преобразилось. Оно сияло. Ее щеки пылали румянцем, ее рот полуоткрыт, губы блестели, и было видно, как вздымалась и опускалась ее грудь, когда она отрывисто и тяжело дышала.
Господи, такое чувство, будто у нее только что был оргазм или, по меньшей мере, она была близка к этому.
Даже с того места, где они стояли — в задней части церкви, Сойер мог это видеть и у него пробегал мороз по коже каждый раз, когда он наблюдал, как это происходит. А происходило это всегда, когда кто- либо из женщин — членов церкви рассказывала свою «Историю».
— Дело во мне, — прошептала Робин уголком губ. — Или у тебя тоже такое чувство, будто мы заглядываем в чью-то спальню?
Сойер кивком головы указал на дверь, и они оба выскользнули из церкви. Он молчал до тех пор, пока они не оказались на самом верху ступеней, закрыв за собой двери церкви. Они могли слышать, как громко и с каким пылом паства поет церковный гимн, из-за чего казалось, что голосов было несколько сотен, а не всего лишь одна сотня.
— Так дело было во мне? — спросила Робин.
Сойер застегнул свою куртку — вечер был холодным, и засунул руки в карманы. От его дыхания в воздухе поднимался пар.
— Нет, дело не в тебе. Это всегда так выглядит.
— Всегда?
— Да, когда «Историю» рассказывают женщины.
— Но не мужчины?
— Не мужчины.
— Значит в этом что-то… что-то сексуальное?
— Ты видела то же, что и я, — напомнил ей Сойер. — Он коснулся ее плеча и головы, и ничего более до тех пор, пока он не помог ей подняться на ноги, когда все закончилось. Он молился над ней около минуты. Он воззвал к Богу, чтобы благословить ее. Чтобы не случилось тогда с ней… Черт, я не знаю. Я никогда не мог понять это.
Хотя это поддерживает абсолютную преданность женской части паствы ему, не так ли? Слепую преданность.
— Это не похоже ни на одну церковь, в которой я была, — сказала Робин. — А вдобавок к более традиционным вариантам, мои родители опробовали каждую церковь, которая не относится к общепринятым направлениям. Религиозный фанатизм, разговоры на неведомом языке во время религиозного экстаза, пение во имя искупления, приручения змей и все остальное — все, что только возможно.
Сойер нахмурился.
— Они разве не баптисты?
— Да. Но они хотели, чтобы я на себе испытала все разновидности, так, чтобы могла прийти к собственному заключению. Мы даже ездили в Эшвилль, чтобы посетить католические церкви и еврейские синагоги. Я уверена, что если бы они смогли найти буддистские храмы или мусульманские мечети, мы бы съездили и туда.
Он с трудом отогнал от себя странные образы, проносящиеся в его мозгу, и сказал:
— Ну, тогда ты знаешь, что подобные церемонии не такая уж редкость, хотя они и не являются обычными ритуалами в большинстве церквях, которые я знаю. Здесь же, это — норма. На каждой службе, по крайней мере, один член церкви выходит и рассказывает свою историю.
— И это всегда так угнетающе? Я хочу сказать, что и не представляла через что прошла Бэмби.
— Ну, для данной церкви это — норма. У каждого есть своя история. Все были потеряны, одиноки и находились в крайне тяжелом положении, когда нашли церковь или церковь нашла их. Очень удобно, да?
— Так значит это — правда. Они действительно нацелены именно на уязвимых людей.
— Я так думаю.
— А какой интерес в этом для церкви? — практично спросила Робин. — Я хочу сказать, что для любой религии должно быть достаточно просто привлечь потерянные души, но церкви обычно нужно что-то в обмен. Например, деньги.
— Члены должны заплатить десятину.
— И все?
— Ну, церковь официально не принимает землю, права на бизнес или на собственность непосредственно из рук членов. Но у них есть традиция принимать помощь со стороны бизнеса своих членов — они получают товары и услуги, а также церковь с помощью своих резервных фондов повсюду скупает участки земли.
— Зачем?
— Не имею ни малейшего представления. Они приобретают бесполезную землю, часто с заброшенными зданиями, которые вот-вот рухнут.
— Она надеются на резкое повышение стоимости недвижимости?
— Это выше моего понимания.
Робин повернула голову, чтобы осмотреть тихую, хорошо освещенную площадь, маленькие аккуратные домики вокруг. Окна во всех домах были освещены, хотя, казалось, каждый человек, живущий в Резиденции, сейчас был в церкви. Она поежилась и застегнула свою куртку.
— Напугана?
— Должна сказать, да. Я слышала кое-что… много чего. Но оказаться внутри и наблюдать… Я не знаю. На первый взгляд там не происходило ничего странного, и все же…
— И все же было ощущение неправильности.
— Абсолютной неправильности. Пожалуйста, давай уедем!
— Хорошо, я думаю, мы вполне можем сделать это.
Потому что ты чертовски хорошо знаешь, что Демарко сделает все, чтобы ты не увидел Сэмюеля сегодня. Только не после службы. Только не когда он истощен и возможно менее защищен. Черт.
— Если сегодня служба будет идти, так же как и обычно, тогда они будут петь и молиться еще около часа.
— Как часто у них проходят службы? — спросила Робин, когда они направились вниз по ступенькам, а затем пошли через Площадь туда, где был припаркован джип.
— Официально, в воскресенье, ночью в воскресенье, и еще ночью в среду.
— А неофициально?
— Не знаю. Каждый раз, когда я был здесь, в церкви были люди. Некоторые сидели на церковных скамейках; думаю, они молились или медитировали. Но больше людей было внизу — в зоне отдыха.
— Играли вместо того, чтобы молиться?
— Их игры были достаточно спокойны. Они читали, шили, играли в пинг-понг, в карты или в Аэро- хоккей,[12] собирали пазлы, смотрели телевизор или кинофильмы.
Они оба забрались в джип, и Сойер немедленно завел мотор для того, чтобы воздух внутри побыстрей согрелся.
— Может я и веду себя как параноик, — сказала Робин, — но я ожидала, что Демарко пристанет к нам как банный лист. Особенно когда мы покинули здание. Мы же можем пойти куда угодно. Без наблюдения.
— Если бы мы сделали что-то другое, а не просто дошли и сели в джип, у нас бы сразу появилась компания. Думаю, ты не заметила все эти камеры?
Робин выглянула из окна, и посмотрела на церковь, которая сейчас была ярко освещена.
— Честно говоря, нет. Было так много другого, на что я смотрела.
Ее голос был извиняющимся и раздосадованным.
— Не кори себя за это. Камеры нелегко заметить с первого взгляда. Если не знать, что искать, никогда не найдешь их. И даже если знаешь, сомневаюсь, что ты смогла бы определить, что это инфракрасные камеры, которые активируются при движении.
— Их контролируют?
— О, да. Думаю откуда-то из главного здания, хотя я никогда не выдел здесь аппаратной. И
