— Предпочитаю полагаться не на душу, а на пищеварение, — заметил Ковач.
— Вы знаете, что я имею в виду. Это не убийство.
— Я знаю только, что он мертв, — упрямо заявил Ковач. — И знаю, что этого не должно было случиться.
— Мир полон трагедий, сержант Ковач, — отозвалась она, стараясь дышать осторожно. — Возможно, для нас было бы более естественно, если бы тут имело место преступление, но это не так. Следовательно, мы должны покончить с этой историей и двигаться дальше.
— Этим вы и занимаетесь? — осведомился Ковач, шагнув к краю стола, где она стояла. — Двигаетесь дальше?
Сейвард чувствовала, что он говорит уже не об Энди Фэллоне. Ковач смотрел на царапину у нее на лице, которая не была скрыта темными очками. Она шагнула назад, но пол под ней покачнулся, в глазах потемнело, а головокружение нахлынуло вновь.
Ковач быстро схватил ее за плечи, и Аманда прижала ладони к его груди, чтобы не упасть.
— Вам нужен врач, — настаивал он.
— Все в порядке. Просто я должна на минуту сесть.
Аманда попыталась освободиться, но Ковач не отпустил ее, а повернул таким образом, что, когда у нее в очередной раз подогнулись колени, она смогла опуститься на стул. Ковач снял с нее очки и посмотрел в глаза.
— В скольких экземплярах вы меня видите? — спросил он.
— В одном — и этого более чем достаточно.
— Следуйте глазами за моим пальцем, — велел Ковач и стал водить им в разные стороны.
Лицо его было мрачным, в глубине карих глаз поблескивали голубоватые огоньки. “Вблизи он интереснее, чем на расстоянии”, — рассеянно подумала Аманда;
— С глазами, кажется, все в порядке, — пробормотал Ковач, осторожно коснувшись ее щеки. — Но ставлю десять баксов, что останется шрам.
— Он будет не первым, — тихо сказала Аманда и отвела взгляд.
— Вам нужно показаться врачу, — повторил Ковач, садясь за ее стол. — Не исключено сотрясение мозга. У меня есть опыт в таких вещах. — Он указал на шрам над собственным левым глазом.
— У вас было сотрясение? — спросила Сейвард. — Это может многое объяснить.
— Нет. У меня голова как гранит. Возможно, у нас с вами есть кое-что общее.
— Полагаю, что это работа, сержант.
Аманда придвинулась к столу, надеясь, что все-таки не упадет в обморок. Ковач даже не шевельнулся. Эта близость ей совсем не нравилась. Он запросто мог коснуться ее волос или лица, как только что сделал. И вообще, чего ради он сидит за ее столом? Это ее место! Она чувствовала, что он проделал брешь в ее обороне и, похоже, отлично это понимал.
— Почему вы не хотите говорить об Энди Фэллоне, лейтенант? — спокойно спросил Ковач. Аманда закрыла глаза.
— Потому что он мертв и я чувствую свою ответственность.
— Вы считаете, что должны были предвидеть такой финал? Но иногда это невозможно. Очень часто ожидаешь одного, а жизнь наносит удар совсем с другой стороны. — Он изобразил хук левой в непосредственной близости от ее поврежденного глаза.
— Возможно, вам лучше заняться расследованием настоящего убийства, — заметила Аманда, потянувшись к телефону.
Ковач наблюдал, как она набирает номер, чтобы послушать записанные сообщения. Он отнюдь не выглядел счастливым; впрочем, другим ей его видеть не доводилось.
“У нас действительно имеется кое-что общее, помимо гранитной головы, сержант”, — подумала она.
Ковач неохотно поднялся и взял шляпу.
— Не всегда разумно быть смелой, Аманда, — тихо сказал он.
— Так и быть, можете называть меня лейтенант Сейвард.
Его рот скривился в усмешке.
— Знаю. Я просто хотел услышать, как это звучит. — Он сделал паузу. — Когда вы виделись с Энди в воскресенье вечером, вы выпили бокал вина?
— Я не пью вино. Мы пили кофе.
— М-мм… А вы знаете, что Энди переменил простыни и постирал белье перед самоубийством? Странно, не правда ли?
Сейвард промолчала.
— Увидимся на похоронах.
Ковач вышел, а она некоторое время смотрела ему вслед, не слушая сообщения, звучащие в телефонной трубке.
Глава 16
Уже сорок лет полисмены любили завтракать в заведении под названием “Чип Чарли”, расположенном на ничьей земле в северо-восточном районе. Своим грязным и захудалым обликом упомянутое заведение плевало в лицо прогрессу и всему прочему, что могло изменить его за годы существования. “Чипу Чарли” было незачем меняться: его клиентами являлись копы, а копы и их традиции не меняются десятилетиями.
“Возможно, Майк Фэллон тоже завтракал здесь в первые годы службы”, — думала Лиска, глядя на закусочную сквозь прозрачный голубой пакет, заменяющий выбитое стекло. Ей удалось припарковаться у входа раньше, чем туда подъехала патрульная машина.
Все эти годы клиентов обслуживала одна и та же официантка по прозвищу Чикс [5]. В молодые годы она походила на бурундука с полным ртом орехов — пухлые щеки, нос кнопкой и никакого подбородка. Однако возраст делал свое дело, и теперь подбородков было целых два, но прозвище осталось прежним.
Похожая на сморщенную куклу с узкими глазами и башней крашеных черных волос, Чикс разливала кофе и одновременно курила сигарету, бросая вызов всем общепринятым правилам здравоохранения. Однако никто ее за это не упрекал, хотя помещение кишело патрульными и детективами. Иногда Ковач тоже здесь завтракал. Ничего не поделаешь — традиция.
Лиска подошла к стойке и заняла свободный табурет рядом с Элвудом Кнутсоном.
— Я думала, Элвуд, ты слишком брезглив, чтобы питаться здесь, — заметила она, окидывая взглядом комнату.
— Так оно и есть, — отозвался он, с отвращением глядя на тарелку с остатками яичницы и бекона. — Но я решил сесть на белковую диету, а для этого лучше места не найти. А тебе что здесь понадобилось?
— У меня давно не было приличной изжоги.
— Тут ты ее быстро заработаешь.
Лиска увидела Огдена, который сидел в углу, и выражение лица у него было как у страдающего запором. Выступ стены не позволял ей разглядеть его компаньона.
Элвуд внимательно разглядывал Лиску.
— Тебе нужна моя помощь?
— Помнишь убийство Кертиса?
— Одно из серийных убийств геев, не так ли?
— Предположительно. Что тебе вообще известно о преследованиях геев в департаменте?
Элвуд задумчиво грыз полоску бекона. На нем была мышиного цвета шляпа с плоской тульей и загнутыми кверху полями.
— Я нахожу весьма прискорбным преследования или дискриминацию по признаку сексуальных предпочтений, — наконец ответил он. — В конце концов, кто мы такие, чтобы выбирать партнеров друум?
— Великолепно! Пошлю твой адрес в Американскую лигу гражданских свобод, — сухо сказала Лиска. — Но речь не о тебе.
— А о ком?
