парочку придется найти.
— Какую еще парочку?
Кессиас досадливо отмахнулся.
— Да так, ерунда… Паренек и девчонка с Макушки до сих пор не вернулись с гулянок. Родители всполошились, опасаются, что детишки могли на пару пуститься в бега. А те, скорее всего, засиделись где- нибудь у приятелей и думать не думают, что вокруг завертелся такой тарарам. Пустячное дело, и нечего о нем говорить. Послушайте, вы не хотите чуть позже со мной пообедать?
— Пообедать — вряд ли, — сказал Лайам. — А вот поужинать — да.
— Тогда, как освободитесь, приходите сюда. Если меня не будет, оставьте записку, — сказал эдил и толстой ручищей подтолкнул Лайама к выходу. — Ступайте-ступайте, раз вам пора. Обед подождет. У меня тоже прорва работы.
«Интересно, — подумал Лайам, — бывает ли время, когда у тебя ее нет?»
10
Лайам широким шагом мерил булыжную мостовую. Ему очень многое хотелось бы уточнить, и основные свои надежды он возлагал на красавца лорда. Потом можно будет переговорить с содержательницей дома услад, однако на большую часть вопросов, роящихся в его голове, мог ответить лишь Окхэм.
«И он мне на них ответит!» — пообещал себе Лайам. Лорд выложит все о своих гостях. Гораздо больше того, что можно узнать о них от них же самих в светских беседах. Идея личных контактов оказалась не так уж и хороша, она не дает ожидаемых результатов. Все, чего он добился, — это проиграл кучу денег и был втянут в дуэль.
Лайам пока что не уяснил, говорит ли ему о чем-нибудь сама ссора аристократов. Удар тростью — и под подозрение попал Ульдерик! Но нельзя же упечь человека в тюрьму только за то, что он ловко орудует тростью! Ведь если граф арендует в борделе роскошнейший кабинет, значит, он не испытывает нужды в деньгах, а главным мотивом похищения являются все-таки деньги. Однако двойное убийство постепенно оттеснило факт кражи на задний план и застит глаза тому, кто пытается вычислить вора. «Одно доказанное убийство, а второе еще под вопросом», — поправил себя Лайам.
С другой стороны, в подозреваемые выходит и Квэтвел, как скандалист и заносчивый человек. Такому затеять ссору, пусть даже и в склепе, — раз плюнуть. Он высокомерно поглядывает на богатых торговцев, а уж об изгоях общества нечего и говорить. Убить какого-то там нищего или вора для него все равно что прихлопнуть букашку. Следует лишь выяснить, глубок ли его карман.
И все равно поставить во всей этой истории ему хотелось на графа, а не на барона.
— Но это — по первым прикидкам, — строго сказал Лайам себе. — Ты еще должен взглянуть на двух остальных красавцев.
Он намеренно обогнул квартал, где проживал Ульдерик, по широкой дуге и подошел к дому Окхэмов с юга. По крыльцу ползала на коленях Бекула и терла мокрой тряпкой ступени.
— Доброе утро, — вежливо поздоровался Лайам. — Лорд Окхэм сейчас у себя?
— Не мое дело про это знать, — буркнула, не поворачиваясь, служанка. Она прополоскала тряпку в ведре, отжала ее и снова взялась за работу. — Спросите в доме.
— Может быть, проще сначала окатить ступени водой, — внес предложение Лайам. — Дело сразу пошло бы на лад.
Девушка отбросила со лба прядь волос и сердито воззрилась на гостя.
— Дело пошло бы на лад, если бы кое-кто не шлялся здесь по ночам и не заливал бы всю лестницу кровью! — Она смотрела нагло и вызывающе, явно провоцируя перепалку. Но Лайам не стал возражать.
— Вы совершенно правы, — сказал он, улыбнувшись, и взбежал на крыльцо.
Дверь отворил Тассо, он едва поклонился и раздраженно сказал:
— Лорд вас давно ждет, а ждать он не любит.
«И прислуга дурная, — подумал Лайам, — и друзья дома прислуге под стать!»
— Так не мешкайте, мой милый, ведите, и пусть все трубы трубят.
Тассо удивленно вскинулся, потом повернулся и пошел к лестнице, а Лайам двинулся следом. Возле кабинета грубиян резко переменился и, войдя в кабинет, церемонно провозгласил имя гостя, а потом придержал для него дверь. У Лайама даже нога заныла от желания дать пинка наглецу.
Окхэм ожидал его у камина, склонив голову и покусывая губу.
— Я рад, что вы пришли, Ренфорд, — сказал Окхэм, знаком велев лакею уйти.
— Я тоже рад нашей встрече, — отозвался Лайам достаточно сухо, чтобы дать лорду понять, насколько серьезно он относится к предстоящему разговору.
— Н-да… — Окхэм принялся расхаживать по кабинету, время от времени бросая взгляды на гостя. — Как по-вашему — долго ли все это продлится? Скоро ли камень вернется в наш дом?
— Думаю, завтра к вечеру, — спокойно ответил Лайам. Он и в самом деле решил приложить все усилия к тому, чтобы эта история кончилась как можно скорее. Если у него не получится, Оборотень сорвется с цепи.
— Неужели? О боги! — Окхэм не мог скрыть изумления. Красивое лицо его исказила гримаса. — Так скоро?!
— Надеюсь. Но многое будет зависеть от вас.
— Но что я могу? — спросил испуганно лорд, и Лайам счел нужным надавить посильнее.
— Мне нужно задать вам кое-какие вопросы, а вам надлежит правдиво и подробно на них отвечать. Иначе…
Окхэм высокомерно выпятил подбородок.
— Иначе — что?
— Иначе все дело застопорится и реликвия Присцианов будет потеряна навсегда.
Взгляды мужчин скрестились, и несколько долгих мгновений они глядели друг другу в глаза. В глазах лорда просвечивало высокомерное пренебрежение, смешанное с еле заметной растерянностью, глаза Лайама сузились и посуровели. Окхэм сдался первым и отвернулся к камину.
— Ну хорошо, — сказал он. — Что вы хотите знать?
Лайам заговорил быстро и деловито.
— Первое — как давно ваши гости получили приглашение на вечеринку? И знали ли они, что останутся на ночь?
Окхэм, пожав плечами, сказал, что гостей пригласили за неделю до званого ужина и с самого начала подразумевалось, что они проведут в доме Окхэмов всю ночь. (Примерно за неделю до пиров побирушек, сообразил Лайам. И леди Окхэм впервые показалась с камнем на людях примерно тогда же. То есть на организацию похищения времени более чем хватало.)
— Все ли из ваших гостей прежде бывали у вас?
— Да, все. Довольно часто — Фурзеусы. Кэвуд и Ульдерик — несколько раз, а Квэтвел гостил у нас около двух недель.
— Все ли они знали, где хранится реликвия?
Окхэм был уверен, что все, и не только они. Его супруга не раз пересказывала историю о том, как она «отыскала» камень в семейном склепе.
— Все это были довольно простые вопросы, — сказал Лайам. — Теперь они, боюсь, усложнятся. Вам придется трудненько, но я надеюсь, что вы по-прежнему расположены мне помочь.
Окхэм немного напрягся, но не обернулся.
— Спрашивайте.
Лайам кивнул, собираясь с мыслями.
— Скажите, кто из ваших гостей испытывает денежные затруднения? Не тяготят ли кого-нибудь большие долги?
