рубеже 70-х Рязанов превратился в одного из самых ярых критиков режима в стане кинематографистов.
Отметим, что для большинства людей этот финт режиссера стал полной неожиданностью, поскольку до этого тот никогда ни в чем подобном замечен не был. Да, Рязанов давно считался одним из лучших в стране режиссеров-сатириков, но все его фильмы содержали в себе социальную сатиру, но никак не политическую. И 70-е годы в этом плане не были исключением. Рязанов тогда снял такие фильмы, как: «Старики- разбойники» (1971) – сатиру на проблемы пенсионеров; «Невероятные приключения итальянцев в России» (1974) – просто эксцентрическая комедия без какого-либо социального подтекста; «Ирония судьбы, или С легким паром!» (1976) – лирическая комедия; «Служебный роман» (1978) – еще одна лирическая комедия, но уже с элементами сатиры на бюрократию. Однако на рубеже десятилетия сатира Рязанова и его постоянного соавтора драматурга Эмиля Брагинского внезапно приобрела черты социально-политической.
Началось все с фильма «Гараж» (1980), где бытовая вроде бы история о махинациях в некоем гаражном кооперативе вырастала до масштабов политсатиры всесоюзного масштаба. Не случайно действие фильма развивалось в замкнутом пространстве зоологического музея какого-то НИИ – явный намек на то, что некоторые советские люди, несмотря на 60-летнюю историю социализма, недалеко ушли от той же обезьяны. Были в фильме и другие, куда более прозрачные намеки на эпоху «развитого социализма». Например, одна из героинь фильма громко стенала по поводу того, что из-за проклятого собрания у нее протухла курица, завернутая в газетную бумагу (в те годы достать некоторые продукты в советских магазинах стало весьма непросто). Другой герой, академик, произносил следующий монолог: «Ну, чего я боюсь? Я достиг всего, я стар, терять мне нечего, но все равно я боюсь. Ибо меня много били, били за то, за что потом награждали…» Другой герой, фронтовик, произносил нечто похожее: «Я на фронте ничего не боялся, а тут…» Еще одна героиня фильма заявляла: «Я предлагаю жить по нашим демократическим советским законам», на что собрание отвечало дружным смехом.
Короче, весь фильм Рязанова был буквально пронизан подобными намеками и полунамеками, которые легко читались даже не самым проницательным зрителем. Разобрались в них и высокие чиновники, что стало поводом к большому «накату» на картину с их стороны. Достаточно сказать, что по приказу руководителя МГК КПСС и члена Политбюро В. Гришина была отменена премьера фильма в столичном Доме кино. А по приказу другого высокого начальника – первого секретаря ЦК КП Украины и члена Политбюро В. Щербицкого – «Гараж» запрещено было прокатывать на территории Украины.
Все эти факты широко известны сегодня, о них много писала либеральная пресса, в том числе и сам Э. Рязанов в своих мемуарах. Однако нигде не пишется о том, почему же этот фильм, вызвавший гнев таких высокопоставленных особ, все-таки вышел в прокат (даже премьера в Доме кино состоялась спустя три месяца после первой отмены) и собрал ни много ни мало 28 миллионов 500 тысяч зрителей. А ведь властям ничего не стоило отправить картину на «полку», как это стало, к примеру, с другим фильмом того времени – «Темой» Глеба Панфилова (картина выйдет на экраны только через семь лет, при Горбачеве). Выходит, власть, как бы она ни относилась к фильму Рязанова, не испугалась его острой сатирической направленности и разрешила ему выйти на широкий экран. Что лишний раз доказывало, что сатира в Советском Союзе все-таки была. Пусть куцая, но была.
Вот и следующий фильм Эльдара Рязанова, который он снял спустя год после «Гаража», – «О бедном гусаре замолвите слово», – где сатира приобрела уже не только социальный, но и политический оттенок (один образ жандармского офицера Мерзляева, в котором легко читался современный гэбист, чего стоит!), тоже благополучно добрался до экрана. Причем до телевизионного (фильм снимался по заказу ЦТ), который охватывал значительно большую аудиторию – практически всю страну, поскольку телевизоры к тому времени были в каждой второй семье.
