Западноевропейская поэзия XX века

пить из отраженья. Так она
выпьет все, о чем вздохнет влюбленный, —
недовольна, насторожена, —

и служанку кликнет полусонно,
лишь допив до дна и там найдя
свечи в спальне, шкаф и шум дождя…

СМЕРТЬ ВОЗЛЕ НАС Перевод В. Топорова

Великая молчунья возле нас
верна себе — и только. Никакой
нет почвы для острасток и прикрас.
Окружена рыданий клеветой,

стоит, как трагик греческий, она.
Не все на свете роли величавы.
Мы суетно играем ради славы,
а смерть играет, к славе холодна.

Но ты ушел со сцены, разрывая
малеванные кущи, — и в разрыв
свет хлынул, шум, упала ветвь живая,
действительностью действо озарив…

Играем дальше, реплики и жесты
всё машинальней воспроизводя.
Но ты, кому не стало в пьесе места,
но ты, кого не стало, — ты, уйдя,

действительностью подлинной проникнут,
врываешься в разрывы декораций —
и сброд актеров, паникой застигнут,
играет жизнь, не жаждая оваций.

ОСТРОВ Перевод Е. Витковского

1

Прибой скользит в береговом песке,
и все в пути разглаживает он, —
лишь островок приметен вдалеке.
Извилистою дамбой окружен

мир островка, и жители его
во сне родились; там века и предки
сменились молча; разговоры редки,
и каждый — как поминки для того

необъяснимого и наносного,
что к ним морской волной занесено.
И это все, что взору их дано

с младенчества; как много здесь чужого,
того, чем беспощадно и сурово их
одиночество угнетено.

2

За круглым валом спрятан каждый дворик,
как в лунном цирке; деревца стоят,
удел которых по-сиротски горек
и жалок; буря много дней подряд

муштрует и причесывает их
всех ровно. По домам при непогоде
сидят семьей, и в зеркалах кривых
разглядывают — что там на комоде

за редкости? Под вечер за ворота
один из сыновей идет, и что-то
плаксиво на гармонике ведет —

в чужом порту так пелась песнь чужая.
А вдалеке, клубясь и угрожая,