— Мне пришлось бы долго тренироваться, чтобы успешно участвовать в таком диком мероприятии. Впрочем, у вас бы наверняка отлично получилось.
Генет пожал плечами и притянул к себе женщин. Он был одного с Бриерсоном роста, килограммов на пятнадцать меньше весил, так что, скорее, казался худощавым. Выстех был темнокожим, на несколько тонов светлее Вила.
— Вам известно, откуда взялся этот сверко-мяч, Бриерсон?
— Нет. Наверное, его принес кто-то из «продвинутых» путешественников.
— Это уж точно. Не знаю, понимаете ли вы, какая это сложная штука. У вас в XXI веке было что-то похожее: нужно засунуть в мяч навигационный процессор и высоко интенсивный источник света, и вот вы уже можете играть в волейбол ночью. Однако посмотрите на этот мяч, Бриерсон. — Он кивнул в сторону сверко-мяча, который метался по площадке, отскакивая от невидимых барьеров. — Мяч снабжен своим собственным устройством для управления тяготением. Вместе с навигационным процессором он создает отражающие стены. Я играл в эту игру раньше. Этот мяч может один выполнять функции целой команды. Если не хватает одного человека, вы сообщаете об этом мячу — и в дополнение к стенам он создаст недостающего игрока.
Интересно. Вил почувствовал, что его внимание разделено между описанием игры и самим выстехом. Он впервые разговаривал с Гене-том. Когда Бриерсон смотрел на него издалека, Генет казался мрачным и неразговорчивым, в полном соответствии с теми сведениями, которые выдавал о нем ГринИнк. Сейчас же он был возбужденным и почти веселым… и еще более неприятным. Этому человеку было присуще высокомерие, характерное для очень богатых и очень глупых людей. Разговаривая, Генет все время гладил своих подружек по попкам. У Вила возникло ощущение, словно в мерцающих вспышках света перед ним развертывается стриптиз. Представление было одновременно завораживающим и отвратительным. Во времена Бриерсона многие люди легко относились к сексу, вне зависимости от того, занимались ли они им для удовольствия или за деньги. Но тут — другое: Генет обращался с этими двумя девушками, словно… они его собственность. Подружки не возражали. Эта парочка была прямой противоположностью тем женщинам, что составляли группу Гейл Паркер.
Генет искоса посмотрел на Вила и улыбнулся.
— Да, Бриерсон, сверко-мяч попал сюда от выстехов. Такие мячи не выпускались до… — Он помолчал, консультируясь со своей базой данных. — До 2195 года. Вам не кажется странным, что на вечеринку его принесли республиканцы Нью-Мехико?
— Очевидно, какой-нибудь выстех дал им мяч несколько раньше. — Вил произнес эти слова очень резко, потому что его отвлекали руки Генета.
— Очевидно. Однако подумайте о том, что это может означать, Бриерсон. Республиканцы являются одной из двух самых крупных группировок здесь. Без них план Королевых не реализовать. Из истории — моей собственной, и из вашего личного опыта — мы знаем, что они привыкли всем управлять. Их техническая некомпетентность мешает им подчинить себе остальных низтехов… А теперь представьте себе: какой-нибудь выстех решил победить Королеву. Чтобы помешать осуществлению ее плана, надо начать сотрудничать с республиканцами. Выстех может обеспечить их роботами, современными генераторами и другим оборудованием. Королева, так же как и все остальные выстехи, не может себе позволить не считаться с республиканцами; они нам необходимы, если мы хотим восстановить цивилизацию. Возможно, нам придется капитулировать перед тем, кто стоит за этим заговором.
«Тиуланг пытался сказать мне нечто похожее». Прохладный вечерний ветерок вдруг показался Вилу ледяным. Странно, что такая невинная вещь, как сверко-мяч, стала первым свидетельством с тех пор, как убили Марту, что кто-то пытается захватить власть. Каким образом это
могло отразиться на его списке подозреваемых? Тэмми Робинсон могла воспользоваться сверко- мячом в качестве взятки, чтобы заполучить сторонников. А может быть, был прав Шансон, и сила, положившая конец цивилизации в XXIII веке, продолжала действовать. Или враг просто стремился к власти и готов был рискнуть уничтожением всей колонии ради достижения своей цели. Он посмотрел на Генета. В начале вечеринки Бриерсон с огорчением думал о том, что они могут вернуться к правительствам и правлению большинства. Теперь же он вспомнил о существовании более примитивных и опасных форм правления. От Генета исходило ощущение самоуверенности, более того — он любовался собой. Неожиданно Вил подумал, что тот способен подсунуть ему улику, привлечь к ней внимание Вила, а потом с наслаждением наблюдать за его изумлением и сомнениями.
Вероятно, какие-то колебания появились на лице Вила, потому что улыбка Генета стала шире. Он приподнял кофточку одной из девушек и занялся своей «собственностью». Вил немного расслабился; за годы работы в полиции он не раз имел дело с очень неприятными людьми. Этот выстех мог оказаться врагом, но вовсе не обязательно, а пока детектив не позволит ему раздразнить себя.
— Вы же знаете, что я расследую для Елены убийство Марты, мистер Генет. Я сообщу ей то, что вы мне сказали. Как вы считаете, что нам следует сделать?
— Вы «сообщите», не так ли? — хихикнул Генет. — Мой дорогой Бриерсон, я ни секунды не сомневаюсь в том, что каждое наше слово попадает прямо к ней… Однако вы правы. Гораздо проще притворяться. А вы, низтехи, будете вести себя соответственно. Тогда никто и сплетничать не станет.
А относительно того, что следует сделать, — продолжал Генет, — я не советовал бы вам предпринимать никаких решительных действий. Мы не знаем, был сверко-мяч ошибкой или тонким заявлением о победе. Я предлагаю установить за республиканцами постоянное наблюдение. Если появление мяча — результат ошибки, мы сможем без проблем им помешать. Лично я не считаю, что Нью-Мехико успело получить значительную помощь; мы бы это заметили. — Он еще несколько мгновений наблюдал за игрой, а потом повернулся к Вилу. — Как я понимаю, Бриерсон, вы будете особенно рады, если события примут именно такой оборот.
— Пожалуй, да. — Вилу было неприятно соглашаться с Генетом. — Если они связаны с убийством Марты, мы решим и эту загадку.
— Я имел в виду совсем другое. Вас ведь тайно изгнали из вашего времени?
Вил коротко кивнул.
— Вы когда-нибудь интересовались, что сталось с тем типом, который проделал с вами такое? — Генет сделал паузу, но Бриерсон был не в силах даже кивнуть. — Я уверен, наша милая Елена не захотела поделиться с вами этой информацией, но я считаю, что вы имеете право знать его имя. Негодяя поймали; у меня есть запись процесса над ним. Не знаю, как этот болван надеялся избежать правосудия. Суд вынес обычный приговор: его заключили в пузырь так, чтобы он вышел в реальное время через месяц после вас. По-моему, будет только справедливо, если вы с ним поквитаетесь. Однако Марта и Елена работают иначе. Они спасали всех, кого могли. Королевы считали, что каждый новый человек увеличивает шансы колонии на выживание.
Марта и Елена заставили его пообещать, что он будет держаться от вас подальше. Потом они изменили его внешность и послали жить в республику Нью-Мехико. Они полагали, что он сможет затеряться там в толпе. — Генет рассмеялся. — Теперь вы понимаете, почему я сказал, что вас обрадует такой поворот событий, Бриерсон. Получив возможность оказать давление на НМ, вы сможете растоптать насекомое, из-за которого попали сюда. — Он заметил удивление на лице Вила. — Вы думаете, я вас разыгрываю? Проверить мои слова совсем нетрудно. Директор НМ, президент — или как там они его называют — просто влюбился в твоего приятеля. Он теперь работает на Фрейли. Я видел их вместе всего несколько минут назад, на другой стороне спортивной площадки.
Худое лицо Генета расплылось в улыбке. Он обнял покрепче свою «собственность» и скрылся в темноте.
Вил несколько минут стоял не шевелясь.
Стив Фрейли и его друзья сидели у дальнего края площадки. Всего в группе было пятнадцать человек. У большинства — вполне официальный вид, но Вил заметил среди них несколько ^присоединившихся. Фрейли сидел в центре группы, рядом с ним устроились два его заместителя. Они, в основном, разговаривали с неприсоединившимися, не очень обращая внимание на игру.
Фрейли имел огромный опыт предвыборной борьбы. В девяностые годы XXI века его дважды избирали президентом Нью-Мехико.
Впечатляющее достижение, но совершенно бесполезное: к концу века правительство Нью-Мехико