В этой позиции Рязанова не было бы ничего удивительного (ведь он был сатириком), если бы не одно «но». Вся его (и таких же, как он, либералов-западников) деятельность по отображению в своих произведениях недостатков и пороков советской системы направлялась не любовью к своей родине, а исключительно… ненавистью к ней. Как пишет С. Кара-Мурза:
«СССР уже не мог уцелеть при номенклатуре образца 80-х, заключившей союз с Западом. Недовольство трудящихся было глухим, но устойчивым – на нем можно было паразитировать антисоветским идеологам. Не было понято предупреждение Ленина рабочим – бороться с Советским государством, но в то же время беречь его как зеницу ока. Убийственным выражением недовольства был бунт интеллигенции – «бессмысленный и беспощадный». Историческая вина интеллигенции в том, что она не сделала усилий, чтобы понять, против чего же она бунтует. Она легко приняла лозунги, подсунутые ей идеологами самой же номенклатуры. Так интеллигенция начала «целиться в коммунизм, а стрелять в Россию»…»
Отметим, что советская либеральная интеллигенция приняла на веру лозунги не только собственной номенклатуры, но и забугорных идеологов – ярых врагов России. Например, тот самый лозунг, в котором утверждалось, что СССР – это огромный концлагерь. В советский кинематограф его впервые протащили Григорий Козинцев (в «Гамлете») и Элем Климов (в «Добро пожаловать…»). Чуть позже к ним примкнул и Эльдар Рязанов: в его фильме «Вокзал для двоих» (1983) эта «фига» являлась взору зрителя в прологе и эпилоге. Она была настолько выпуклой, что принесла Рязанову еще большую славу в кругах либеральной интеллигенции. Сам режиссер уже в наши дни так объяснил смысл этой «фиги»: «У меня в фильме «Вокзал для двоих» герои бегут в тюрьму добровольно, сами. Этот эпизод для меня был очень важен. Это символ! Все мы бежали обратно в этот концлагерь. Все мы тогда были, в сущности, рабами…»
Не стоит думать, что высокие чиновники из Госкино не разглядели этой тайнописи Рязанова – не дураки там работали. Однако позволили оставить эту «фигу» в картине. Спрашивается, почему? Да потому, что либералы на закате брежневской эпохи (а «Вокзал для двоих» вышел на широкий экран сразу после смерти Брежнева – в январе 1983 года) были в фаворе как во властных структурах, так и в интеллигентской среде. Правда, впереди их уже ожидали нелегкие андроповские времена, но об этом речь пойдет чуть позже.
Итак, даже на закате брежневского правления, в эпоху самого «мрачного застоя» (как любят выражаться либералы), сатира в Советском Союзе была. Причем не только в кинематографе: к примеру, на эстраде в те годы творили Аркадий Райкин и Михаил Жванецкий, а остросоциальные и сатирические песни Владимира Высоцкого, несмотря на его смерть в июле 80-го, продолжали звучать чуть ли не из каждого окна. А вот куда эта самая сатира подевалась сегодня, в современной капиталистической и донельзя свободной России? И почему, к примеру, тот же Эльдар Рязанов не снимает больше картин, подобных «Гаражу» или «О бедном гусаре…»? Неужели потому, что пороков в нашем обществе стало меньше? Или боязно портить отношения с властью? Если последнее предположение верно, то возникает вопрос: почему же перед советской властью такой боязни не было? Не потому ли, что была она отнюдь не такая уж жестокая и страшная, каковой ее до сих пор рисуют господа либералы?
На том же пленуме Союза кинематографистов СССР в конце 80-го, о котором речь шла выше, Эльдар Александрович в своей речи произнес следующие слова: «Мне хотелось бы напомнить, что народ все видит, все знает, все помнит. Поэтому критерий совести должен быть главным… Критерий для художника – судьба народа, жизнь, отданная народу не на словах, а по сути… Нельзя жить от кампании к кампании. Есть одна забота – о состоянии души народа, его здоровье, о здоровье его желудка, о его одежде. И если все это не волнует художника, то какой же он художник! Он просто получатель денег!..»
Спору нет, замечательный спич выдал выдающийся режиссер. Только помнит ли он об этих словах сегодня? Почему, к примеру, он так яростно прятал «фиги» в своих картинах рубежа 70-х, обличая в них «советский концлагерь», и не делал этого в 90-х, когда Россия погрузилась в настоящий бандитский беспредел и когда на улицу выйти было просто страшно? Когда страну буквально раздирали на части олигархи, бандитские группировки и продажные менты вкупе с мошенниками различных мастей (начиная от рядовых наперсточников и заканчивая финансовыми пирамидами типа «МММ» или «Чара»). Почему, вместо того чтобы встать на защиту растоптанного и униженного народа (ведь, по Рязанову, критерий для художника один – судьба народа), великий режиссер превратился… в форменного лизоблюда и снял фильм про «дорогого Бориса Николаевича» (Ельцина). Это кино по своему пресмыкательству затмило даже кино про «дорогого Леонида Ильича» – например, фильм «Повесть о коммунисте» образца 1976 года.
