попыталась силой захватить гражданский самолет и улететь в Израиль. Однако захват сорвался благодаря мерам, предпринятым КГБ.
Спустя полгода, в декабре, состоялся суд над угонщиками, который завершился тем, что зачинщики угона были приговорены к расстрелу. Приговор был суровый, но вытекал из ситуации тех дней. Дело в том, что за два месяца до суда в Советском Союзе нашлись еще люди – отец и сын Бразинскасы, которые захватили гражданский самолет и улетели в Турцию, убив при этом молодую бортпроводницу Надежду Курченко. Видимо, чтобы раз и навсегда пресечь подобные эксцессы в воздухе, советские власти и приговорили ленинградских угонщиков к смертной казни. Но привести его в исполнение не удалось – вмешалась международная общественность. И Брежнев смилостивился – спустя неделю после суда заменил расстрел 15 годами тюремного заключения.
Именно «самолетное дело» стало одним из катализаторов массовой еврейской эмиграции из СССР, которая начнется в следующем году (тогда страну покинут 13 тысяч евреев). Для большинства жителей СССР это будет как гром среди ясного неба, поскольку, как уже говорилось выше, никакого особого антисемитизма в СССР не было. Однако евреи начали уезжать тысячами, причем даже из республик, где к ним относились лучше, чем где-либо (например, из Грузии или той же Прибалтики). Как честно напишет тогда один из еврейских эмигрантов – Б. Орлов:
«Самое поразительное в этом Уходе – его добровольность в момент наивысшей ассимиляции... Патетический характер российской алии 70-х годов... Мы не были изгнаны из страны королевским указом или решениями партии и правительства и не спасались бегством от захлестывающей ярости народного погрома... этот факт не сразу доходит до сознания участников исторических событий».
Что касается кинематографической среды, то «первыми ласточками» еврейской эмиграции в ней стали режиссер Михаил Калик (снял фильмы «Разгром», «Человек идет за солнцем», «До свидания, мальчики») и сценарист Эфраим Севела (фильмы «Годен к нестроевой», «Крепкий орешек» и др.). Их исключили из Союза кинематографистов в декабре 1969 года, а на следующий год они эмигрировали в Израиль. Однако в целом из киношной среды уезжали единицы, поскольку никаких особенных ущемлений прав евреев там не практиковалось.
Два взгляда на войну
В мае 1970 года, в дни 25-летия Великой Победы, в СССР случилось два события, возвращавших советским людям добрую память об И. Сталине. Первое событие: на могиле генералиссимуса на Красной площади был открыт памятник работы скульптора Н. Томского. Второе событие: на экраны страны вышли два первых фильма эпопеи Юрия Озерова «Освобождение» – «Прорыв» и «Огненная дуга», где впервые за последние почти двадцать лет одним из главных киноперсонажей являлся Сталин.
Успех фильмов был ошеломительный: билеты на них спрашивали за много метров до кинотеатров, как будто речь шла о каком-то зарубежном блокбастере типа «Фантомаса». Конечно, огромную роль при этом сыграла реклама: все два года, пока велись съемки фильмов, об этом много писалось в прессе, причем внимание акцентировалось именно на уникальности эпопеи: что в ней подробно воссоздаются эпизоды советско-германского противостояния как на полях сражений, так и в штабах и ставках; что батальные сцены сняты с той же скрупулезностью, что и сцены сражений в другой великой киноэпопее – «Войне и мире»; что одних статистов в съемках было занято несколько десятков тысяч, а боевой техники – несколько сот единиц и т. д. и т. п. В итоге первые два фильма эпопеи собрали в прокате 1970 года 56 миллионов зрителей, что было небывалым рекордом для фильма о Великой Отечественной войне.
Как уже отмечалось, созданию этой эпопеи придавалось важное пропагандистское значение, поэтому прокатывать ее собирались не только у нас, но и за рубежом. Одними из первых два начальных фильма «Освобождения» приобрели японцы. Причем фильм вышел одновременно с уже упоминавшейся американской картиной «Паттон» Франклина Шеффнера, повествующей о главнокомандующем союзнических войск в годы Второй мировой войны американском генерале Джордже Паттоне. Оба фильма демонстрировались в двух центральных кинотеатрах Токио, но интерес у публики вызвали разный: если на «Освобождение» выстраивались огромные очереди, то на «Паттон» шли единицы.
