– Не знаешь, где она была последние двенадцать лет? Что делала?
– Да нет. Я кое-что слышала, разумеется, в основном от Хейли, пока она не уехала, но сама Нелл ничего не рассказывала. – И спросила более настойчиво: – А в чем дело?
– Просто интересуюсь. – Коул улыбнулся. – Любопытный я, такой уж у меня недостаток.
– Мне казалось, все твое любопытство должно было бы уйти на расследование этих убийств.
Улыбка Итана стала слегка кривой.
– Черт, я же обычный человек. Нелл приезжает в город, все такая же потрясающая и, по-видимому, незамужняя, и все такая же тайна за семью печатями. Во всяком случае, я всегда так думал. Так что мое любопытство вполне естественно.
Шелби подняла брови.
– Тогда почему бы тебе не спросить ее, что она делала все эти годы?
– И дать пищу сплетням? – Голос был таким же кислым, как и улыбка. – Люди и так уже болтают, что Макс бегает за ней, как влюбленный идиот. Не хватает только мне проявить хоть какой-то интерес, и все немедленно соорудят из нас любовный треугольник, придумают эдакую мыльную оперу.
– И впечатление будет обманчивым. Ну, разумеется.
Он прищурился.
– Разумеется.
Шелби решила, что самое время сменить тему.
– Я тут слышала, что ты со своими ребятами не слишком преуспел в расследовании убийства Джорджа Колдуэлла.
– Мы не публикуем в прессе отчеты о наших находках, Шелби.
– А я и не сказала, что я об этом читала, я сказала, что слышала. Сплетни, сам понимаешь. Этого у нас здесь предостаточно. Я всегда считала, что у того, кто так назвал наш город – Безмолвие, было хорошее чувство юмора.
Шериф нахмурился и спросил:
– Уж не хочешь ли ты сказать, что мои люди болтают, где не положено?
Шелби пожала плечами.
– Они расстроены. Это понятно. Возможно, они пытаются оправдаться, когда кто-нибудь пристает к ним с вопросами, что вы все там делаете, чтобы поймать убийцу. Вполне естественно, что хоть и немного, но что-то они говорят. Но могу тебя утешить: никаких подробностей насчет расследования я не слышала. Только общее впечатление неудачи.
– Замечательно. Просто замечательно.
– Ну, это ведь и так очевидно. Помнится, ты никому не предъявлял обвинения в убийстве.
– У нас нет твердых улик, – резко заявил Итан, – что смерть Люка Ферье не самоубийство или несчастный случай.
– Несчастный случай? Итан, да тут любой знает, с какой стороны обрыва машина рухнула в воду. Совершенно ясно, что ехать туда на машине надо очень осторожно и, разумеется, намеренно.
– Но это не исключает самоубийства, Шелби.
– Ну конечно, если начисто забыть о крупном банковском счете и билетах на самолет. Об этом все говорят. Больше похоже, что он собирался улететь отсюда к чертовой бабушке, а не топиться. Не слишком ли это странное совпадение, что человек с такими тайными грешками, как он, кончает жизнь самоубийством, когда других за похожие прегрешения почему-то убивают?
Итан еще сильнее нахмурился.
– Значит, все уже об этом знают, да?
– То есть связывают ли люди убийства с тайными делишками жертв? Конечно. Это ведь серьезные обвинения Для такого городка, как наш. И, судя по тому, что я слышала, каждый мужчина в Безмолвии от восемнадцати лет До шестидесяти копается в своей прошлой жизни, вспоминая, нет ли на его совести чего-нибудь такого, что может превратить его в мишень.
– Еж твою мышь, – с чувством произнес Коул.
– Пока явной паники нет. – Шелби сделала паузу и спросила: – А ты не считаешь правильным попросить о помощи?
– Я не хочу звать сюда посторонних, – с вызовом ответил шериф. – Это наша проблема, и мы с ней справимся сами.
– Я не о посторонних. Я о Нелл.
– Ах да, она, кажется, считается экстрасенсом? Не смеши меня. Я в это дерьмо не верю.
– Тебе и не обязательно верить в инструмент, чтобы его использовать: а вдруг поможет? Известны случаи, когда копы пользовались помощью экстрасенсов, хотя старались не признаваться в этом открыто. Почему бы не попросить ее? Какой может быть от этого вред? Люди и так уже о ней говорят, Итан.
– Да, я знаю.
– Что, если убийца об этом услышит и забеспокоится?
– Ты думаешь, он будет меньше беспокоиться, если я вызову ее в участок для разговора?
