скорости проехал мимо меня в южном направлении, к дороге на насыпи. К шоссе Макартура. Поэтому я отправился за ним. Я какое-то время ехал за ним по шоссе, просто наблюдая. А затем он неправильно перестроился в другой ряд — не подал сигнала, — и я также увидел, что у него не работает одна задняя фара. Поэтому я его и остановил. Я подошел к машине, как раз напротив здания «Гералд», и попросил предъявить водительское удостоверение. Он предъявил. Он нервничал, знаете, потел, как-то дергался. Я взял водительское удостоверение и пошел назад к своей машине, а по пути остановился у его бампера, чтобы взглянуть на разбитую фару. И именно тогда я увидел то, что выглядело как... м-м-м кровь. Прямо на бампере. Я вернул ему удостоверение, а когда возвращал, то подумал, что уловил в автомобиле запах марихуаны. И я спросил Бантлинга, могу ли я осмотреть его багажник. Он сказал, чтобы я проваливал. Поэтому я связался с «К-9» и попросил подкрепления. Приехал Бочамп из отдела Майами-Бич со своей собакой по кличке Силач, и Силач просто спятил у багажника. Простите, он своим поведением показывал, что в багажнике что-то не то. Поэтому мы его и открыли и нашли мертвую девушку.
— Вы дежурили один или с кем-то?
— В тог вечер я был один.
— На какой скорости ехал мистер Бантлинг, когда вы впервые заметили его?
— М-м-м... примерно сорок миль в час в зоне, где максимально допускается двадцать пять.
— Вы определили скорость при помощи радара?
— Нет.
— О-о. Значит, вы поехали за ним и заметили на своем спидометре, что он едет на скорости сорок миль в час?
— Нет. — Чавес явно ощущал неловкость.
— Где вы находились, полицейский Чавес, когда впервые обратили внимание на превышение скорости? На бандита в новом «ягуаре», превышающего скорость на пятнадцать миль свыше допустимой, несущегося по Вашингтон-авеню?
— Я стоял на Шестой улице. На углу Шестой и Вашингтона.
— По ходу или против движения?
— Против. Я стоял на улице.
— Вы находились вне патрульной машины? Если я вас правильно поняла, полицейский, вы не пользовались радаром, вы не следовали за моим подзащитным в патрульной машине, вы даже не находились в патрульной машине, а стояли на углу улицы, когда увидели, как мимо вас пронесся автомобиль?
— Да.
— И вы без помощи приборов, на глазок, всего через девять месяцев после окончания полицейской академии, смогли определить, что этот черный автомобиль идет на скорости, примерно на пятнадцать миль превышающей допустимую?
— Да. Да, смог. Он выезжал и снова вставал в поток движения. Он создавал аварийную ситуацию на дороге.
«Это прямо из учебника», — подумала Си-Джей.
— А почему вы в тот момент не сидели в патрульной машине?
— Я пытался разнять двух ребят, которые подрались, потому что один другого как-то обозвал.
— И вы забыли про эту драку, в результате которой могли пострадать люди, уселись в патрульную машину, которая смотрела в противоположную от Вашингтон-авеню сторону, и что сделали?
— Я, э-э-э, последовал за вашим подзащитным к дороге на насыпи.
— А как вы оказались на Вашингтон-авеню, чтобы следовать за моим клиентом на дорогу на насыпи?
— Я поехал по Шестой улице к Коллинз, а потом назад по Пятой, и с Вашингтона на дорогу на насыпи.
— Значит, вы вначале поехали по Шестой в противоположном направлении и, как я предполагаю, потеряли из виду моего подзащитного, превышающего скорость?
Чавес кивнул.
— Пожалуйста, говорите в микрофон, полицейский Чавес, потому что секретарь суда не может записать в протокол ваш кивок.
— Да. Все правильно. Я потерял его из виду. Но я снова его увидел. Сразу же. Тот же автомобиль, с тем же номером, на дороге на насыпи.
При этих вопросах Чавес не только испытывал дискомфорт, но он еще и начинал ненавидеть Лурдес Рубио. Его ответы звучали напряженно, резко.
— Он опять шел с превышением скорости?
— М-м-м, да. Да, шел. Если я правильно помню, то он шел на скорости миль шестьдесят — шестьдесят пять в зоне, где допустимы пятьдесят.
— Но вы не сразу же остановили его?
— Нет.
— Примерно сколько миль вы проехали по дороге на насыпи перед тем, как решили, что мистер Бантлинг представляет угрозу безопасности гражданам Майами и его требуется остановить?
— Примерно две. Я остановил его напротив здания «Гералд».
— И он сразу же остановился?
— Да.
— Он не пытался сбежать?
— Нет.
— И вы утверждаете, что он нервничал-, потел, дергался, когда вы к нему приблизились?
— Да.
— Примерно так, как вы сейчас, полицейский Чавес?
В зале суда послышались смешки.
— Возражение обвинения, — снова встала Си-Джей.
— Возражение принято. Продолжайте, мисс Рубио, — сказал судья Часкел.
— А затем вы остановились у бампера, чтобы осмотреть разбитую заднюю фару, которую внезапно заметили?
— Да. Я заметил разбитую фару, когда догнал его на дороге на насыпи.
— И тогда увидели кровь у него на бампере?
— Ну, это выглядело похоже на кровь. Это была темная субстанция. Позднее выяснилось, что это кровь. Кровь той девушки.
— Сколько было времени, полицейский?
— Примерно двадцать двадцать пять.
— У вас с собой был фонарик?
— Не с собой. В машине.
— И в двадцать двадцать пять на оживленной трассе, когда мимо вас проносились машины, вы заметили на бампере автомобиля мистера Бантлинга темную субстанцию, которую сразу приняли за кровь?
— Да. Освещения было достаточно от фонарей на дороге и зданий у нее. Я все смог рассмотреть. Субстанция оказалась темной и густой. Совсем как кровь.
— И после этого вы подошли к мистеру Бантлингу, чтобы вернуть водительское удостоверение?
— Да.
— Вы достали оружие?
— Нет.
— Вы заметили пятна крови. Вы утверждаете, что мой подзащитный нервничал. Вы подозревали: что-то не так, и тем не менее не достали оружие?
— Нет. Тогда нет. Я достал, когда нашел в багажнике мертвую девушку.
— Вы уже напоминали суду, что в багажнике оказалась мертвая девушка, и этот вопрос не оспаривается.
Чавес попробовал говорить более вежливо:
