получился бы плохой скотовод, это все знали. Даже сам Итан.
– Я думаю, тут дело в принципе или в чувстве справедливости. Ранчо принадлежало их семье в течение трех поколений.
– И если бы он его унаследовал, то продал бы. К тому же отец оставил ему другую собственность и акции. Он все правильно поделил между вами. Где же тут несправедливость?
– Я – пасынок, и я унаследовал то, что его отец любил больше всего. Это его обидело. Но я ничего не могу с этим поделать.
– Значит, он должен проявить инициативу, – вздохнула Нелл.
– Ты бы помирилась с Хейли, если бы она сейчас стояла перед тобой?
– Не знаю, – честно ответила Нелл. – Мне бы хотелось спросить у нее, почему она именно так распорядилась своей жизнью. Или она спуталась со всеми этими извращенцами только потому, что хотела наказать отца за нелюбовь к ней? А может быть, наказать себя за то, что оказалась недостойной этой любви.
– Ты так думаешь?
– Звучит разумно. Может, я и ошибаюсь, может, Паттерсон соблазнил ее и заманил в подвал, когда она была совсем ребенком, и тем самым пустил ее по тому пути, по которому ей пришлось идти дальше.
– Но?
– Но я не думаю, что все так просто. По правде говоря, я не удивлюсь, если окажется, что это она соблазнила Паттерсона, а не наоборот.
– Ты серьезно? В таком возрасте?
Нелл вздохнула:
– Когда она была еще моложе, она кое-что видела в нашем доме. Это могло дать ей искаженное представление об отношениях между мужчинами и женщинами.
Макс немного помолчал, потом заметил:
– А ты, Нелл? Как жизнь в этом доме повлияла на твой взгляд на отношения между мужчинами и женщинами?
– Я же сбежала.
– Когда тебе было семнадцать. Но любой психолог скажет, что большинство взглядов и представлений формируется гораздо раньше. Так насколько искажено было твое представление об этих отношениях?
Нелл понимала, что он намеренно давит на нее, но вопрос был честный и вполне закономерный, поэтому она и ответила на него честно:
– Я жила в своем собственном маленьком мирке, Макс, ты же знаешь. Даже в детстве я понимала, что с моим отцом что-то не так, в его отношении к нам есть что-то неестественное. Так что, пока Хейли преданно смотрела ему в глаза и делала все, чтобы ему угодить, я пыталась вырваться.
– А я?
– Что ты?
– Почему тебя потянуло ко мне? Почему мне удалось приблизиться к тебе настолько, насколько никто другой не смог?
Нелл наконец опустила глаза на лежащие перед ней бумаги.
– Не знаю. Я даже не припоминаю, что замечала тебя раньше, до того как ты летом вернулся домой из колледжа.
– Одним летом раньше. Тебе было шестнадцать.
Она кивнула.
– К тому времени я старалась как можно меньше бывать дома. Летом можно было много ездить верхом, изучать поля и тропинки, бродить в лесу. Я выбиралась из постели с утра пораньше, кидала в пакет пару яблок и бутерброд, седлала лошадь и уезжала. И не возвращалась домой до заката.
– Отец не возражал, что ты целый день отсутствовала?
– Ему это не нравилось. Но такое поведение уже вошло у меня в привычку, и он ничего не мог поделать. Когда я была моложе, я иногда во время прогулки видела его. Он ехал в машине или тоже верхом и следил за мной.
– Это объясняет, почему ты была напряжена и нервничала, даже если находилась на многие мили от дома, – сказал Макс.
– Когда мне исполнилось шестнадцать, он перестал так часто ездить за мной. Думается, он убедился, что я всегда одна и не делаю ничего такого, что могло бы вызвать его неудовольствие. Но иногда он возникал внезапно, явно проверяя меня. Поэтому я знала, что он может в любой момент появиться. Знала, что не имею права расслабиться.
– Господи. – Макс покачал головой. – Ты только представь себе, ведь это настоящее чудо, что он позволил тебе завязать отношения со мной?
– Ты так считаешь?
– Ну, с моей точки зрения. Может быть, с твоей точки зрения, это самая большая ошибка, сделанная тобой в жизни.
Нелл слегка поморщилась.
– Я этого никогда не говорила.
