прячем эмоции, порой боимся их, порой выражаем их шепотом. Она же – независимо и щедро – одаривает нас ими. Она учит не прятаться, не таиться, она, я бы сказал, учит «петь», так, чтобы и слезы, и смех имели свой голос. Вопреки здравому смыслу, трезвому, холодному уму, она погружает нас в мир эмоций, не страшась показаться ни излишне резкой, ни излишне откровенной. Она не знает «грани», и в этом как слабые, так и сильные стороны ее искусства. Оно не претендует на тонкость (в формах воплощения), ибо желаемой тонкостью обладает сама его душа, идущая смело навстречу победам и поражениям. Я думаю, что яснее всего это бесстрашие ее натуры, отмеченной странным соединением бесшабашного удальства с уязвимой трепетностью чувств, передает сам голос певицы, а не только пластика ее, основанная почти всегда на широте движения и даже некоторой показной лихости. В голосе же – другое: чистая интонация, обостренная специфическим говором, истовость, свойственная фольклорному плачу, нетерпение, обуздываемое ложным смирением, и вольное дыхание жаждущего, ищущего существа, требовательного и ранимого одновременно и порой, как чудится, скрывающего свою сердечную боль под маской этакой беспечной девчонки. Ее искусство и понятно и загадочно. Она – земная, но также и непостижимая. Она такая же, как мы все, и вместе с тем – чуть иная, увлекающая нас своей спрятанной вглубь романтичностью, которая и манит, и тянет, и обманывает…»
А вот что пишет уже не раз упоминаемый нами на страницах этой книги музыковед Р. Виккерс о творчестве Софии Ротару:
«…И вслед за печальной песней отчаянно мажорная. Это эстрада. В сборном концерте контрасты создаются сменой разножанровых номеров, участием разных исполнителей. В сольном выступлении актер сам должен переключать зрительское настроение, а это дело непростое. С веселой молдавской песней «Иванушка» София Ротару спускается с подмостков и направляется в зал. Веселое оживление, живой контакт…
Я пытаюсь проследить за зрителями Ротару, смотрю по сторонам, оборачиваюсь к сидящим сзади и встречаю удивленные или недовольные взгляды – люди не хотят, чтобы я подсмотрел их слезы в их глазах.
Певица в зале среди зрителей, на сцене ее товарищи по песне, ансамбль «Червона рута». Стоит видеть, как азартно подпевают солистке музыканты, хотя в этот момент все взоры устремлены на Софию.
Ротару сравнивает ансамбль с партнером в фигурном катании. Евдокименко считает солистку ярким, завершающим штрихом в создаваемой совместно картине.
Картина многокрасочна, и к палитре ансамбля предъявляются большие требования. София Ротару в постоянном поиске. Она ищет новые песни. Пишут много, но надо найти единственную, свою. Казалось бы, опыт должен вселить в нее уверенность в себе. Получается наоборот. Она как никогда боится ошибиться («Я не имею права провалиться!»). Зато «выйдя на песню», вынося ее на публику, она подолгу не может с ней расстаться, от концерта к концерту совершенствуя и оттачивая исполнение. Она любит работать до седьмого пота, веря в справедливость извечной крестьянской истины: «Белый хлеб родится на черной земле»…
…«Есть вечная любовь» (музыка Е. Ширяева, стихи В. Федорова) – наивысший взлет выступления, кульминация исповеди Ротару. Эта ария, песней ее не назовешь, возможна только в этом месте концерта, когда зрители доверились певице и она доверилась им, когда время измеряется не секундами, а ударами сердца, когда температура исполнения и восприятия допускает такую высоту. Ротару на пределе, она уже не боится быть неловкой и некрасивой, она импровизирует страстно и самоотрешенно. К. С. Станиславский считал подлинными актерами тех, «которые умеют говорить не только словами, голосом, а глазами, порывами души, лучами чувства, волевыми приказами». Такое пение когда-то называли «соловьиным», считая, что соловью его дар дан свыше. Но говорят, что в перерывах между трелями соловей ранит свою грудь шипами и колючими ветками. Наверное, это действительно так…»
Согласитесь, есть в этих портретах нечто близкое, родственное. Но главное, что роднит Ротару и Пугачеву, – это самоотверженное служение своему делу, песне. Они обе, как те соловьи, которые ранят свою грудь шипами и ветками, чтобы их пение было лучше, драматичнее и смогло бы расшевелить и пронять до печенок даже самого толстокожего слушателя.
Но вернемся к событиям конца 82-го.
В декабре Ротару и Пугачеву вновь сошлись на одних и тех же сценических площадках. Так, они встретились во втором выпуске «Новогоднего аттракциона», который проходил там же, где и первый, – в цирке на Цветном бульваре. Пугачева опять выступала в двух ролях: ведущей (вместе с Игорем Кио) и исполнительницы. Помимо Пугачевой и Ротару, в том «Аттракционе» также участвовали: семейный дуэт Александр Абдулов и Ирина Алферова (они верхом на конях пели шлягер «Рассвет, закат»), Людмила Гурченко, Валерий Леонтьев, Михаил Боярский и др. Пугачева исполнила несколько песен, в том числе и песню «Поздно» собственного сочинения (слова Ильи Резника), которую она спела дуэтом с Валерием Леонтьевым. