— Естественно, почему бы нет? — Грэм, казалось, даже удивился. — Я был старым другом Дункана, сыном его школьного товарища, к тому же он доверял мне как своему адвокату и поверенному в делах. Да и Уолш сумел состряпать весьма убедительную историю, которая не могла не тронуть твоего старика. Он рассказал ему красивую сказочку о голодающих детях, которые совершенно пропадают без образования, или наоборот — о юных гениях, которым нечего кушать. И Дункан в конце концов поверил, что его деньги могут сделать кому-то много добра… Под старость он, знаешь ли, стал слезливым и сентиментальным. И все бы кончилось хорошо, но только Уолш сам все испортил. Он заставил Дункана сомневаться, а когда твой отец сомневался, он начинал собирать информацию.
Но Рэчел все еще многого не понимала.
— То есть, — медленно начала она, — ты хочешь сказать, что, если бы мой отец узнал, что за тип этот Уолш, он мог бы заподозрить, что ты тоже причастен к его противозаконной деятельности?
— Примерно так, — согласился Грэм. — Он мог погубить меня, да и Уолш не был бы в восторге, если бы кто-то узнал, какими делами он ворочал в Ричмонде.
Рэчел почувствовала, как от страха у нее подгибаются колени.
— Значит, — сказала она, — твоя репутация блестящего, честного, опытного адвоката была тебе дороже, чем жизни других людей? Дороже, чем жизнь человека, который в течение пятнадцати лет считал тебя своим другом?
— Знаешь, — отозвался Грэм почти задумчиво, — честное слово, я рад, что мне не пришлось выбирать между своей репутацией и жизнью Дункана. Несчастный случай с ним и его женой пришелся очень кстати.
— Вот как?! — Рэчел во все глаза уставилась на него. — Разве не ты подстроил аварию?
— Нет! — Грэм покачал головой. — Во-первых, я просто не знаю, как это делается, а во-вторых… Во- вторых, я в любом случае предпочел бы обойтись без подобных радикальных мер. Нет, Рэчел, это был настоящий несчастный случай. Или счастливый — смотря с какой стороны посмотреть.
— Катастрофа была подстроена, Грэм, — твердо повторила Рэчел. — Кто-то установил на борту бомбу с часовым механизмом.
Впервые за все время по лицу адвоката скользнула тень неуверенности — скользнула и тут же исчезла.
— Что ж, возможно, Уолш начал действовать, не предупредив меня, но это мало что меняет. Во всяком случае, после этого… инцидента мы почувствовали себя в полной безопасности. И тут появилась ты… Нет, правда, Рэчел, мне очень жаль, что все так повернулось, но ты сама виновата. Тебе надо было остаться в Нью-Йорке.
Рэчел слышать не могла его извинения. К чему извиняться перед человеком, которого намереваешься убить?
Мысль о смерти неожиданно отрезвила ее. «Надо что-то сделать, — подумала Рэчел с хладнокровием, которого не ожидала от себя. — Надо срочно что-то придумать. Попытаться выиграть время или разозлить его, чтобы он вышел из себя».
— Но я предпочла вернуться, — сказала она спокойно. — И теперь ты решил со мной расправиться. Как ты собираешься это сделать? Застрелить меня? Но, согласись, огнестрельная рана будет выглядеть довольно подозрительно, особенно теперь, когда Эдам и Ник идут по следу Уолша.
Грэм покачал головой.
— За кого ты меня принимаешь, Рэчел? Неужели ты думаешь, что я могу так просто взять и выстрелить в тебя?
Но его слова почему-то ничуть ее не успокоили.
— Нет? — переспросила она. — Тогда зачем тебе пистолет?
— Затем, чтобы ты не наделала глупостей, когда мы с тобой пойдем немного прогуляться.
— Куда?
— К реке. — Адвокат улыбнулся. — Как жаль, что ты так и не научилась плавать!
Ничего более страшного Рэчел не слышала еще никогда в жизни, и мужество снова едва не покинуло ее. Она ни капли не сомневалась, что Грэм без колебаний столкнет ее в воду. А река, протекавшая за домом, была холодна и коварна. Она изобиловала глубокими омутами и не всегда возвращала утопленников, которых течением затягивало под черные кривые коряги, во множестве торчавшие из покрытого толстым слоем ила дна.
