– Почему он не убивает своих жертв сразу? – повторила Саманта.
– Потому что и смерть жертвы тоже часть его игры. Он проверяет, насколько быстро я буду действовать, успею кого-нибудь из них спасти или нет. Ты это хочешь услышать? – гневно спросил он.
Саманта выслушала его тираду с полным спокойствием. Ни один мускул не дрогнул на ее лице.
– Я спрашиваю тебя: почему смерть жертвы он тоже сделал частью игры? – еще раз спокойно переспросила она. – Не понимаешь? Тогда объясню – он пытается переложить ответственность на других, Люк. Чтобы в смерти Линдси и других обвинили не его, а тебя. Формально винить его, строго говоря, не в чем. Если бы ты или полиция действовали порасторопнее, все похищенные остались бы живы.
– Ты делаешь такой вывод только потому, что мы нашли устройство, напоминающее таймер? Одно- единственное.
– Нет, это не мой вывод. Я слышала, как он говорил Линдси, что он никого не убивает, во всяком случае, не своими руками и не прямо. Он явно перекладывает часть ответственности на тебя. Но это не единственная причина, есть еще. Мгновенное убийство не дает ничего, кроме трупа. Нет эмоционального напряжения. Но покажи человеку, как он умрет, заставь его видеть приближение смерти – и появляется страх, который постепенно переходит в ужас. После чего можно просто уйти.
Лукас хмуро рассматривал бесстрастное лицо Саманты.
– Вспомни первую жертву, Митчелла Кэллогана. Он был обезглавлен. Я краем уха слышала, что патологоанатомы удивлялись тому, как чисто ему отсекло голову.
– Они считают, что преступник действовал мачете или самурайским мечом. Отрубил голову одним ударом, – медленно произнес Лукас.
– А может быть, он использовал гильотину? – предположила Саманта.
Первой реакцией Лукаса было изумление, которое почти сразу сменилось злостью.
– Гильотина…
– Преступник знаком с механикой и инженерным делом. Ну по крайней мере мастерить он умеет. Уж если он из трубопровода сделал адскую машину, то уж гильотину замедленного действия он создать сможет. Думаю, Кэллоган, связанный, лежал на спине и несколько часов смотрел на нож, возможно, даже слышал тиканье будильника, установленного на определенное время.
– Страх, – сказал Лукас. – Приманка для меня.
– Возможно, он заманивает тебя страхом. И, не исключено, им же и… наказывает.
Лукас не удивился словам Саманты.
– Ты тоже догадалась, да? Что я должен знать этого сукина сына? Да, все говорит о том, что наши пути где-то пересекались.
– Скорее всего, да. Пойти на убийства, ломать голову над созданием специальных хитрых механизмов – это многовато даже для сумасшедшего. Здесь определенно есть что-то личное. Ведь всю свою игру он придумал не для собственного удовольствия, а для тебя. Он знает тебя, ему известно, что ты умеешь разыскивать людей по их ощущениям. Следовательно, вплоть до самой их смерти ты чувствуешь то же, что и они. Страдание. Все это он знает.
С минуту Лукас стоял неподвижно, затем мотнул головой:
– В последние полтора года мы приезжали на место преступления слишком рано, чтобы я успел что-то почувствовать. Если бы он действительно хотел заставить меня помучиться…
– Он прекрасно справляется со своей задачей. Раньше ты просто не чувствовал страха, который испытывала жертва. Не слишком рано ты приезжал, а слишком поздно. А тот, кто видел, как ты работаешь, знает, что ты испытываешь в эти минуты.
Лукас вдруг испытал непреодолимое желание схватить Саманту за плечи, но сдержался.
– Страдание – всего лишь термин.
– Только не для тебя. – На лице Саманты мелькнула едва заметная усмешка.
– А зачем ты, собственно, пришла сюда? – спросил он, переводя разговор.
– Я кое-что оставила для тебя. Возьмешь потом у Джейлин, – быстро ответила она. – Амулет. Кейтлин Грэм нашла его на тумбочке возле кровати Линдси. Мы с ней пришли к мнению, что появился он там в день ее похищения.
– Почему вы так считаете?
Саманта вынула из кармана джинсов правую руку и, вытянув ее вперед, показала ему раскрытую ладонь:
– Везет мне на ожоги в последнее время, да?
Комната, в которой он работал, была маленькой и очень уютной. Снятый им дом находился в пустынном месте, соседей рядом с ним не было, так что его приходы и уходы оставались незамеченными.
Одним словом, его нынешнее обиталище его в высшей степени устраивало.
Он осторожно нагнулся над столом. Надев перчатки, принялся вырезать из внутренней страницы местной газеты нужные буквы. Перед ним лежал чистый лист белой бумаги, рядом стоял тюбик с клеем.
Он ухмыльнулся. «Банально, конечно, использовать газетные буквы, – подумал он. – Зато какой будет эффект». Он понимал, что наклеенный газетный шрифт подействует сильнее, чем текст, отпечатанный на современном лазерном принтере.
А он любил позабавить себя, представить их реакцию, вытянутую физиономию Люка, его удивленный взгляд.
«Пора ваш муравейничек расшевелить немножко. Интересно, догадались вы уже или нет, агенты мои милые? – Он снова захихикал. – Наверное, кое-что в ваших тупых головенках начинает проясняться. Да, это игра. Вот такую славную игру я с вами затеял».
Он сильно рисковал, сводя эндшпиль партии к одному месту, небольшому городку. В этом имелись и свои недостатки, и плюсы, которые, как он надеялся, перевесят.
– Итак, дорогие, скоро мы подойдем к финалу, – прошептал он. – Очень скоро. Еще несколько ходов – и все закончится.
Мысли о том, что последует потом, он отметал, не желая концентрироваться на скучном.
– Работаем, работаем, – снова зашептал он. – Эти несколько ходов нужно еще сделать.
– Бессмыслица какая-то, – наконец ответил Лукас.
– И это говорит психолог. – Губы Саманты скривились.
– Ты хочешь, чтобы я проанализировал твое видение?
– А почему нет? Ведь дает же патологоанатом психологический портрет погибшего? Что мешает тебе проанализировать видение?
Джейлин сидела в дальнем конце стола, с любопытством поглядывая на них. В конце концов она решила вмешаться, мягко заметив:
– По-моему, все твое видение говорило об одном – о страхе.
– Ну, это я и сама поняла, – ответила Саманта, сделав несколько глотков чая. – Слишком крепкий. – Она поморщилась. – Хотя ладно, мне все равно ночь не спать.
– Работаешь сегодня? – поинтересовался Лукас.
– Разумеется, цирк никуда не уехал. Придется и мне попредсказывать.
– Ты устала. Я бы тебе посоветовал немного поспать перед вечерним представлением.
– Я в порядке, – ответила Саманта и посмотрела на ладонь, где белели два отпечатка – кольцо и паутинка с паучком. – Побаливает немного, но ничего, терпимо.
– Ты стала мишенью, Сэм, – пробормотал Лукас.
– До среды или четверга можно спать спокойно.
Лукас улыбнулся:
– Помнится, ты призывала меня к осторожности. Этот сукин сын играет по своим правилам, не забывай. Нет никакой гарантии, что он не решит похитить кого-нибудь сегодня или завтра.
– Ну и что я могу сделать? – Она подняла на него cпокойный взгляд. – Я умею только предсказывать, работать с тем, что я вижу перед собой. Если он решил сделать из меня пешку, то рано или поздно он появится.
– А что, если ты ферзь? – предположила Джейлин.
Саманта немного смутилась, но быстро нашлась:
