Возвышение Сайласа Лэфема

Миссис Лэфем опустилась на стул и смотрела, как муж ее трясется от сдерживаемого смеха.

— Сайлас Лэфем, — произнесла она. — Если ты и дальше будешь меня морочить…

Полковник вытирал руки полотенцем.

— Он считает, что мог бы сбывать ее в Южной Америке. Я пока не знаю, что он задумал.

— Ладно! — воскликнула жена. — Я еще с тобой расквитаюсь.

— Я и предложил ему поехать сюда и обо всем договориться, — продолжал полковник с притворным простодушием. — Я ведь знал, что он и притронуться не захочет к минеральной краске.

— Поговори мне еще! — грозно сказала жена.

— Ведь я правильно сделал?

В дверь постучали, и миссис Лэфем подошла к ней. Служанка объявила, что ужин готов.

— Ладно, — сказала она, — идем к столу. Но ты у меня заплатишь за это, Сайлас.

Пенелопа едва вошла в дом, как тотчас прошла к сестре.

— Как голова, Рин? Лучше? — спросила она.

— Немножко, — откликнулся голос с постели. — Но я к столу не выйду. Мне не хочется есть. Если полежу, к завтрему все пройдет.

— А жаль, — сказала сестра. — Ведь он приехал вместе с отцом.

— Не может быть! Кто? — вскричала Айрин, одновременно отрицая и вопрошая.

— Если не может быть, так не все ли равно кто?

— Ну что ты меня мучаешь! — простонала больная. — Ты о ком, Пэн?

— Лучше не скажу, — ответила Пенелопа, наблюдая за ней, словно кошка, играющая с мышью. — Раз ты не выйдешь к столу, зачем мне тебя понапрасну волновать?

Мышка стонала и металась на постели.

— О, я бы тебя так не мучила!

Кошка уселась поодаль и сказала спокойно:

— Ну, а что ты сделаешь, если я скажу, что это и вправду мистер Кори? Ты говоришь, что не можешь выйти к чаю. Но он тебя извинит. Я же сказала, что у тебя болит голова. Теперь уж выйти нельзя! Слишком было бы откровенно. Но не печалься, Айрин, я постараюсь, чтобы он не скучал. — Тут кошка тихонько хихикнула, а мышка на миг вооружилась мужеством и достоинством.

— Как не стыдно тебе — пришла и дразнишь меня.

— Почему же ты мне не веришь? — спросила Пенелопа. — Почему бы ему не приехать сюда с отцом, если отец его пригласил? А он, наверное, так и сделал бы, если бы сообразил. Не вижу я, чем эта лягушка лучше всякой другой, ничего в ней нет особенного.

Беспомощность сестры была слишком сильным искушением для любительницы дразнить; она смеялась приглушенным смехом, убеждавшим ее жертву, что это всего лишь неуместная шутка.

— Я бы с тобой так не поступала, Пэн, — сказала Айрин жалобно.

Пэн бросилась на кровать рядом с нею.

— Бедняжка! Да здесь он, здесь. Это непреложный факт. — Она ласкала и успокаивала сестру, продолжая давиться смехом. — Надо встать и выйти. Не знаю, что привело его сюда, но он здесь.

— Поздно! — сказала горестно Айрин. И добавила в совершенном отчаянии: — Какая же я дура, что выходила гулять!

— Ничего, — уговаривала сестра. — Идем, выпьешь чаю, это поможет.

— Нет, нет, нельзя. А чаю вели принести сюда.

— Хорошо; ты можешь увидеться с ним попозже.

— Нет, я совсем не выйду.

Через час Пенелопа снова вошла к сестре и застала ее перед зеркалом.

— Лучше бы полежала, Рин, и к утру все прошло бы, — сказала она. — Как только мы встали из-за стола, отец сказал: «Извините нас, дамы, нам с мистером Кори надо поговорить об одном деле». И посмотрел на маму так, что ей, верно, было трудно выдержать. Слышала бы ты, как полковник распространялся за ужином. Все, что он говорил в тот раз, тебе показалось бы пустяком.

Внезапно вошла миссис Лэфем.

— Слушай, Пэн, — сказала она, закрыв за собой дверь. — Достаточно я сегодня вытерпела от твоего отца, и если ты сию минуту не скажешь мне, что все это значит…

Что тогда будет, она предоставила им догадываться. Пенелопа ответила с обычной притворной степенностью:

— Полковник, мэм, очень важничает. Но не спрашивай, что у него за дела с мистером Кори, потому что я не знаю. Знаю только, что встретила их на пристани, и они всю дорогу сюда беседовали — на литературные темы.

— Чепуха! Как думаешь, что тут такое?

— Если хочешь знать мое мнение, то разговоры о делах — просто ширма. Жаль, что Айрин не встала встретить его, — добавила она.

Айрин бросила на мать умоляющий взгляд, но та была слишком озабочена, чтобы оказать помощь, о которой просил этот взгляд.

— Отец говорит, будто он хочет к нему в контору.

Теперь взгляд Айрин выразил изумление и недоумение, а Пенелопа сохраняла невозмутимость.

— Что ж, он свою выгоду видит.

— Не верю я этому! — вскричала миссис Лэфем. — Я так и сказала отцу.

— А он как? Согласился с этим? — спросила Пенелопа.

Мать не ответила.

— Я одно знаю, — заявила она. — Если он не расскажет мне все, слово в слово, не спать ему сегодня.

— Что ж, мэм, — сказала Пенелопа со своим особенным смешком. — Я этому не удивлюсь.

— Оденься, Айрин, — приказала мать, — и приходи вместе с Пэн в гостиную. Дадим им на дела два часа, а потом мы должны принимать его все вместе. Не так уж болит у тебя голова.

— Уже прошло, — сказала девушка.

К концу срока, который она отвела полковнику, миссис Лэфем заглянула в столовую, где воздух был сизым от дыма.

— Думаю, джентльмены, что вам теперь будет лучше в гостиной, но и мы оттуда не уйдем.

— И не надо, — сказал ее муж. — Мы в общем закончили разговор. — Кори уже стоял. Поднялся и Лэфем. — Можем теперь идти к дамам. А последний пункт отложим до завтра.

Обе барышни были уже в гостиной, когда туда вошел Кори вместе с их отцом; и обе явно не проявляли интереса к двум-трем книгам и множеству газет, разложенных на столе, где горела большая лампа. Но Кори, поздоровавшись с Айрин, взглянул на книгу, которая была у него перед глазами, и, не зная, что еще сказать, как бывает в такие минуты, спросил:

— Вы, кажется, читаете «Мидлмарч»? Вам нравится Джордж Элиот?

— Кто? — переспросила девушка.

Пенелопа сказала:

— Айрин, вероятно, еще не прочла ее. Я только что принесла ее из библиотеки. Об этой книге столько говорят. Лучше бы автор давал нам самим судить о его персонажах, — добавила она.

Но тут вмешался отец.

— У меня на книги нет времени. Тут и газеты еле успеваешь прочесть, а к вечеру я так устаю, что лучше уж пойти в театр или на лекцию, если со стереоскопом. Но мы, кажется, больше всего любим театр. Я хочу, чтобы меня рассмешили, а трагедии ни к чему. Их хватает в жизни, зачем еще представлять это на сцене? Видели «Джошуа Уиткома»?

В разговор вступила вся семья, и у каждого оказалось свое мнение о пьесах и актерах. Миссис Лэфем вернула беседу к литературе.

— Пенелопа у нас читает за всех.

— Мама, зачем все сваливать на меня! — сказала девушка с комическим негодованием.

Мать засмеялась и добавила со вздохом: