И еще одна цитата, на этот раз из книги исследователя творчества Л. Гайдая Ивана Фролова. Он пишет: «Все эти вместе взятые недостатки и предопределили довольно прохладное отношение к „Бриллиантовой руке“ со стороны общественности. Даже начались разговоры о кризисе в творчестве режиссера».
Позволю себе не согласиться с этим выводом. Во-первых, разговоры о кризисе в творчестве Гайдая возникали постоянно, даже в годы, когда он снимал свои «золотые» хиты. Во-вторых, «Бриллиантовую руку» прохладно встретила не общественность (она-то как раз была в восторге от нее), а все те же критики, причем в своем неприятии они исходили из разных посылов: одни просто завидовали таланту Гайдая, другие оказались без элементарного чувства юмора. Сами посудите: как могла общественность встретить «Бриллиантовую руку» прохладно, если она, эта общественность, сидела на голодном пайке – в те годы дела на отечественном комедийном фронте были не самыми успешными. В 1968 году на экраны страны вышло около десяти новых советских кинокомедий, из которых только две (!) имели устойчивый успех: «Трембита» Олега Николаевского и «Золотой теленок» Михаила Швейцера (оба фильма вышли в конце года, поэтому их прокатные показатели учитываются по следующему году). В 1969 году вышло еще меньше фильмов веселого жанра, созданных руками наших мастеров, – восемь. Но и здесь по части зрительского успеха ни один фильм не может сравниться с творением Леонида Гайдая.
Но вернемся непросредственно к герою нашего повествования – Андрею Миронову.
1 июля он играл в «Интервенции», 2-го – в «Женитьбе Фигаро», 6-го – в «Дон Жуане», 7-го – в «Женитьбе Фигаро», 9-го – в «Интервенции», 11-го – в «Клопе», 14-го – в «Женитьбе Фигаро», 16-го – в «Интервенции», 18-го – в «Женитьбе Фигаро», 19-го, 20-го – в «Интервенции», 22-го – в «Клопе», 23-го – в «Женитьбе Фигаро», 26-го – в «Дон Жуане», 28-го – в «Женитьбе Фигаро», 29-го – в «Клопе».
В августе это были следующие спектакли: 1-го – «Интервенция», 3-го – «Женитьба Фигаро». Этим спектаклем Театр сатиры закрыл свой очередной сезон в Москве. Артисты разъезжались по отпускам, в том числе и Миронов с Егоровой. Правда, уезжали они в разные места: Миронов собирался отдыхать с отцом в санатории «Эстония» в Пярну, а Егорова – в Гаграх. Но они договорились не забывать друг о друге и связь поддерживать посредством почты. Первой уехала Егорова – сразу после закрытия сезона в театре. Закрытие отмечали на квартире Миронова в Волковом. Народу туда набилось много, впрочем, так было всегда, когда Миронов собирал у себя сослуживцев. Гости вели себя раскованно: ели, пили, танцевали, хохмили. Одну из хохм придумал вечный массовик-затейник Марк Захаров. Он предложил… бросать с балкона (а это был седьмой этаж!) складные стулья. И первым выбросил один из таких стульев. За первым полетели и все остальные. Потом всей гурьбой артисты бросились вниз. Собрали стулья, поднялись наверх и опять кидали их с балкона. Когда это развлечение надоело, решили отправиться на Воробьевы горы. Там Захаров вспомнил свою старую хохму – сжигать денежные купюры с изображением Ленина. Спустя много лет страсть к пиротомании выльется в куда более серьезную акцию – Захаров публично сожжет свой партбилет. Но это случится в 91-м, а пока на дворе конец 60-х.
После отъезда Егоровой Миронов оставался в Москве еще две недели – он снимался в очередном фильме. Это хоть и была комедия, но уже не эксцентрическая. И роль в нем была далека от той, что он сыграл у Гайдая. Более того, это была роль из разряда классических – экранизация рассказов А. Чехова в киноальманахе «Семейное счастье». Миронов играл в новелле «Мститель» молодого режиссера Андрея Ладынина главную роль: мужа-рогоносца Федора Федоровича Сигаева. Сюжет новеллы был незамысловат. Сигаев, застав свою жену (актриса Алла Будницкая) с любовником, отправлялся в оружейный магазин, чтобы купить револьвер и застрелить обоих, а потом и себя. Однако в итоге струсил и купил вместо пистолета… сетку для птиц ценой в 8 рублей. За эту небольшую роль Миронов будет удостоин гонорара в 788 рублей.
Съемки фильма проходили в павильонах «Мосфильма» и на натуре в Подмосковье. Учитывая короткий метраж каждой из новелл (их было несколько), съемочных дней у Миронова было немного – всего 21. Съемки продлились всю вторую половину июля и начало августа. И 12-го числа Миронов прибыл на отдых в Пярну. Погода в те дни выдалась жаркая, поэтому целыми днями он купался и загорал на пляже. Кроме отца и супругов Плучеков, практически ни с кем не общался – не хотелось. И почти ежедневно вспоминал про Егорову, которой в одном из своих писем так и написал: «Мечтаю скорее сожрать тебя… дорогушечка сисясьтенькая!» Однако эта мечта сбудется не скоро – только через месяц.
