действительно сильным, и к ним привыкали, как и к скрипучему голосу Келли.
У меня появилось благоговейное почтение к установленной на мостике аппаратуре под названием указатель выбора противолодочного оружия. Она представляла собой обычный серый ящик, один из многих, имевшихся в ходовой рубке (абсолютно такой же прибор стоял и на открытом мостике). На темном экране прибора высвечивались гидролокационный контакт и контур нашего корабля, и тренированный глаз мог достаточно быстро разглядеть истинный и относительный пеленги с корабля на гидролокационный контакт, кроме того, на поверхности экрана было нарисовано несколько дуг, соответствующих пределам дальности применения того или иного вида оружия. На экране также был показан угол цели контакта, т. е. направление его курса относительно курса нашего корабля. Подлинное уважение к указателю выбора противолодочного оружия возникло у меня после того, как я несколько раз наблюдал коммандера Келли часами стоящим у прибора и глядящим на его экран. Он стоял как прикованный, и это значительно облегчало мне исполнение моих обязанностей, потому что он не носился по ходовой рубке, и мне не надо было следовать за ним, держа в руках отрывной разъем телефонного кабеля громкоговорящей связи и стараясь не запутаться в оборудовании или запнуться о других вахтенных мостика.
Во время противолодочных операций народу на мостике прибавлялось, так как согласно боевому расписанию в напряженные моменты на мостике дополнительно появлялись новые должностные лица. Большинство вахтенных на «Блэнди» имели достаточный опыт работы на мостике и знали, как не подвертываться Келли под руку и соблюдать требование о полной тишине на мостике. При появлении на мостике коммодора Моррисона, командующего эскадрой, Келли старался быть вежливым, но обычно заканчивал той же грубостью и лаконизмом, которые он демонстрировал по отношению и к своим подчиненным.
С приобретением опыта работы на мостике я научился быть достаточно шустрым, чтобы находиться рядом с Келли и избегать его частых ударов, адресованных мне, когда я бывал чересчур медлителен или же дублировал доклад от гидролокатора, который он не хотел слышать.
Оператором на противоположном конце линии «1JS» в рубке гидролокатора был первый лейтенант Лес Вестерман, дублер Брэда Шермана, успевший закончить Гидролокационную школу повышения квалификации в Ки-Уэст, штат Флорида. Каждый офицер корабля мечтал поучиться в этой школе, которая была венцом подготовки к службе на эсминцах и пользовалась популярностью у всех младших офицеров. Только Школа управления авиацией, обучавшая офицеров и лучших петти-офицеров искусству наведения самолетов противолодочной борьбы, пользовалась таким же почетом, как и Гидролокационная школа повышения квалификации Атлантического флота. Выпускники обоих учебных заведений были на равных правах и пользовались одинаковым уважением на корабле.
До 1962 г. присутствие советских подводных лодок в Атлантике было минимальным, а их атомные подлодки ходили туда редко. Найти советскую подводную лодку в те годы было делом большой удачи и упорства. Наши противолодочные эсминцы работали тогда в тесном контакте с противолодочными патрульными самолетами дальнего действия, и все-таки в 60-х годах было редкостью отыскать именно советскую лодку и держать ее под контролем. Эффективность действий противолодочной ПУГ в целом зависит от противолодочных самолетов. Самолеты дальнего действия «Нептун» «P2V» долгие годы являлись становым хребтом семейства морских патрульных самолетов дальнего действия. Эта неуклюжая на вид машина вела свою родословную от самолета «Гудзон» производства компании «Локхид-Вега», который в годы Второй мировой войны был самолетом общей разведки. Самолеты «Нептун» были единственными самолетами наземного базирования, специально предназначенными для поиска подводных лодок. Самолет нового поколения «Орион» «Р-3» создавался для иных целей, однако в начале 60-х годов оказался идеальной заменой стареющих самолетов «Нептун» «P2V». Оба самолета интенсивно использовались в тесном взаимодействии с эсминцами и авианосцами авианосных поисково-ударных групп (АПУГ).
