Западноевропейская поэзия XX века

НОЧИ И ДНИ

Ночи — при лампе, а дни — на рыбацкой вышке
Или с сетями; от близости моря
Заголубели глаза.

ЦИРКАЧ

Ты стоишь на пороге. На дереве кот затаился.
Облако стынет на крыше. Зеленое, с прожелтью,
Небо купается в море. Пора начинать!
Враскачку выходят мои слоны цирковые,
Волки — под ними, местами меняются рыбы
С оленями. Я урезаю свой день. Полумесяцем
Увенчан огромный, в серебряных блестках, шатер.
Раскачиваясь на трапеции алых лучей,
Внезапно взвиваюсь под купол и — легкий листок —
На запад переношусь — и опять на восток.
Сгущайся же, тьма, все плотней и плотнее сгущайся,
Близкий восход возвещая.

РАЗОЧАРОВАНИЕ

Если вкус потерял ко всему, словно болен,
Если каждый кусок застревает в горле,
Если слезы как ливень, и по мелочам
Раздражаюсь, обидчивый, мнительный, нервный, —
Если вдруг я темнею в досаде и гневе, —
Если даже на море смотрю безразлично, —
Это ты виновато, прогнившее общество, — ты
С мрачным лицом палача.

ПЕРВОЕ ОБЛАКО

Первое облако выплеснулось из тьмы,
Тень уронило — светлее, чем солнце, — на стол.
Только что синий — зарделся небесный простор.
Кто это брызнул гранатовой кровью на стол?

Пламя любви, пережившей разлуку и годы,
Лица нам всем опаляло. Пахнуло прохладой,
Розы осыпались лепестками на стол.
Вспыхнула лампа. Гореть ей всю ночь, до рассвета.
Верную дружбу мы выложили на стол.

ЯБЛОКО

Я в этом городе самый приметный.
Безбожник, чье имя у всех на устах.
Живу, как на старой картине, поблекший.
День мой расставил силки за окном.
Богатый улов попадает в них:
Женщины, дети, хромцы-попрошайки,
Кошки и птичьи трескучие стайки,
Немного листвы и немного света.
Смотришь — и в памяти четкий оттиск.
А вот и нежданный гость примахал,
Яблоко ест, нахал.

ГОРОЖАНИН И КРЕСТЬЯНИН

Вижу: сидит погруженный в раздумье.