Во время отдыха Плучек поделился с Мироновым идеей нового спектакля, приуроченного к надвигающейся дате – 100-летию В. И. Ленина. Это была «Первая Конная» Всеволода Вишневского. «Но это будет совсем не то, что сделали в Вахтанговском, – объяснял режиссер свою задумку. – У нас это будет эдакий солдатско-матросский мюзикл. И ты, Андрей, будешь играть в нем главную роль». «А что, идея неплохая, – поддержал задумку режиссера Миронов. – А кто сделает новую редакцию?» «Александр Штейн, – последовал ответ. – Он уже дал свое согласие».
Плучек не врал: Штейн действительно начал работу над такой пьесой, но длился этот процесс всего лишь несколько дней. Затем драматургу пришла в голову новая идея: а что если поставить не пьесу Вишневского, а пьесу о нем самом? Штейн немедленно встретился с Плучеком и изложил эту идею ему. «Это будет условная пьеса, свободная от конкретных реальностей, пьеса-фантазия, пьеса-размышление, пьеса- воспоминание. Если хотите – пьеса-стихотворение, – объяснял свою идею драматург. – В ней будет все: факты и вымыслы, легенда и документ. А главную роль должен играть Андрей Миронов». «Миронов? – удивился Плучек. – Но ведь он внешне абсолютно не похож на Вишневского». «И слава богу! Я же говорю, что это будет пьеса-фантазия». Плучек какое-то время был погружен в размышления, после чего сказал: «Отличная идея. Начинайте работу и приносите пьесу к нам».
Миронов вернулся в Москву 7 сентября. Когда он предстал перед своей возлюбленной, та поначалу его не узнала – Миронов отпустил пшеничного цвета усы. Однако усы ему шли, как и золотистый загар, заработанный им на прибалтийском побережье. Два первых дня после долгой разлуки молодые провели на мироновской даче на Пахре. Миронова и Менакер находились на очередных гастролях, поэтому помешать влюбленным никто не мог.
Сезон в Театре сатиры открылся 9 сентября спектаклем «Интервенция». 13-го Миронов играл в «Бане», 14-го – в «Клопе», 16-го – в «Интервенции», 20-го – в «Клопе», 21-го – в «Интервенции», 22-го – в «Женитьбе Фигаро», 24-го – в «Дон Жуане», 26-го и 29-го – в «Женитьбе Фигаро».
В этом же месяце Миронов закончил работу над ролью Сигаева в киноальманахе «Семейное счастье» (новелла «Мститель»), озвучив ее в тонателье «Мосфильма». Над этой ролью Миронов работал с большим энтузиазмом, поскольку до этого с чеховской прозой ни разу не сталкивался. К тому же ему очень хотелось, чтобы у публики не сложилось впечатление, будто его потолок в кино – исключительно герои-прохвосты уровня Димы Семицветова и Геши Козадоева. А то ведь в киношной среде именно такое мнение о нем и складывалось, свидетельством чему была целая череда однотипных сценариев «а-ля Козадоев», которые режиссеры различных киностудий направляли по его адресу.
И все же справедливости ради стоит заметить, что в киношной среде нашлись и другие люди. Так, известные сценаристы Авенир Зак и Исай Кузнецов («Утренние поезда», «Пропало лето»), посмотрев «Бриллиантовую руку», разглядели в Миронове идеального исполнителя для ролей романтического плана. И решили написать под него свой очередной сценарий, действие которого должно было происходить в годы Гражданской войны. Так на свет родился сценарий «Достояние республики», где Миронову предназначалась роль бывшего воспитателя в имении князя Тихвинского по фамилии Шиловский и по прозвищу Маркиз. Именно в те осенние дни 69-го сценарий был уже почти закончен и готовился к передаче на киностудию имени Горького, где его должен был принять к постановке режиссер Владимир Бычков (именно он экранизировал и предыдущий сценарий Зака и Кузнецова «Мой папа – капитан»).
Вообще это большая удача для любого крупного актера, чтобы его многогранный талант не был использован однобоко – например, исключительно только в комедиях. Ведь сколько примеров в отечественном искусстве, когда актеры, способные играть роли разного плана, нещадно эксплуатировались только в одном направлении. Были, правда, и исключения, но их было не так много. В качестве примера можно привести Юрия Никулина (записного комика режиссер Лев Кулиджанов пригласил в свою мелодраму «Когда деревья были большими»), Евгения Леонова (Владимир Фетин разглядел в нем Шибалка из шолоховской «Донской повести»), Анатолия Папанова (Александр Столпер доверил ему роль генерала Серпилина в «Живых и мертвых»). Андрея Миронова тоже можно смело включить в этот список.
В 69-м году смелые люди, решившиеся использовать актерский дар Миронова в ином, не комедийном направлении, нашлись и на телевидении. Они разрешили известному театральному режиссеру Леониду
