неделю по помойкам и дрался с уличными собаками за свою добычу. Добраться до Парижа совершенно не представлялось возможным. Никита как-то увидел, что в город ходит автобус, и подошел к водителю, чтобы попросить его довезти. Но тот, как только увидел оборванца, да еще говорящего на русском языке, тут же начал эмоционально жестикулировать и быстро что-то говорить. Он показывал в сторону одного из магазинчиков, рядом с дверями которого стоял ажан. Никита испугался, что его сейчас арестуют, и бросился наутек со всех ног. Денег не было ни гроша, и он окончательно приуныл. Однажды, выйдя на дорогу, он даже пробовал поймать машину. Естественно, ни одна из них даже не притормозила, видя столь экзотическую фигуру, не то чтобы остановиться. Через неделю, к огромной радости Никиты, появился бородач и пообещал помочь ему добраться до Парижа и попасть в российское консульство. Частично он исполнил свое обещание, но – только частично. Когда автобус наконец привез их на автостанцию Парижа, уже было темно, но он успокоил Никиту тем, что консульство работает круглосуточно. Он привел Никиту на какую-то улицу и попросил подождать, пока он вернется. Никита прождал уже пятнадцать минут, как подъехала полицейская машина и его, ничего не понимающего, запихнули внутрь, предварительно нацепив на запястья наручники. Вот таким, на его взгляд, совершенно несправедливым образом он и оказался в этой камере временного содержания.
Никита вышел из камеры вслед за переводчиком и пошел по длинному коридору. Коридор был длинным, по обе его стороны шел ряд таких же дверей, за которой он провел почти две бесконечно долгие недели. Уже в конце коридора он оглянулся и посмотрел на эти двери. Они были из толстого металла, с одним окошечком, которое открывалось, когда приносили еду или когда дежурный ажан хотел посмотреть, чем занимается заключенный. Никите повезло: он сидел в одиночной камере, и ему не пришлось соприкоснуться с другими заключенными. Он видел их только на прогулках, но никогда ни с кем не вступал в беседу, да и они не жаждали общения с ним. Правда, за некоторым исключением. Он боялся до нервного ступора, что его переведут в общую камеру, потому что на прогулках видел, кто там сидит. Один здоровенный негр, двух с лишним метров ростом, как-то уж очень странно всегда посматривал на Никиту. А один раз показал ему такое движение своим языком, что сразу все стало ясно о его намерениях. В другой раз негр подошел к нему и грубо схватил за задницу, так что Никиту буквально парализовало от неожиданности и страха. Как следует ощупав его ягодицы, негр причмокнул языком и подмигнул побледневшему как смерть Никите. Тот чуть не упал в обморок от ужаса, только представив, что с ним может произойти, если он попадет в одну камеру с этим черным амбалом. Ему не раз приходилось видеть фильмы с подобными ситуациями. Тогда он даже в кошмарном сне не мог себе представить, что подобная история может произойти в его жизни, где главным участником придется быть ему самому. После этого случая Никита две ночи подряд вскакивал по ночам от диких сновидений, а на третий день, не выдержав, попросился на прием к начальнику тюрьмы. Сидя в его кабинете, он слезно просил, чтобы его ни в коем случае не переводили в общую камеру, а оставили в одиночке. На что начальник, который, кстати, неплохо владел русским языком, объяснил:
– Начнем с того, что еще не готовы ваши анализы на всевозможные инфекции, не буду их здесь перечислять. Пока они не готовы, вы должны находиться в изоляторе. Это первое. Во-вторых, вы – иностранный подданный, и пока что мы не получили сведений, подтверждающих данные, которые вы сообщили о себе сами. Так что до поры до времени вы можете спать совершенно спокойно в своей одиночке.
– А потом? Что со мной будет потом? – холодея от ужаса, спросил Никита.
– Надеюсь, что потом мы уже будем иметь возможность отправить вас на Родину. Если, конечно, ваше государство не откажется заплатить за вашу депортацию, – пожал плечами мужчина.
– А что, может быть и такое?
– Сколько хотите, – равнодушно пожав плечами, ответил мужчина. – Сейчас в вашей стране очень трудно чего-либо добиться. Если ваше государство будет платить за всех бездомных, которые бродят по всему миру, оно само по миру пойдет, – засмеялся начальник тюрьмы, очень довольный своей остроумной шуткой.
– А что же вы тогда будете делать со мной, если такое случится? – леденея даже при мысли о таком исходе дела, проговорил Никита дрожащим голосом.
– Тогда будете сидеть в нашей тюрьме, пока уже наше государство не выделит этих денег.
– А за что же мне сидеть? Ведь я не преступник, – попробовал отстоять свою правоту Никита.
– Пока этого еще никто не доказал. Да и без этого есть за что, – махнул мужчина рукой.
– И за что же? – не сдался Никита, решивший все выяснить до конца.
– За что? За бродяжничество, за то, что вы находитесь в нашей стране незаконно. По-моему, все очень понятно, – пожал плечами начальник тюрьмы.
– Но я приехал сюда на законных основаниях, у меня шенгенская виза, и это нетрудно доказать! У вас же есть такая служба, которая занимается зарубежными гражданами, попавшими в такие чудовищные обстоятельства, как я? Меня ограбили в вашей стране до нитки, даже трусов на мне не осталось! Как же вы смотрите на такие безобразия да еще меня же сажаете в тюрьму? Это произвол, – возмущался Никита, брызгая слюной.
– Да, воров хватает, – равнодушно согласился начальник. – Ну и что? А где их нет? У вас, что ли, в стране их мало? Я, молодой человек, в России прожил три года и прекрасно знаю, какой там творится бардак. Так что сидите и ждите. Здесь хотя бы тюрьма приличная, с вашими не сравнить, – усмехнулся он. – И кормим мы вполне сносно. Наше правительство даже о преступниках заботится, а ваше всех пенсионеров на паперть выгнало! Так что сидите и радуйтесь, что у нас находитесь, а не у себя в Бутырке. Сидите и ждите, когда ваше государство о вас позаботится, – усмехнулся напоследок он.
– Скажите, а есть все-таки какой-нибудь выход, если вдруг мое государство не захочет платить за меня деньги? – дрожащим голосом поинтересовался Никита.
– Я могу сказать вам заранее, что не захочет, хотя по закону и должно быть иначе. Да что вы так расстраиваетесь? – увидев побледневшее лицо русского заключенного, сказал мужчина. – У вас что, нет родственников? В большинстве случаев процедуру депортации оплачивают они. Если таковых не находится, тогда, конечно, все это затягивается на неопределенное время. Рано или поздно вы все равно попадете домой, не отчаивайтесь. Нам и своего населения хватает.
– Я не бедный человек и думаю, что с этим не возникнет проблем, – гордо вскинув голову, с достоинством проговорил Никита.
– Ну-ну, – кивнул головой начальник тюрьмы. – Будем надеяться, что вы правы, – усмехнулся он.
И вот сейчас Никита наконец покидал стены тюрьмы и готов был бежать вприпрыжку – подальше от этого ужасного места. До аэропорта его везли все в той же машине с решетками на окнах, а уже там, в аэропорту, переводчик передал его с рук на руки еще одному человеку, который прошел в авиалайнер вместе с Никитой. Когда сопровождающий занял место рядом с ним, Никита удивленно