Эти самолеты могли патрулировать обширные районы океана; они имели на вооружении большой запас гидролокационных буев, сбрасываемых в море особым способом и образующих на поверхности моря различные геометрические фигуры. Большинство буев были, по сути, пассивными гидрофонами (шумопеленгаторами), которые улавливали шумы подводной лодки или надводного корабля и транслировали эти шумы на приемники самолета. Самолеты, сбрасывая буи в особом порядке и строя из них геометрические фигуры, могли определять местоположение и следить за движением подводной цели, если поблизости от фигуры сбрасывался активный буй или простой заряд взрывчатки. Отраженная от контакта звуковая волна — от взрыва или же посланная активным буем — принималась и передавалась на самолет, операторы которого производили триангуляцию полученных сигналов и определяли местоположение контакта, его курс и скорость.
В 60-х годах такой порядок применения этих буев назывался «Джезебел» (Библейская Иезавель. —
Все эти системы были установлены на борту и меньших по размеру тактических самолетов противолодочной борьбы, базировавшихся на авианосцах поисково-ударных групп. К примеру, авиационное крыло авианосца ВМС США «Эссекс» имело в своем составе несколько эскадрилий самолетов «Трэкер» «S2F» фирмы «Грумман»; самолеты обладали указанными возможностями по обнаружению лодок, но, будучи по своим размерам меньше самолетов «Нептун», имели значительно меньший радиус действия. Тем не менее наличие тактических «Трэкеров» увеличивало возможности поисково-ударной группы по поиску, поскольку группа меньше рассчитывала на патрульные самолеты берегового базирования и больше полагалась на свои собственные тактические самолеты. Эсминцы, входившие в состав поисково-ударных групп, в ходе обучения и практической работы накопили опыт управления такими самолетами, нацеливая их на то, где надо летать и как и где сбрасывать буи, объединяя, таким образом, очень точный гидролокатор эсминца с установленными на самолете системами обнаружения. По словам русских подводников того времени, вездесущие «Трэкеры» поисково-ударных групп в сочетании с патрульными самолетами «Р-2» и «Р-3» большой дальности представляли основную угрозу для их скрытых операций. Естественно, эсминцы попали в зависимость от самолетов, обладавших возможностью патрулировать обширные районы и находить лодки. После месяцев совместной работы в море эсминцы и авианосцы с тактическими самолетами противолодочной борьбы отшлифовали свои объединенные возможности, став серьезным противником современной подводной лодки, в особенности — дизельной, по-прежнему вынужденной всплывать или идти под РДП для зарядки батарей, имевших ограниченную емкость. Для одиночного эсминца типа «Блэнди» найти и вести подводную лодку являлось высшим достижением.
Мое уникальное наблюдательное окошко как оператора противолодочной системы на мостике «Блэнди» связывало меня с низким, убедительным голосом на другом конце громкоговорящей связи в рубке гидролокатора. Этот голос принадлежал Лесу Вестерману, получившему от Фрэнка Фленегена прозвище Плед за его голову, покрытую роскошными курчавыми коричневато-красными волосами. Рост у него был больше шести футов, он разговаривал очень мягко и был добродушным энсином из Чикаго. Лес был из тех людей, что и букашку не обидят, хотя он и командовал первым дивизионом, называемым палубной командой, в котором собрались самые неотесанные и грубые матросы, отъявленные любители поругаться. Вестерман каким-то волшебным способом мог управляться со своими головорезами из палубной команды. Одной из основных фигур из его петти-офицеров был Петит, помощник боцмана второго класса, старый моряк, которого коммандер Келли обычно понижал в звании во время традиционной для флота процедуры неюридического наказания, прозванного «капитанская мачта». Частенько его понижали в звании из старшего петти-офицера до петти-офицера третьего класса, обычно из-за его ссор во время увольнения на берег, случавшихся, как правило, в изрядной степени интоксикации. Петит был рыжим веснушчатым
