нунчаков пролетела через весь зал и с грохотом опустилась в дальнем углу чердака. Бэтмэн спрыгнул с потолка на татами. Приземлившись, он перекатился через голову и вскочил на ноги, метнув одновременно четыре тонких дротика. Маленькие снаряды один за другим разлетелись в стороны, наткнувшись на непробиваемый щит вращающихся нунчаков Сенсэя.
То, что происходило в школе Сато, не было обыкновенным спаррингом, и если бы кто-нибудь из учеников мог это видеть, у него бы перехватило дыхание от изумления. Два великих мастера старались изо всех сил, испытывая себя на пределе своих возможностей. Только абсолютно уверенные в искусстве и реакции друг друга соперники, могли отважиться на такую необузданную схватку. Малейшая ошибка любого из них могла закончиться пожизненной инвалидностью или даже смертью, но каждый знал возможности и доверял боевому искусству противника. Только таким образом эти двое, в совершенстве овладевшие боевыми искусствами, могли подвергнуть истинным испытаниям свое мастерство. В мире было всего несколько человек, достигших такого уровня. Это была непостижимо стремительная, жестокая и каждую секунду граничащая со смертью форма тренировки, которая определяла подлинную природу отношений учителя и ученика. В этой смертельной поэзии молниеносных движений они находили счастье и свободу. Они наслаждались своим мастерством, вступая в неистовый спарринг, за который любой кинопродюсер заплатил бы целое состояние. Но каждый бой был только для них двоих. Если бы кто-нибудь заснял их борьбу на пленку, все равно ни один зритель не поверил бы в подлинность сцены, он был бы убежден, что это всего лишь замедленная съемка и специальные эффекты. Наконец Сато воскликнул: «Хватит!»
Оба стояли, тяжело дыша, почти в полном изнеможении. Бэтмэн поклонился. Сато ответил легким поклоном.
— Не… плохо… для… пожилого человека, — с улыбкой заметил Бэтмэн, пытаясь овладеть дыханием.
— Будь я моложе… вы бы… быстро уразумели… как опасно быть… таким наглым.
— А все-таки… сколько вам… лет? — спросил Бэтмэн.
— Я уже достаточно стар, чтобы сидеть на пенсии, — ответил Сато, — но по-прежнему молод, чтобы быть вам достойным соперником.
— Это верно, — признался Бэтмэн. Он покачал головой, как всегда удивленный искусством и выносливостью старика. — Каким бы непобедимым борцом со злом могли бы вы стать!
— В другое время… и в другом месте, — сказал Сато, — впрочем, и в другой жизни, — закончил он с жестом разочарования. — Я становлюсь старым и медлительным.
— Ну, не настолько, чтобы я это заметил, — ответил Бэтмэн.
Он снова поклонился.
— Спасибо, Сенсэй.
— Спасибо вам, друг мой.
Два мастера подошли друг к другу и обнялись.
— Пойдемте, — сказал Сато, когда они оборвали объятия, — выпьем еще по чашечке чая. Такая работа нагоняет жажду.
Он похлопал Бэтмэна по плечу, повернулся и пошел к низкому столику с чашками и чайником.
— Может быть, — сказал Сато, — вы останетесь и позавтракаете вместе со мной? Я буду рад хорошей компании.
Не получив ответа, он обернулся, но в зале уже никого не было. Он быстро посмотрел по сторонам и с шумом выдохнул воздух.
— Похоже, он уже начал совершенствоваться, — пробормотал Сато.
