отпечаток на точеные черты ее лица и притушили блеск синих глаз. Об этом говорили и глубокие складки, тянувшиеся от носа ко рту. Ей, без сомнения, пришлось многое пережить в жизни.
Однако фигура ее и волосы были именно такими, какими их описывала миссис Оливер. Особенно волосы. Они действительно походили на лучи лунного света. Роскошные волосы. Красивая фигура. К тому же Сара О'Мара была хорошо одета.
Пока мой взгляд скользнул украдкой по линиям ее розового шерстяного платья, я вспомнила рассказы о матери, которые слышала от Лейлы. Я знала, что розовый цвет был любимым у Сары Армитедж.
— Слушаю! — довольно резко проговорила она.
Ее тон заставил меня вновь напрячься. Я ответила, запинаясь и проклиная себя за это:
— Я… я… Можно зайти к вам на минутку, миссис… миссис О'Мара? Мне… мне нужно поговорить с вами.
— Вы можете сказать это и здесь.
— Б-боюсь, это займет некоторое время…
— Я очень бережно отношусь к своему времени. К тому же я вас не знаю и, честно говоря, не понимаю, что вы можете иметь…
— Миссис О'Мара, у меня есть основания думать, что вы — моя родственница, — вырвалось у меня.
Она холодно взглянула на меня и проговорила:
— Вы хотите сказать… через моего последнего мужа?
Я отрицательно покачала головой:
— Нет, я имею в виду прямые родственные отношения. Насколько мне известно, до последнего замужества у вас была фамилия Армитедж?
На секунду пустота в ее глазах наполнилась выражением, похожим на смятение, которое, однако, быстро сменилось настороженностью.
— Боюсь, вас ввели в заблуждение. У меня нет родственников. Впрочем, вам действительно лучше войти.
Она посторонилась, чтобы я могла пройти в дом.
Дверь вела в большую кухню с каменным полом и огромным открытым очагом. Пройдя ее, я последовала за хозяйкой в темную, наводящую уныние гостиную, заполненную тяжелой старомодной мебелью.
Украдкой поглядывая на Сару О'Мара, я все гадала, похожа ли на нее хоть немного. Единственное, в чем я была уверена, так это в том, что не испытываю по отношению к ней ни малейшей привязанности. Чувство родства, о котором так любят говорить и писать, тут явно не сработало.
— Откуда вы взяли, что между нами существуют родственные отношения? — спросила Сара О'Мара.
Я медленно снимала перчатки, обдумывая, как лучше подойти к самому главному. Потом смело проговорила:
— Существует вероятность, что вы, миссис О'Мара… являетесь моей матерью.
Ее лицо посерело, а в глазах промелькнули поочередно потрясение, страх и, наконец… возмущение.
— Кто вы такая?! — рявкнула она. — Какое вы имеете право являться сюда со смехотворным утверждением? У меня никогда не было дочери!
— Вам когда-нибудь приходилось слышать о Лейле и Билле Ральстонах?
На секунду лицо ее выразило явное замешательство. Я могла поклясться, что видела это.
— Никогда. Как ваше имя?
— Дженни Армитедж.
— И о вас я тоже никогда не слышала. Не понимаю, почему вы пришли ко мне. Знаю только то, что вы ошиблись дверью.
Я бросила взгляд на ее руки и увидела, что они дрожат. Почему мои слова вызвали в ней столь бурную реакцию? Неужели она что-то скрывает?
Приняв холодный тон, я проговорила:
— Вам по крайней мере знакома фамилия Армитедж. Ведь именно ее вы носили до замужества с Шоном О'Мара.
— С чего вы взяли?
— Мне рассказала об этом миссис Оливер.
— Не знаю никакой миссис Оливер, — уверенно сказала она.
— А мне кажется, знаете. Вы квартировали у нее в Ньюкасле в 1949 году.
Она от изумления открыла рот. Затем, резко повернувшись, отошла от меня и остановилась перед окном. Наступила томительная пауза. Наконец я нарушила молчание:
— Вы не можете отрицать это, не так ли, миссис О'Мара? Вы не можете отрицать, что у вас была дочь по имени Дженни, которая была удочерена другими людьми. Миссис Оливер мне о вас все рассказала. Я знаю даже, что перед тем как выйти замуж за Шона О'Мара, вы работали секретаршей у дантиста.
Она повернула ко мне перекошенное лицо. Во взгляде ее открыто читалась ненависть. Заметив это, я поняла, что, даже если она окажется моей матерью, я уйду от нее без сожаления. Она была абсолютно чужим человеком и, несмотря на все рассказы о ней Лейлы, никогда не питала ко мне теплых чувств. Впрочем… надо еще окончательно выяснить, мать ли она мне.
— Садитесь, — коротко бросила она.
Я опустилась в ветхое кожаное кресло, а она уселась напротив. Ее руки все еще дрожали.
— Хорошо, мисс Армитедж, я скажу вам правду. У меня действительно была дочь и ее звали Дженни. Сейчас ей было бы примерно столько же, сколько и вам.
— Было бы? — удивленно переспросила я, услышав, как она употребляет прошлое время.
— Да, было бы. Она умерла.
Я была не уверена, что она говорит мне правду, поэтому промолчала.
— Она родилась в конце войны, а поскольку я к тому времени овдовела, то и позволила ее удочерить чужим людям. Их фамилия была — Лестеры. Спустя некоторое время после того, как мне пришлось с нею расстаться, я получила письмо от Лестеров, в котором они сообщали, что Дженни умерла. Теперь я жалею о своем поступке. Многие годы это не дает мне покоя.
— Когда умерла ваша дочь?
— Еще до того, как я сняла комнату у миссис Оливер.
— Но вы не говорили ей, что ваша дочь умерла, — уверенно проговорила я.
— Да. Для меня тогда было очень тяжелое время. Я не могла говорить с посторонними людьми о дочери. Просто не могла… Я ничего не сказала о ней даже мистеру О'Мара, моему последнему супругу.
Если то, что она рассказывала мне сейчас, было правдой, то я понимала ее страдания.
— Мне подробно описывали мою мать, и это описание совпадает с вашей внешностью.
— У вас с собой фотография матери? — спросила она с интересом.
Я открыла сумочку и достала пожелтевший снимок и письмо, которое моя мать когда-то писала Лейле.
Я начала было рассказывать о письме, но она мельком взглянула на конверт и тут же отложила его в сторону. Бросив быстрый взгляд на фотографию, она сказала:
— Да, цвет волос у нас действительно почти одинаков… И тем не менее любое сходство носит случайный характер. У вас есть снимок вашего отца?
Я взяла у нее фотографию матери и отрицательно покачала головой.
— Нет. Он был убит в Бирме еще до моего рождения. Если у матери и имелась его фотография, то она исчезла вместе с нею после той бомбежки.
Черты ее лица смягчились.
— Теперь мне ясно, почему вы пришли к убеждению, что я ваша мать. Мой муж был тоже убит в Бирме, о чем вам, несомненно, рассказала миссис Оливер. И все-таки боюсь, мисс Армитедж, что вы зря потеряли время, приехав сюда. Все это лишь замечательное, необыкновенное совпадение. Совпадение…
