ТРУДНО СТАТЬ БОГОМ
====================================================================== =======================
В отличие от книг не всегда популярных, но неизменно плодовитых авторов, новые произведения петербуржца Вячеслава Рыбакова появляются очень редко. Настолько редко, что даже повесть «Трудно стать Богом», написанная для антологии «Время учеников» в серии «Миры братьев Стругацких» и перепечатанная в настоящем авторском сборнике, уже воспринимается как заметное и самостоятельное событие в мире фантастики. Продолжая ход мысли Учителей («За миллиард лет до конца света»), Рыбаков создает «самодостаточный» текст.
Но речь о другом, уже чисто «рыбаковском», романе, включенном в книгу, — «Человек напротив». Это продолжение знаменитого «Очага на башне», давнего произведения автора, написанного в середине восьмидесятых и впервые опубликованного в 1990 году. Но если тогда братья Стругацкие в послесловии к книге одним из главных ее достоинств увидели обращенность к человеку, его переживаниям и эмоциям, к «микротрясениям» социума, то новый роман Вячеслава Рыбакова подобной характеристике не поддается. Впрочем, как и массе остальных суждений, применимых к фантастике.
Можно, конечно, начать с самого интригующего — с момента, когда в тюремной камере, где коротает свое пожизненное заключение бывший российский президент, вдруг материализуется некий человек и предлагает переиграть историю заново. Можно добавить еще, что человек этот — старый наш знакомый, главный герой «Очага на башне» Андрей Симагин. Ставший-таки, вопреки названию первой повести, богом — и еще острее осознавший свое бессилие изменить людей и помочь им. Или точнее: осознавший невероятную трудность этой задачи. Даже для того, кто стал практически всемогущим, ибо всемогущему, в полном соответствии с известным парадоксом Саваофа Бааловича Одина, во сто крат сложнее решиться на конкретное, пусть даже самое доброе деяние — слишком хорошо он может представить и просчитать все вероятные последствия оного… Словом: приписывайте роман к любому жанру. Например, к «альтернативной истории», или к фантастическому детективу, ибо есть на его страницах и жуткие убийства, и следователи КГБ, или к мистике, поскольку действуют в произведении «потусторонние» силы. Есть опять же откровенные аллюзии творчества Стругацких, да и не одних Стругацких. Есть любовь, есть добро и зло, причем, не только с заглавных букв. Есть вечная для Рыбакова проблема нравственного выбора, но есть и многое, что в последнее время было для него не особенно типичным. Например, конец, который можно даже без особой натяжки назвать счастливым — и притом безо всякой фальши. Даже наоборот, как ни странно, в этой стране, в это время и в этой книге этого автора подобная концовка выглядит вполне естественной. Поскольку, если ласка, любовь и доброта не способны в конце концов сделать мир лучше — тогда зачем же им существовать на свете?
----------------
Йен УОТСОН
ИНКВИЗИТОРЫ КОСМОСА
====================================================================== =======================
Вот самый простой рецепт изготовления фантастического боевика: время действия — как можно «дальше», этак сороковое или, еще лучше, сорок первое тысячелетие; место — Вселенная и ее окрестности; действующие лица — супермены, побеждающие злодеев суперсилой своих супермышц, не отрицая, впрочем, супероружия, в том числе и боевых роботов (хотя они из иного блюда). Добавить пряности по вкусу — казармы превратить в звездный монастырь, сержантов в аббатов, и вперед знамена! Впрочем, стоп, сержант и в монастыре сержант, отставить аббатов! Выдержать до готовности и подать на стол роман «Инквизиторы космоса».
История трех заклятых друзей, попавших в космическую крепость братства Имперских Кулаков, могла бы стать очередной поделкой на тему «пиф-паф-бум-трах». Собственно, таковой она и является. Но какие- то отдельные детали мешают отнести это произведение в разряд откровенной халтуры. Во-первых, долгое и подробное описание биотехнологии превращения шпановатых парней в суперменов выглядит тонкой пародией на известную сагу Р. Олдриджа («Контракт на Фараоне», «Машина-Орфей»). Во-вторых, псевдорелигиозный аспект романа и в особенности культ Рогала Дорна ассоциируется с малоизвестным у нас Перри Роданом, героем западногерманской фантастики пятидесятых годов. Очевидно, автор пытался создать многослойный роман, в котором есть место и пародии, и насмешке, и литературным реминисценциям. Возможно, воспринять всю его глубину нам помешало качество перевода. Но поверить, что это произведение создано интеллектуалом Уотсоном нелегко. Очень трудно. Практически невозможно.
----------------
Андрей ВАЛЕНТИНОВ
ТЫ, УСТАВШИЙ НЕНАВИДЕТЬ
МНЕ НЕ БОЛЬНО
ОРФЕЙ И НИКА
====================================================================== =======================
Так уж получилось, что в мировой литературе давно сформировались довольно стойкие стереотипы, связанные с обобщенным восприятием тех или иных исторических периодов. Мрачное европейское Средневековье, пышная и праздная Франция эпохи Возрождения, холодная и чопорная викторианская Англия… Со временем общественное представление об эпохе костенеет, превращаясь в нечто неподвижное, застывшее. Трудно сказать, «работает» ли новая трилогия из историко-фантастической эпопеи Андрея Валентинова «Око Силы», действие которой разворачивается в 1937–1938 годах, на разрушение стереотипа, или же на создание нового, но уже сам факт участившегося обращения писателей-фантастов к тем событиям отечественной истории говорит о многом.
В первой трилогии, охватывающей период с 1920-го по 1921 год, главный предмет исследования — эволюция взглядов двух человек, принадлежащих к враждебным лагерям, но постепенно постигающих природу сил, втянувших страну в хаос гражданской войны. В отличие от капитана Арцеулова и красного командира Косухина, герои новых романов эпопеи с самого начала осознают противоестественность ситуации, сложившейся в стране, — независимо от того, являются ли они сотрудниками НКВД или же членами подпольной организации. Естественно, автор постарался несколько облагородить своих «энкавэдэшников», бросив их на борьбу с реальными врагами и шпионами, которых в те годы хватало. Однако Валентинов не скрывает, что его герои осведомлены о безосновательности и незаконности массовых репрессий. Но для того, чтобы прямо противопоставить себя гигантскому Молоху госаппарата, одного знания мало. Нужен дополнительный толчок. Подобным толчком и становятся для старшего лейтенанта Сергея Пустельги события, последовавшие за встречей со странным краснолицым комбригом по фамилии Волков…
