сирены сияли с одинаковой яркостью: три уличных фонаря, невесть каким образом оказавшиеся среди звезд и комет. Рифы тонули в голубоватом свечении, вокруг вершин высоченных дендрополипов вилась серебристая вьюга неугомонного криля. Пульсировали ночные анемоны — сиреневые, синие, фиолетовые. Проносились через лабиринты кораллов тени неизвестных хищников.
Егерь мотнул головой, стряхивая наваждение.
— Я выведу нас, Реми. Пойдем, только быстрее!
Свечение стен и свода постепенно становилось тусклее. Реми и Скворцов пробирались сначала сквозь полумглу, затем сквозь душную темноту, ориентируясь лишь по току воздуха да по пятнышку тусклого света, что брезжило впереди.
Чем дальше они погружались во тьму, тем сильнее у Реми крепло чувство, что они не одни в бесконечной кишке известнякового тоннеля. Ей мерещился шорох, который мог бы издавать клубок извивающихся змей, этот шорох преследовал их, а иногда нагонял — он звучал то справа, то слева, но никогда его источник не оказывался между ними и пятном света.
«Акслы! — успокаивала себя Реми. — Ничем не пахнет. Разве что — морской капустой. Но совсем чуть-чуть. Это — акслы…»
Егерь тоже слышал шорох, и запах он ощущал столь же чутко, как и Реми. Рукоять револьвера скрипела, стиснутая сильными пальцами; нервное напряжение нарастало с каждым шагом. Наконец, Скворцов отпустил плечо Реми, нащупал в кармашке на поясе верную «Zippo».
Кремень высек искру, вспыхнул желто-красный огонек. Скворцов обернулся, и шорох тут же стих. Егерь замахнулся, швырнул теплящуюся зажигалку в темноту.
Что-то большое проворно отпрянуло от огонька, скрылось за завесой черноты. Реми видела исполинский силуэт лишь долю секунды, ей показалось, что это был… шахматный конь трехметровой высоты. А еще, что этот «конь» передвигался почему-то на извивающихся корнях, а точнее — на щупальцах.
— Ты видел? Видел? — она дернула Скворцова за рукав.
— Любопытная дребедень. — Егерь медленно двинулся на огонек зажигалки, рукоять пистолета он держал двумя руками. — Не желает попадаться на глаза.
Он подобрал зажигалку, поводил ею перед собой. Затем с минуту постоял, прислушиваясь.
— Затаилось, — проговорил себе под нос. — Ты нас не трогай, и мы тебя трогать не станем.
Реми подпрыгнула от нетерпения:
— Пойдем скорее отсюда. На свет! На свет!
Весь остаток пути через темный коридор ее преследовало видение угловатой, будто высеченной из гранита лошадиной фигуры.