А вот в Париже премьера «Освобождения» фактически провалилась, правда, не по вине самого фильма, а из-за интриг недоброжелателей. В качестве главного из них выступил тот самый Алекс Москович, который год назад приобрел «Андрея Рублева» и показал его в Каннах. Он был весьма зол на советские власти за историю с этим фильмом, а также за их позицию в израильско-египетском конфликте, поэтому сделал все возможное, чтобы «Освобождение» в Париже, что называется, не «покатил».
Кстати, в нашей киношной среде к этому фильму тоже было неоднозначное отношение. Если державники считали его выдающимся, то либералы называли «бутафорским» или «новым ландрином». И когда в статье в «Правде» главный редактор Госкино Ирина Кокорева подводила итоги года и перечисляла названия самых удачных фильмов, эпопея Юрия Озерова в этом списке отсутствовала (!). Кто-то предположил, что все дело в элементарной забывчивости автора статьи, но многие расценили это иначе – как нежелание выделять фильм, который создавался на волне патриотизма и как госзаказ.
Между тем аккурат в дни триумфа «Освобождения» на «Ленфильме» началась работа над его фильмом-антиподом, который станет поводом к грандиозному скандалу. Речь идет о фильме Алексея Германа «Проверка на дорогах».
Молодой режиссер был представителем еврейского клана и относился к так называемой «золотой молодежи» (был отпрыском известного писателя Юрия Германа). То есть он имел многое из того, чего обычные советские люди не имели: хорошую квартиру, деньги, возможность учиться в престижном вузе. По словам самого режиссера:
«У моего отца была следующая теория на сей счет. Он говорил: „Я хочу, чтобы ты всего отведал с молодости, чтобы вся эта дребедень тебя не тянула. Ты будешь жить в хороших гостиницах, в хороших номерах, ты будешь ездить в поездах СВ, будешь есть в хороших ресторанах, тебя будут обслуживать лучшие холуи. Для того чтобы, когда я помру или состарюсь, тебя никогда к этому не тянуло, чтобы ты понимал, все это ерунда“. Я студентом мог пригласить любых своих друзей в кавказский ресторан, не имея ни копейки денег. Подходил официант, метрдотель, нас обслуживали, мы заказывали, что хотели, потому что знали: счет будет оплачен. Я останавливался в гостинице „Москва“ или в „Национале“ в отдельном номере, а мне было восемнадцать-девятнадцать лет.
Я, кстати, до сих пор не курю. Это – одно из условий отца: «Ты не должен курить. Начнешь курить – все, все эти блага у тебя ровно наполовину сократятся. Ты же не станешь меня обманывать?» И я не курил: зачем мне курить перед девицей, выпендриваться, когда я лучше приглашу ее в гостиницу «Европейскую» и папе выставлю счет...»
В 1960 году Герман окончил ЛГИТМиК, куда он опять же поступил по протекции отца, в мастерскую Г. Козинцева, и четыре года спустя был принят в штат «Ленфильма» – киностудии, которая с «оттепельных» времен стала отличаться от других ведущих киностудий страны своей ярко выраженной оппозиционностью. Дебютом Германа в большом кинематографе стал фильм «Седьмой спутник» (1968), который он снял вместе с Г. Ароновым. В основу фильма была положена одноименная повесть Б. Лавренева (автора «Сорок первого»), где речь шла о том, как бывший профессор военно-юридической академии – генерал царской армии – переходит на службу к советской власти. Фильм получился вполне лояльным режиму, без пресловутой «фиги» в кармане. Однако уже следующая картина молодого режиссера принесла ему славу одного из самых талантливых молодых диссидентов советского кинематографа. Речь идет о картине «Проверка на дорогах».
В основу ленты поначалу должна была быть положена повесть отца режиссера Юрия Германа «Операция „С Новым годом!“. Однако сценарист фильма Эдуард Володарский (как и Герман – молодой представитель того же еврейского клана в советском кинематографе) заявил режиссеру, что... „повесть говно“, и предложил ее переписать заново. Так на свет явился сценарий „Проверка на дорогах“, который имел мало общего с прозой Юрия Германа. Речь в сценарии шла о бывшем солдате власовской армии (РОА) Лазареве (эту роль сыграет актер Владимир Заманский), который, сбежав из отпуска к партизанам, предложил им свои услуги в деле борьбы с фашистами. Однако Лазарева хотя и приняли в отряд, но процесс его адаптации проходил долго и сложно. Например, двое партизан – особист Петушков (Анатолий Солоницын) и лихой вояка Соломин (Олег Борисов) – откровенно ненавидят бывшего власовца и буквально
