— Но ты стал не таким, как прежде?
— Да. Сначала я не мог драться так же хорошо, как раньше. Что-то у меня стало не так с координацией, но через некоторое время я освоился. То есть, что бы там со мной ни случилось, когда он раскроил мне череп, я к этому уже привык.
— К чему именно ты привык?
— В момент, когда вы наносите удар, вы уже знаете, куда он придется. И вы всегда выдаете себя: тем, куда смотрите, куда поворачиваетесь, какую позу принимает ваше тело, чтобы не потерять равновесия в момент удара. По всему этому ваш противник может догадаться, куда вы целитесь. Если он неправильно разгадает эти знаки, он таки получит удар, а если правильно — сумеет его отразить и увернуться.
— Это знает каждый боец и каждый игрок, — сказал Альбин. — Но хороший боец и хороший игрок в мяч могут обмануть противника.
— Меня — нет, что бы они ни делали. Теперь не могут. Я всегда угадываю, какое движение собирается сделать человек.
— Можешь это показать? — спросил Випон. — Конечно, без членовредительства.
— Попросите капитана Альбина спрятать руки за спину.
Альбин колебался, что-то смущало его во взгляде ИдрисаПукке, до этой поры молча наблюдавшего за происходившим.
— Я бы на вашем месте не стал ему доверять, дорогой капитан, — сказал тот.
— Заткни пасть, ИдрисПукке. — Альбин пристально посмотрел на Кейла и медленно заложил руки за спину.
— Вам нужно решить, какой рукой вы нанесете мне удар, и нанести его как можно быстрей. Можете делать что угодно, чтобы обмануть меня, — расслабляться, изображать любые телодвижения…
Не успел Кейл закончить фразу, как Альбин резко выбросил вперед левую руку, но Кейл перехватил ее своей правой — очень осторожно, словно это был мяч, брошенный неуклюжим трехлетним малышом. Альбин повторил попытку шесть раз, стараясь и так и эдак, — результат был один и тот же.
— Теперь моя очередь, — сказал Кейл, когда Альбин, донельзя раздраженный, но все же потрясенный увиденным, наконец сдался.
Кейл заложил руки за спину, и они начали игру заново, только удары теперь наносил Кейл. Шесть раз он выбрасывал ту или иную руку вперед, и все шесть раз Альбин делал неверный выбор.
— Я «прочитываю» то, что вы собираетесь сделать, — сказал Кейл, — в тот миг, когда вы только- только начинаете двигаться. Это случается всего на какую-то долю секунды быстрее, чем было до моего ранения, но даже крохотной доли всегда оказывается достаточно. А то, что собираюсь сделать я, никто предугадать не может, каким бы ловким и опытным ни был противник.
— И все это только лишь из-за того удара по голове? — спросил Альбин.
— Нет, — раздраженно ответил Кейл. — Всю мою жизнь меня изо дня в день натаскивали драться. Я в любом случае мог бы победить Конна Матерацци, как бы хорош он ни был. Разве что не с такой легкостью и не вместе с четырьмя другими. Так что нет, капитан, все это не только лишь из-за того удара по голове.
— Как Искупители реагировали, когда поняли, что произошло? — продолжил допрос Випон.
Кейл хмыкнул — это было что-то вроде смеха, но полностью лишенного веселья.
— Не Искупители, а один Искупитель: Боско. Лорд Воитель, ответственный за всю боевую подготовку.
— Боевая подготовка — это как у нас боевое искусство?
Кейл рассмеялся, на сей раз с искренней веселостью:
— В том, что я делаю, никакого искусства нет, — спросите Конна Матерацци и его дружков.
Випон пропустил насмешку мимо ушей.
— Этот Боско, что он сделал, когда обнаружил необычный эффект твоего ранения?
— Он проверял меня многие месяцы, заставляя драться с гораздо более взрослыми и сильными противниками. Он даже привел на площадку пять ветеранов, застрельщиков, самых опытных, из смертников, воевавших на Восточных Разломах. — Кейл замолчал.
— И что случилось?
— Он выставлял меня против них по очереди четыре дня подряд. И меня, и противника предупреждали: убить или умереть. На четвертый день Боско остановил испытание.
— Почему?
— Он увидел достаточно, чтобы больше не иметь никаких сомнений на мой счет. Пятый раз был бы напрасным риском. — Кейл улыбнулся отнюдь не радостной улыбкой: — В конце концов, никогда не знаешь, что может случиться в ходе поединка, правда? Всегда есть шанс попасть в ловушку.
— А потом?
— Потом он попробовал скопировать меня.
— Что ты имеешь в виду?
— Много дней он измерял рану у меня на голове и старался воспроизвести ее на черепах, подобранных на кладбище. Потом сделал образец из глины. Потом полгода пытался повторить опыт.
— Не понял. Это как?
— Отобрал дюжину послушников моего возраста и моих габаритов, связал их и молотком выдалбливал им в черепах раны такой же формы, как моя, и на том же месте. Бил сильнее, слабее, еще слабее.
На минуту все замерли.
— И что? — наконец тихо вымолвил Випон.
— А то, что половина мальчишек умерли почти сразу же, а остальные… ну, они съехали с катушек. Их больше никто не видел.
— Их куда-то увезли?
— Можно и так выразиться.
— А потом?
— Боско начал тренировать меня сам. Раньше он этого никогда не делал. Иногда он заставлял меня работать по десять часов в день, выискивал любую слабину. Если я что-то делал не так, задавал мне хорошую порку и объяснял ошибки. Потом он исчез на полгода и вернулся с десятью Искупителями, которые, как он сказал, были лучшими каждый в своем деле.
— И что это были за «дела»?
— В основном убийство людей — людей в доспехах, без доспехов, вооруженных, невооруженных… Убийство мечом, палкой, голыми руками… Или такое: как организовать массовое убийство… — Кейл помедлил.
— …пленных?
— Не только пленных — кого угодно. Двое из этих Искупителей были вроде генералов: один занимался тактикой — сражения, отступления; большие, детально спланированные военные операции. Другой — бандитизмом: маленькие отряды, действующие на вражеской территории; вероломные убийства; как запугать местных жителей, чтобы заставить их помогать тебе, а не твоему врагу.
— И зачем все это делалось?
— Знаете, я не такой дурак, чтобы спрашивать.
— Это было связано с войнами Искупителей на Востоке?
— Говорю же — я никогда не спрашивал.
— Но у тебя должно было сложиться собственное мнение.
— Собственное мнение? Ну да. Это имело какое-то отношение к войнам на Востоке.
Випон смотрел на Кейла долгим тяжелым взглядом, тот вызывающе отвечал таким же. Потом, словно на что-то решившись, Випон обернулся к Альбину:
— Приведите двоих других ко мне домой как можно скорей.
Альбин сделал знак надзирателю, и они удалились.
Кейл опустился на лавку, а ИдрисПукке подошел вплотную к решетке.
— Интересная у тебя жизнь, — сказал он. — Тебе бы книги писать.