Для комиссара Гордона день начался из рук вон плохо и неуклонно становился все хуже и хуже. Ранним утром двое офицеров на патрульной машине наткнулись на два скрюченных тела в «седане» старой модели с государственными номерами. Убитыми были агенты ФБР из команды Чэмберса. Оба были застрелены в затылок через заднее стекло машины из какого-то страшного оружия, превратившего их черепа в жуткое месиво. Чуть позже под шоссейной эстакадой обнаружили третье тело. Это была молодая, хорошо одетая женщина. Ее тоже застрелили в голову, в левый висок. Лаборатория еще не прислала отчет баллистической экспертизы, между тем была найдена только одна из пуль. Она насквозь прошила голову Джернигана и, отклонившись от первоначального направления, глубоко вошла в приборную доску. Другая, та, что унесла жизнь Палмера, вылетела через лобовое стекло; а последняя, прикончившая третью жертву, прошла от виска до виска и исчезла в неизвестном направлении.
Чэмберс опять забыл постучаться перед тем как, пошатываясь, ввалился в кабинет Гордона вскоре после десяти часов утра; но, учитывая обстоятельства, Гордон решил не заострять на этом внимание.
— У нас неприятности, — сказал Чэмберс.
— Кофе? — предложил Гордон.
— Черт, да, — ответил Чэмберс, падая в кресло.
Гордон позвонил Капилетти, затем повесил трубку и повернулся к Чэмберсу. Тот выглядел ужасно. Под глазами — разлитые темные круги, волосы взъерошены, а одежда — измята, словно он спал не раздеваясь. Он был похож на человека, находящегося на грани полного истощения.
— О, прошу прощения, я забыл постучаться, — запоздало извинился Чэмберс.
Гордон улыбнулся.
— Забудьте об этом.
Но улыбка тут же слетела с его лица.
— Мне очень жаль, Чэмберс… ваших людей… Я дал распоряжение, чтобы это дело перевели в разряд первоочередных. Я лично звонил в лабораторию и распорядился, чтобы отчет баллистической экспертизы был у меня на столе еще до полудня.
— Пули Винчестер Магнум сорок пятого калибра, а стреляли из полуавтоматического Гризли Вин Маг марка один, — сказал Чэмберс, с благодарностью принимая от сержанта Капилетти чашку кофе.
Гордон нахмурился.
— Что вы знаете такого, чего не знаю я?
Вместо ответа Чэмберс бросил на стол Гордону папку.
— Это только что любезно прислали наши друзья из ЦРУ. Женщина, которую застрелили прошлой ночью, была одним из их людей.
— Она была агентом ЦРУ? — переспросил Гордон, раскрывая папку.
— Низший эшелон, — подтвердил Чэмберс. — Марсия Дэвенпорт, разведчик-аналитик, место службы — округ Колумбия. Судя по всему, она немного занималась левыми делами, приторговывая информацией. И на этот, так сказать, раз это обернулось против нее. Нет надобности объяснять, что они слегка запутались в этом деле, поэтому-то они и потянулись вдруг к сотрудничеству. Наша позиция в сделке — помалкивать о ее подвигах. Я сказал им, что с этим не будет никаких проблем. Надеюсь, у вас нет возражений?
Гордон кивнул. Он листал папку с данными.
— Что такое спектр? — спросил он.
— Не что, а кто, — поправил Чэмберс. — Кстати… если что, вы никогда не видели то, что у вас в руках.
— Договорились. Так кто он?
— Профессиональный убийца. Согласно данным Управления, он в общем-то лучший среди всех остальных. То немногое, что вы почерпнете из досье, — это все, что о нем известно, и кое-что из этого они получили от КГБ.
— КГБ? — переспросил Гордон, вскинув в изумлении брови. — Шутите.
— Гласность, — сказал Чэмберс, криво усмехаясь. — Между прочим, они жаждут с ним встретиться не меньше нашего. Больше того, их не особенно заботит, кто его сцапает. Похоже, старой гвардии Кремля не больно нравится, когда ее просят посторониться с дороги, и они пытаются повлиять на новый режим добрыми старыми методами. И на некоторых повлияли окончательно. Судя по всему, Горби сам еле унес ноги.
Просматривая записи, Гордон присвистнул.
— А чтение впечатляет, не правда ли? — сказал Чэмберс. Он покачал головой. — А я то подозревал