— Идем, — приказал Грэм и взмахнул револьвером, указывая ей на дверь кабинета.
— А ты не боишься, что моя смерть будет выглядеть подозрительно? — спросила Рэчел, предпринимая последнюю отчаянную попытку еще немного оттянуть неизбежный конец. — Ведь отец и мама погибли совсем недавно, а я — их единственная наследница. Если со мной что-то случится, никто не поверит в еще одну трагическую случайность.
— Почему же, — хладнокровно отозвался адвокат. — Всем известно, что твои родители погибли в результате несчастного случая, и это горе могло оказаться Для тебя слишком тяжкой ношей, Рэчел. В городе многие знают, что ты так и не оправилась после смерти Томаса Шеридана, хотя с тех пор прошло целых десять лет. Что же удивительного, если ты решила покончить с собой после того, как еще одна авиационная катастрофа отняла у тебя обоих родителей? Плюс новые дела, новые заботы, связанные с наследством отца… Ведь это только дураки думают, что получить по наследству почти сто миллионов долларов, вложенных в акции и недвижимость, это легко и приятно. На самом деле это такая головная боль, такая ответственность, что впору хоть головой в петлю… А тут еще появился двойник человека, которого ты когда-то любила… Немудрено, что твоя депрессия стала еще глубже и в конце концов ты не выдержала.
— Какая депрессия? У меня нет никакой депрессии! — попыталась возразить Рэчел.
— Нет — так мы ее выдумаем! — сказал Грэм почти оживленно. — Я первый расскажу, как ты приходила ко мне в кабинет и рассказывала, как тебе тяжело. Можно даже упомянуть о том, что ты задумывалась о самоубийстве, но я, к сожалению, не принял твои слова всерьез. Словом, Рэчел, я об этом позабочусь.
— А Эдам? Что, если он…
Грэм сделал пренебрежительный жест.
— О, он может попытаться поднять шум, но у него не будет доказательств. А если он начнет нам надоедать, Уолш о нем позаботится.
— Ах ты подонок! — разъяренно крикнула Рэчел, и лицо адвоката сразу стало жестким.
— А ну двигай! — сказал он с угрозой.
— Если ты думаешь, что я спокойно пойду к реке, чтобы меня там утопили как щенка, то ты ошибаешься, — возразила Рэчел голосом, в котором, к ее огорчению, дрожали слезы. «Нельзя бояться! — приказала она себе. — Ты не должна бояться этого подонка!»
— Послушай, Рэчел, ты, кажется, не очень хорошо понимаешь, что я зашел слишком далеко, чтобы теперь повернуть назад, — ответил Грэм, овладев собой. — Если потребуется, я стукну тебя по голове, а потом от;, несу к реке на руках. Выбирай: пойдешь сама или… И поскорее: я рассчитываю уйти отсюда до того, как вернется Фиона.
Паника, страх, ужас — все эти слова были слишком слабыми, чтобы описать то, что испытывала Рэчел в эти кошмарные минуты. И все же, несмотря на то, что ее мозг был почти парализован угрозами Грэма, Рэчел вспомнила.
Она была не одна. Ее охраняли люди Эдама или, может быть, Ника. Один из них сторожил главные ворота, второй должен был наблюдать за выходящей к реке калиткой. Единственное, чего она не знала наверняка, это успеют ли они прийти на помощь, прежде чем Грэм расправится с ней.
— Идем, Рэчел… И помни, что я успею выстрелить раньше, чем ты бросишь в меня чем-нибудь тяжелым. Ну а после того как ты пролежишь в реке месяц или два, отверстие от пули будет уже трудно заметить.
В сердце Рэчел закралось ужасное подозрение, что Грэм прав, но она не позволила ему взять над собой верх.
— Мне не хотелось бы повторять штампованные фразы из плохих фильмов, — начала она, — но… Если ты думаешь, что тебе это сойдет с рук, ты очень ошибаешься.
Он шагнул вперед и подтолкнул ее к двери стволом револьвера.
