отражается в зеркале, на котором написано только одно слово: “Жаль”.
Как жаль…
Глава 4
— Энди Фэллон мертв.
Лиска сообщила Ковачу эту новость у двери в отдел убийств.
— Что?!
— Энди Фэллон мертв. Приятель обнаружил его сегодня утром. Похоже на самоубийство.
— Господи! — пробормотал Ковач. Он еще не успел толком прийти в себя, поднявшись утром с больной головой. В ушах до сих пор звучали слова Майка Фэллона: “Он умер для меня”.
Лиска выжидающе смотрела на него, и Ковач усилием воли стряхнул с себя оцепенение.
— Кто ведет это дело?
— Спрингер и Коупленд. — Лиска огляделась, проверяя, не подслушивают ли их. — Вернее, вели. Я подумала, что ты захочешь им заняться, поэтому забрала его у них.
— Не знаю, должен ли я тебя благодарить или жалеть, что твоя мать не пользовалась противозачаточными средствами, — проворчал Ковач, направляясь к их каморке.
— Ты знал Энди?
— Практически нет. Встречал пару раз. Самоубийство… Не хотел бы я сообщать об этом Майку.
— Предпочитаешь, чтобы это сделал кто-нибудь из патрульных или из отдела медэкспертизы? — с неодобрением осведомилась Лиска.
Ковач с шумом выдохнул и на мгновение закрыл глаза, словно под тяжестью свалившегося на него груза.
— Нет.
Судьба связала его с Железным Майком много лет назад, а прошлой ночью эта связь странным образом укрепилась. Самое меньшее, что он мог сделать для старика, — это лично сообщить ему о смерти сына. Пускай Майк услышит страшное известие не от постороннего.
— Ты не думаешь, что мы должны постараться как-нибудь это замять? — спросила Лиска, снова оглядываясь настороженно. — В конце концов, Энди служил в полиции.
— Пожалуй. — Ковач посмотрел на мигающий огонек своего телефона. — Давай-ка съездим на место происшествия, пока Леонард не взвалил на нас очередное нападение, которое завтра обернется убийством.
Энди Фэллон жил в фешенебельном районе, именуемом Верхним городом. Ковач не понимал смысла этого названия, так как местность вокруг была довольно плоская. Очевидно, “верхний” означало слишком шикарный для таких, как он. Середину района занимали бары, рестораны и кинотеатры с репертуаром для интеллектуалов. Дома на западной стороне, возле озер, стоили бешеных денег. Но дом Фэллона был расположен севернее, поэтому его можно было приобрести на жалованье копа.
У обочины уже стояли две полицейские машины. Лиска бодро зашагала к дому, всегда готовая заняться новым делом. Ковач плелся позади — эта история не вызывала у него энтузиазма.
— Вам будет любопытно в этом покопаться, — сказал полисмен, встретивший их у двери. — Занятное дельце.
Его тон был почти насмешливым. Он прослужил в полиции достаточно долго, чтобы привыкнуть к мертвецам и относиться к ним не как к людям, а всего лишь как к трупам. Впрочем, все копы должны были к этому привыкать — иначе им приходилось спешно менять профессию, чтобы не сойти с ума. Смерть переставала задевать их лично. Ковач знал, что не является исключением, но это дело было исключительным для него.
Лиска бросила на копа взгляд, который усваивают все детективы в самом начале карьеры.
— Где труп?
— В спальне наверху.
— Кто его обнаружил?
— “Друг”, — с той же усмешкой отозвался полицейский, изображая кавычки пальцами. — Он плачет в кухне.
Ковач прочитал его фамилию на бирке, прикрепленной к униформе.
— Вы первым прибыли на место происшествия, Берджесс?
— Да, — ответил коп, съежившись под его взглядом.
— И успели уже наговорить гадостей парню, который нашел труп?
Берджесс нахмурился:
— Ну…
Ковач подошел к нему вплотную:
— Вы всегда такой тупица, Берджесс, или только сегодня?
Полицейский густо покраснел.
— Держите язык за зубами! — приказал Ковач. — Погибший был копом, и его отец — тоже. Так что проявите к ним уважение.
Берджесс поджал губы и шагнул назад. Взгляд его стал холодным.
— Да, сэр.
— Я не хочу, чтобы сюда входил кто-нибудь, если у него нет значка или если он не из отдела медэкспертизы. Понятно?
— Да, сэр.
— Мне нужны имена и номера значков всех приходящих, а также время их прихода и ухода. Можете это обеспечить?
— Да, сэр.
— Ему это не понравилось, — весело шепнула Лиска, когда они вошли в дом, оставив Берджесса у двери.
— Вот как? Ну и черт с ним. — Ковач посмотрел на нее. — Слушай, а Энди Фэллон действительно был гомиком?
— Геем, — поправила Лиска. — Откуда мне знать? Я не якшаюсь с крысами из Бюро внутрислужебных дел. За кого ты меня принимаешь?
— Тебе так хочется это знать? — Помолчав, Ковач добавил: — Значит, парень работал в БВД. Тогда не приходится удивляться словам Майка, что Энди умер для него.
В кухне с зелеными стенами и девственно белой мебелью все находилось на своих местах. Это была кухня человека, который умел обращаться не только с микроволновой печью. Свидетельством служили плита, горшки на полке и ножи с толстыми ручками в деревянной подставке.
В дальнем конце помещения, за круглым столом у окна, сидел “друг”, закрыв лицо руками. Это был красивый парень в темном костюме с модно подстриженными рыжими волосами. Веснушки четко выделялись на скуластом лице, которое казалось пепельным в холодном сером свете, проникающем в окна. Он едва поднял взгляд, когда Ковач и Лиска вошли в кухню. Лиска показала ему удостоверение.
— Насколько мы поняли, вы обнаружили труп, мистер…
— Пирс, — хрипло отозвался он. — Том Пирс. Да, я… его нашел.
— Естественно, что вы расстроены, мистер Пирс, но нам придется с вами побеседовать, когда мы закончим работу. Вы не возражаете?
— Нет. — Он покачал головой. — Я ничего не понимаю. Просто не могу этому поверить.
— Мы вам очень сочувствуем, — машинально произнесла Лиска.
— Энди не стал бы этого делать, — пробормотал Пирс, глядя на стол. — Это просто невозможно.
Ковач промолчал. Когда они поднимались по лестнице, ему стало не по себе.
— У меня дурные предчувствия, Динь, — сказал он, натягивая перчатки из латекса. — А может, начинается сердечный приступ. Называется, повезло — я как раз бросил курить.
— Только не умирай на месте происшествия, — предупредила Лиска. — Потом придется писать рапорт.
— Ты, как всегда, полна сочувствия.
— Это лучше того, чем полон ты! Нет у тебя никакого приступа.
