спрятаться. — Мне нужно в Лозанну, Швейцария, — сказала она.
— Хорошо, мадам. Поездка займет несколько часов.
— Мне все равно, — Габриэла поудобнее устроилась в кожаном кресле и закрыла глаза.
— Как же ее найти? — в очередной раз повторил Риккардо.
— Иди сюда, посмотри, — Вильгельм показал на экран телевизора. — Ее засняли, когда она садилась в такси в аэропорту Мюнхена.
— Ужасно, — пробормотал Риккардо, сжав кулаки. — Мне становится плохо при мысли о том, через что ей пришлось пройти. Господи, о чем она только думала?..
— О тебе — ничего хорошего, — парировал Вильгельм.
— Да, вероятно, ты последний человек на Земле, которого она хочет видеть, — добавила Констанца.
— Я прекрасно это понимаю, — резко ответил Риккардо. — И просто хочу знать — во-первых, где она, а во-вторых, как заставить ее выслушать меня.
— И то, и другое очень сложно, учитывая сложившиеся обстоятельства, — покачала головой Констанца. Она видела, что ее брат страшно расстроен. За гневом скрывалось сильное беспокойство.
— Ты звонил ей на мобильный? — спросила Констанца.
— Миллионы раз.
— Ясно… Давайте выпьем чего-нибудь, — предложил Вильгельм. Он наполнил бокал виски и протянул его Риккардо. — Не переживай, дружище, мы ее скоро найдем.
Войдя в знакомое здание, Габриэла невольно вспомнила, сколько всего произошло с тех пор, как она с отличием закончила эту школу. Теперь ей казалось, что она покинула эти стены много лет назад.
— Как я рада снова тебя видеть! — нежно проговорила мадам Делормэ, седая худощавая женщина. Она распорядилась, чтобы им с Габриэлой принесли кофе. — Какими судьбами? Ты останешься погостить или вскоре уедешь?
— Я хотела остаться… ненадолго, — Габриэла нервно сжимала ручку дорожной сумки, не зная, как объяснить мадам Делормэ причины своего неожиданного визита.
Пожилая женщина ласково посмотрела на свою бывшую ученицу и осталась недовольна тем, что увидела. С Габриэлой что-то не так. Она была слишком бледной и худой и совсем не походила на ту веселую, бойкую девушку, какой ее знала мадам Делормэ. Задорный смех, искорки в глазах Габриэлы куда- то исчезли.
Но мадам Делормэ не стала ни о чем ее расспрашивать, решив дать молодой женщине время отдохнуть и расслабиться. Напротив, она сама стала рассказывать ей о делах в школе, о жизни одноклассников, с которыми Габриэла потеряла связь.
— Я очень удивлена, что ты не пригласила Синтию и Агнессу на свадьбу, — продолжала мадам Делормэ, кивнув служанке, которая принесла поднос с кофе. — Они были твоими лучшими подругами. Надеюсь, вы поддерживаете связь?
— Да, общаемся по электронной почте. К сожалению, моя свадьба планировалась в такой спешке, что у меня совсем не было времени кого-то приглашать. Если бы я могла, я бы, конечно же, пригласила и вас. Вы же знаете, мадам, — ответила Габриэла с лукавой улыбкой, до боли знакомой мадам Делормэ.
— Я знаю, что пригласила бы, — рассмеялась директриса. — Расскажи мне, что привело тебя сюда? У меня такое чувство, что это не просто визит вежливости.
— Да, вы правы, — Габриэла посмотрела женщине в глаза и попыталась улыбнуться, но не смогла. — Мадам, это ужасно.
— Что случилось? Объясни!
— Мой брак ужасен. Вы, должно быть, видели газеты?
— Вообще-то, нет. Какие газеты? Я живу здесь, в Швейцарии, и не читаю иностранную прессу.
— Да, конечно, я забыла.
— Что там? — терпеливо допытывалась директриса.
— Он, с ней.
— Он — это кто? Пожалуйста, выражайся яснее, — мадам Делормэ сделала замечание строгим тоном, так хорошо знакомым Габриэле. — Я тебя не понимаю.
— Моего мужа, принца, сфотографировали, когда он целовался с любовницей. Этот снимок красуется теперь на первых полосах всех бульварных газет. Я не вернусь к нему, мадам, я отказываюсь, — чуть не плакала Габриэла. Она вскочила со стула и начала ходить по комнате.
— Успокойся, девочка. Значит, твоего мужа уличили в измене и это главная новость на сегодня, так?
— Да. Теперь вы понимаете, почему я не могла там оставаться? Я думала о том, чтобы вернуться в Бразилию, но есть причины, по которым я не хочу сейчас отправляться в долгое путешествие.
— Понимаю. Так вот почему ты вернулась в школу?
— Да, я была здесь счастлива. Мне нужно время, чтобы подумать. Вы не против, если я останусь ненадолго? Я больше нигде не могу спрятаться, а жить в отеле мне очень не хочется.
— Конечно, дорогая, оставайся, — ласково отвечала директриса, поднимаясь и поглаживая Габриэлу по руке. — Можешь занять старую комнату мадемуазель Шуасель. Сейчас она пуста… Но, Габриэла… Убегать от неприятностей — это так на тебя не похоже! Я бы гораздо меньше удивилась, если бы услышала, что ты устроила скандал и перевернула весь замок вверх дном.
— Возможно, при других обстоятельствах я бы так и поступила, — согласилась Габриэла и усмехнулась. — Понимаете, мадам, я сильно изменилась. Риккардо женился на мне только из-за того, что мой отец, умирая, просил его это сделать. Он ласков и нежен со мной, но… — Габриэла отвернулась, ей вдруг стало трудно дышать. — Правда состоит в том, что этот брак для него не более чем обязанность. Он встречался с той женщиной задолго до нашего с ним знакомства. У нее гораздо больше прав на него, чем у меня.
— Понимаю, — ответила мадам. — И каким тебе видится ваше будущее?
— Думаю, мы будем жить раздельно, а через два года сможем подать заявление на развод. Только…
— Только — что, дорогая? Доверься мне, расскажи всю правду. Тебе станет легче, а вместе мы сможем найти решение проблемы.
— Мне трудно поверить, потому что… это было у нас только дважды… — пробормотала Габриэла, краснея, — но я жду ребенка.
— Милое мое дитя, теперь я понимаю твою печаль, — с сочувствием ответила мадам. — Тем не менее это чудесная новость, — она усадила свою воспитанницу в парчовое кресло времен Людовика XV, а сама села напротив.
— Так приятно понимать, что внутри меня есть новая жизнь, — тихо произнесла Габриэла, — но стоит мне подумать о будущем, представить себе жизнь без любви… Риккардо то приходит, то уходит, я не знаю, где он и с кем. Он будет открыто встречаться с женщинами, и в глазах общества я стану посмешищем. Я этого не вынесу, — Габриэла начала задыхаться, у нее кружилась голова. — Не о таком браке я мечтала.
— Ты абсолютно права. Такой брак — одно мучение. Но ты уверена, что он до сих пор любит эту женщину?
— Да, я видела их целующимися на том снимке.
— А… ты говорила ему о ребенке?
— Нет, — Габриэла решительно покачала головой. — Я ничего не сказала. Когда муж узнает о малыше, он отнесется ко мне с добротой и нежностью, я буду окружена заботой, но я хочу от него не этого, — она отвернулась, сдерживая слезы.
— Габриэла, можно я задам тебе личный вопрос? — мадам Делормэ внимательно наблюдала за своей бывшей ученицей.
— Конечно!
