Уорден, и подобраться к реке.
«Ну, доберешься ты до реки и что будешь делать дальше?» На этот вопрос Лайам ответа не находил, но продолжал неуклонно стремиться к Монаршей, то карабкаясь вверх, то прыгая вниз. Руки его тряслись, со лба, невзирая на холод, катился пот. «Нет, мостовая все-таки лучше, — решил он, умащиваясь на верхушке роскошного каменного фронтона какого-то богатого дома, чтобы передохнуть и обдумать свое положение. — Давай-ка все же сообразим, куда ты пойдешь».
К принцу казны — Катилине? Но там его будут ждать. Маркейд наверняка сообщила Северну о планах своего бывшего однокашника. Лайам нахмурился и сплюнул. Ох, какую же глупость совершила эта дуреха! «Она, вероятно, и впрямь надеялась как-то выгородить меня. И не подумала, чего это может ей стоить». Что с ней сейчас, он боялся даже представить. Может, послать в дом лорда Северна Фануила? Пусть поглядит, как там она. Лайам поморщился и отогнал от себя эту мысль. «Все равно уже ничего не поправить! Хотела Маркейд тебе зла или нет — предательство есть предательство! Пусть сама выкручивается, если еще жива. Давай подумаем о Катилине».
Собственно, что о нем думать? Принца казны нет в Торквее. Он вернется лишь завтра, в лучшем случае — к вечеру, а на рассвете Уорден поднимет всех, кто у нее под рукой. «Она просто взбесится, когда Эльдайн ей доложит, что ты опять улизнул!» И все-таки, почему же леди-пацифик не попыталась обыскать особняк Ненниев? Этот вопрос озадачивал Лайама больше и больше. Он не верил, что каменную уродку обмануло притворство Маркейд. И потом, лейтенант ее, как показала практика, вламывается в чужие дома без особых раздумий. Что же остановило Уорден? Она явно что-то задумала. Эльдайн — это грубая сила, Уорден — холодный расчет и строит свои козни, исходя из сведений, почерпнутых в рекомендательном письме Линдауэра Веспасиана.
Хорошо бы его прочесть! И не только для того, чтобы понять мотивы действий Уорден. Там, возможно, говорится о назначении загадочного флакончика. Или упоминаются имена людей, каким Лайам мог бы довериться. На самом деле, хорошо бы вообще минут пять покопаться в кабинете профессора Кейда, даже если леди-пацифик держит письмо герцога при себе. Мэтр записал название гостиницы, в которой остановился Лайам, не доверяя своей памяти. Значит, в его бумагах, наверняка, обнаружатся и другие заметки подобного рода, из которых можно извлечь какую-то пользу…
«Пять минут? — спросил себя Лайам. — А почему бы и нет?»
Надежда найти что-нибудь ценное оправдывает риск очередной переправы через Монаршую. А проникнуть в дом Кейда будет несложно. «Открытое окно!» — усмехнулся Лайам. На воровском жаргоне такой фразой обозначалось легкое дельце. Совсем пустячное для того, кто «проплясал над бритвой» через весь Королевский распадок. Он криво улыбнулся. Уорден наверняка его там не ждет. Это соображение поставило в цепи размышлений Лайама жирную точку.
«В письме герцога, безусловно, много чего наворочено, но того, что у тебя хватит наглости сунуться туда, где однажды обжегся, там, конечно же, нет!»
8
Лайам спустился на землю за квартал от набережной Монаршей.
«Северн с Эльдайном все еще в доме, мастер», — сообщил Фануил.
«Ну, не дожидаться же их! — отозвался Лайам. — Лети сюда, у нас есть другие дела».
Он коротко изложил свой план, но дракончик его не одобрил.
«Вряд ли в бумагах профессора найдется что-то полезное. Если там что-то и было, Уорден это уже нашла».
Лайам нахмурился, признавая резонность суждения.
«И что же мне делать?»
«Беги из Торквея», — посоветовал фамильяр.
Очевидно, мысль эту он лелеял давно, ибо аргументация его была очень весомой. Уорден наверняка полагает, что главная цель беглеца — передать флакон королю, и потому бросит все силы на то, чтобы помешать ему это сделать. Выходы же из столицы будут охраняться формально. За «Солнцем коммерции», безусловно, следят, однако леди-пацифик вряд ли сумеет взять под контроль все корабли Беллоу-сити.
«Там найдется по меньшей мере с десяток судов, что идут в Саузварк. Через неделю-другую мы окажемся дома».
«А что станется с королем? Он ведь умрет, пока я буду спасать свою шкуру?»
«Мастер, но ты же не знаешь, способна ли эта штука его исцелить».
«Это правда, однако шанс все-таки есть. Значит, следует попытаться».
Лайам стоял в узеньком переулке, растирая руки, чтобы согреться, и ждал. Пауза была долгой. Наконец пришел вопрос:
«Зачем тебе это?»
«Как зачем? Король есть король!»
«Трон пустым не останется. Его тут же займут. А вдруг это пойдет государству на пользу? Никанор немощен, у него нет детей. Ты сам говорил, что он — никудышный правитель».
— Да, говорил. — Лайам скривился.
«Это не значит, что его надо бросить в беде. А потом, если я, как побитый пес, вернусь в Южный Тир, что скажет по этому поводу герцог?»
«Герцог? Герцог, пожалуй, рассердится… Даже наверняка».
«Рассердится? Ха! Он просто мне голову с плеч снимет».
Дракончик примолк, пораженный мрачностью перспективы. Его хозяин внутренне усмехнулся. Герцог и впрямь промахов своим подданным не прощал, однако вовсе не страх перед ним являлся причиной нежелания Лайама покинуть столицу.
Что же тогда? Никанор IV действительно слабый властитель, плохо управляющий королевством. Страна приходит в упадок, торговать и путешествовать стало опасно. Дороги разбиты, в море хозяйничают пираты, леса оккупировали разбойники, мелкие землевладельцы грызутся между собой… «Так почему бы не дать ему умереть, в надежде, что его место займет кто-нибудь посильнее?» Лайам не знал почему, просто… Просто это было неправильно, вот и все.
«Нет не все! Тебе хочется переиграть Уорден. Ты можешь ее одолеть, обхитрить и оставить с носом! Вот истинная причина твоего нежелания отступить!»
Прилетел Фануил. Он приземлился на другом конце переулка и подбежал к хозяину легкой трусцой. Дракончик встряхнулся, как пес, вылезший из воды. Лайам наклонился, удостоверился, что склянка на месте, и почесал рептилии спинку.
«Ну что, ты готов?»
Дракончик кивнул.
«Вот и прекрасно. Вперед!»
Контролировать всю длину набережной миротворцы никак не могли. Лайам надеялся проскользнуть между ними. Прячась за зданиями, он старался идти параллельно Монаршей, что было довольно сложно, ибо извилистые проулки то и дело норовили сбежать к реке. Фануил парил в ночном небе, высматривая огоньки фонарей караульных и подыскивая бесхозную лодку.
На легкий успех рассчитывать не приходилось. Заводи, где стоят посудины богачей, наверняка охраняются, так же как и большие лодочные причалы. Охранников, конечно, можно бы усыпить, но действие заклятий дракончика весьма кратковременно, поднимется переполох, и миротворцы сообразят, что преступник пытается переправиться через реку.
Ударили колокола. Недолгая их перекличка сказала беглецу, что полночь уже миновала, ибо большинство городских звонарей от полуночи и до шести утра имело обыкновение спать. Лайам положил себе час на попытки отыскать что-либо подходящее для переправы. Если в течение часа ничего так и не подвернется, он велит Фануилу пустить в ход свою магию, а там будь что будет.
Но не успел он принять это решение, как фамильяр доложил ему о подарке судьбы. Обнаружилась маленькая лодчонка, причаленная к неосвещенной лесенке — точнехонько между двумя патрулями. Вознося
