Тот, кто стоял за дверью, видно, некоторое время пристально разглядывал Валерию в глазок, и лишь потом загремели открывающиеся замки. Перед взором девушки предстало совершенно бесполое существо, завернутое в клетчатый плед.
– Об чем говорить-то? – снова прогудело «ангельское создание».
– Я могу пройти? – приветливо улыбнулась сыщица.
– Документы покаж, – загораживая проем двери, проявило бдительность «оно».
– Да, да, пожалуйста, – закивала головой Лера и торопливо полезла в сумку за своим удостоверением. – Вот, смотрите, – протянула она корочки.
– Частный детектив Протасова Валерия Алексеевна, – прочитало «чудо в пледе». – Зачем врешь, что милиция, если ты – никакая не милиция? – строго спросило «оно».
– Ну, это почти одно и то же, мы занимаемся одним делом. Просто я это делаю немного по-другому, так сказать, своими методами, – начала объяснять Лера. – Не за просто так, не за бесплатно, я имею в виду. Я плачу деньги тому, кто мне помогает и сообщает нужные сведения, – тут же нашлась она, надеясь на то, что информация об оплате привлечет этого человека. И не ошиблась.
– Ну, что ж, коли так, проходи… детектив, – отходя от двери, хмыкнуло «оно». – Лишний рубль – он никогда не помешает. Особенно с нашей пенсией.
Когда Лера уже сидела за столом в светлой просторной кухне, первое, что она сделала, это спросила:
– Вы уже посмотрели мои документы и знаете, что меня зовут Валерия. А как мне обращаться к вам?
– Василий Палыч Кудесин я. Ветеран войны и Герой Социалистического Труда, – гордо прогундосил старик и скинул с себя клетчатый плед. Под ним оказался маленький, но довольно еще крепкий старик с седыми и на удивление густыми волосами. – Только толку от моих званий никакого. Как платили гроши, так и платят, словно подаяние кидают, а не пенсию, – проворчал он. – И за что, спрашивается, я свою кровь проливал? За что столько лет на литейном заводе горбатился? Если б не дети мои, давно бы на паперти сидел. За квартиру заплати, за телефон заплати, за электричество отдай! А мне еще иногда и пивка выпить охота, да с рыбкой, да желательно с хорошей. А разве ж я могу себе эту роскошь позволить с такой копеечной пенсией-то? Выходит, что я всю жизнь работал, чтоб у детей своих нахлебником на старости лет быть? Не могу даже на свой последний путь отложить, чтоб, когда помру, никого не беспокоить. При советской власти все, что накопил, в одну секунду сгорело с этой девальвацией. Или как там ее, чтоб им всем провалиться, тьфу! – в сердцах сплюнул старик. – Непорядок это, господа хорошие, – погрозил он кулаком невидимым врагам. – Сами-то вы в лимузинах разъезжаете, а старики мрут как мухи.
– Да, я с вами полностью согласна, – поддакнула Лера старику, чтобы расположить его к себе. – Совсем наше государство не заботится о заслуженных людях. Ну, значит, вас мне сам бог послал, – улыбнулась она. – Вы ответите на мои вопросы, а я вам за это – прибавку к пенсии.
– Сколько? – тут же спросил старик, и его маленькие глазки при этом заинтересованно сверкнули.
– Ну, это зависит от многого, – растерялась Лера. – Смотря что вы мне сможете рассказать.
– Ты ведь ко мне небось по поводу Епишиной пришла? – спросил сообразительный старик.
– Да, именно по поводу Епишиной. А как вы догадались?
– А что здесь гадать-то? – усмехнулся Василий Павлович. – Убили же графиню-то, об этом весь дом знает и жужжит как улей. Милиции здесь вчера было – тьма-тьмущая! – закатил он глаза. – Ко мне тоже приходил один, молодой такой следователь. Только я ему мало что сказал.
– Почему? – удивилась Лера.
– Не люблю я их, – откровенно ответил Кудесин. – У меня год тому назад всю пенсию украли. Я на даче был и не успел к тому дню воротиться, когда пенсию по домам разносят. Пришлось потом самому на почту ехать. Только получил я деньги на почте, в автобус сел, а вышел уже без кошелька. В милицию пришел, говорю: так, мол, и так, в автобусе это было. Подсказываю им, что карманники обычно на одном и том же маршруте работают. Если последить некоторое время, то взять их можно прямо с поличным. Вор обычно в час пик работает, когда народу много. Я ведь сам в юности куролесил, у молодых-то у нас мозгов не хватало, что уж греха таить! Еще до войны карманником был, знаю, что к чему. Хорошо, что в тюрьму не попал, бог миловал. Ну вот, я и говорю в отделении: так, мол, и так, можно поймать вора-то. А они мне, милиционеры эти, и говорят: «Нужно было, дед, покрепче за свои карманы держаться, а не рот разевать». Вот и весь их сказ. Не люблю я их, – вновь повторил он. – Поэтому ничего и не стал рассказывать про Елизавету.
– А мне что вы можете рассказать про нее? – с улыбкой спросила Валерия. Ей очень нравился этот импульсивный старик. «На барабашку Нафаню похож из мультика, – подумала она. – Такой же взъерошенный и трогательно симпатичный».
– Я в этом доме шестьдесят годков уже проживаю, – тем временем начал рассказывать старик. Он обвел взглядом стены и трехметровые потолки, как будто что-то вспоминая. – Сталинская постройка, еще лет сто простоит. Умели раньше дома строить, не то что сейчас – коробки бетонные. Ордер я получил через год после войны. Сначала мне комната полагалась, а потом, когда женился и дети народились, мне вся квартира досталась, а соседей отселили. Дети мои сами уж дедами стали, у меня два правнука есть, – улыбнулся он. – Со мной, правда, никто не живет, все свои хоромы имеют. А эту квартиру я на внука своего записал, он сейчас на Севере работает, ученый он у нас, – с гордостью проговорил старик. – Об чем мы с тобой говорили-то? Ах да, про Епишину. Живу я здесь уже шестьдесят лет, считай, вся жизнь здесь прошла, – повторил он. – Поэтому всех знаю, про всех могу рассказать, ну, и про Елизавету Епишину в том числе.
– Шестьдесят лет – действительно целая жизнь, – улыбнулась Лера. – А сколько же вам лет, если не секрет, конечно? – поинтересовалась она.
– В этом годе восемьдесят восемь стукнет. На войну-то я совсем молодым попал. Двадцать три года мне было, когда добровольцем ушел. Аккурат сентябрь сорок первого года, самая мясорубка. У меня бронь была, а я отказался. Сталеваров на фронт не брали, они в тылу нужны были, а я вот ушел. До Берлина дошел, два ранения имею, два ордена Славы, один – Красной Звезды и девять медалей «За отвагу».
– Ух ты, сколько наград! – восхитилась Лера.
– Толку от них, от наград этих, никакого, – махнул старик рукой. – Только и радости, что без очереди
