— Сумасшествие — это узнать, что твою будущую невесту шальная мамаша потащила в Лондон, намереваясь подыскать ей другого мужа. — Маркиз наклонился, чтобы поцеловать Джулиану, но она вовремя отвернулась. Тогда он лизнул ее щеку. — Я пытался напугать твою мать письмами…
Джулиана задохнулась от возмущения.
— Так это вы ее шантажировали?!
Те письма повергли в ужас всю семью.
— Я просто хотел удержать за городом твою амбициозную маменьку, пока сам не смогу перебраться в Лондон, — пояснил он, тяжело дыша.
Джулиана замерла, не веря услышанному.
— Те письма… Вас же еще не было в Лондоне, а вы уже знали все подробности… — Она не смогла договорить: голос ее надломился.
Кузен злорадно осклабился.
— Я должен был все знать о тебе, и я нанял человека, который следил за тобой и всей твоей семейкой. Он был моими глазами и ушами, пока я не мог приехать в город.
Он сжал ее руки над головой и попытался раздвинуть ей ноги коленом, но Джулиана впилась ему в запястье ногтями.
— Я узнал о Синклере еще раньше твоей матери. Узнал, в какие развратные игры вы с ним играли. Однажды я лично за вами следил и слышал, как ты умоляла его не останавливаться, словно дешевая шлюха.
Они продолжали бессловесную борьбу, пока маркиз не заключил ее запястья в наручник из своих пальцев. Свободной рукой он поглаживал жемчужную нить у нее на шее.
— Это же подарок Синклера, я не ошибаюсь?
Джулиана не стала утруждать себя ответом. Маркиз шпионил за ней. Он прекрасно знал, чей это подарок.
— Ты позволила ему лишить тебя девственности, но совсем ничего о нем не знала. — Маркиз намотал ожерелье на палец и так натянул его, что жемчужины врезались в шею. — Он не говорил тебе, что леди Гределл — его сводная сестра. Если бы ты знала всю правду, то никогда бы не подпустила этого человека к себе. И о своей страсти к жемчугам он тоже не упомянул.
Джулиана отчаянно глотала воздух, опасаясь, что маркиз вознамерился придушить ее подарком Сина.
— Милорд, вы делаете мне больно!
— Я слышал, что Синклер дарит жемчужную нить каждой из своих любовниц, — продолжал кузен, любуясь жемчужинами. — И преподносит дар в весьма необычной манере…
В тот день в дилижансе…
Джулиана от страха икнула и сглотнула слезы, стоявшие в горле.
Сколько же женщин надевали такую нить? Дюжина? Полсотни? Она лихорадочно вспоминала, как ей говорили комплименты. Она замечала столь же изысканные украшения на шеях других дам. Неужели их всех одаривал Син? Джулиана едва не застонала, вспомнив, как отвечала им любезностью на любезность. О, как же она была глупа!.. Все знали, чем Син занимался с ней. Жемчуг у нее на шее был публичным заявлением о мужской силе Синклера.
Она зажмурилась от стыда.
— Вижу, что злые языки не врали. — Лорд Данкомб выпустил ожерелье, и оно податливо легло ей на ключицу. — Должен признаться, твое поведение меня удивляет.
Он отпустил ее запястье, но она даже не попыталась встать. Маркиз погладил ее по волосам.
— Я не был готов соперничать с Синклером. Мой доносчик сообщил, что он ухаживает за тобой, но я не понимал, зачем человеку с такими аппетитами понадобилось столь невинное создание. Мотивы его стали ясны лишь после скандала в театральной ложе.
Джулиана перевернулась на бок.
— Насколько я понимаю, Синклер больше нам не помешает?
Высокомерный тон маркиза заставил ее поежиться. Она наконец посмела открыть глаза и взглянуть на своего мучителя.
— Если вы спрашиваете, ненавижу ли я вас так же сильно, как и Синклера, то я дам вам утвердительный ответ, дорогой кузен!
Лорд Данкомб принялся, рыча от гнева, ударять кулаком в матрас. Джулиана закричала, хотя пока что ей удавалось уворачиваться от ударов.
— Довольно!
Заливаясь слезами, она отбивалась от неугомонного маркиза, хватавшего ее за край юбки. Разорвав ткань по шву, он тянул, пока в руке не остался длинный лоскут.
— Нет, нет! — закричала она испуганно, решив, что он сейчас попытается ее задушить.
Но лорд Данкомб словно не слышал ее воплей. Он стянул лоскутом ей руки и подволок к столбу балдахина, чтобы привязать ее покрепче; Джулиана плакала от боли.
— Да не дергайся же ты! — рявкнул он.
Затянуть узел никак не получалось. Тогда он снял с себя шейный платок и наконец осуществил задуманное.
Джулиана шевельнула пальцами — в их кончиках ощущалось неприятное покалывание.
— Вы не сможете всю жизнь держать меня на привязи. — Она залилась истерическим смехом. — Мое отсутствие заметят.
— Привязь — это временная мера. Я не позволю тебе сбежать, пока буду занят другими делами, — ответил он, дрожа всем телом.
Она гордилась, что на теле маркиза остались ее отметины: красные полумесяцы от ее ногтей на шее и синяк на левой щеке от удара локтем. Он истекал потом, его одежда вся измялась.
Он легонько чмокнул ее в губы.
— Мы тут одни, — сказал он, ласково поглаживая ее по коленке. — Будешь кричать — никто не услышит. А когда я вернусь, развею твои последние сомнения насчет того, хороший ли я муж. Не сомневайся в этом!
Закусив губу, Джулиана смотрела, как в районе его ширинки растет внушительная выпуклость. Он возбудился, причинив ей боль. Она попыталась ослабить путы, но они не поддались.
Глава 23
Жаль, друзья Алексиуса не видели, как он выламывает дверь особняка Данкомба. Они бы хохотали до слез, наблюдая, как его соратницы, вооруженные расшитыми ридикюлями, готовятся спасать свою любимую Джулиану.
Вся эта затея изначально была обречена на провал.
— Отойдите в сторону, — распорядился Син, когда они поднялись на крыльцо.
Леди Данкомб пощупала сплошную дубовую дверь.
— Вы не сможете ее выбить.
Алексиус чувствовал себя злобным псом, которого привязала к дереву хитрая полосатая кошка.
— Разумеется смогу. Отойдите и смотрите.
— Синклер, этот дом принадлежал семье Айверс пятьдесят пять лет. И в качестве работы не приходится сомневаться.
— Что вам теперь до этого? Домом владеет Данкомб, а вашу семью отсюда выгнали.
Леди Данкомб была настроена решительно. Она обхватила себя руками, чтобы не пустить в ход кулаки.
— И тем не менее наша семья дорожит этим домом. Вам придется придумать другой способ, как проникнуть внутрь.
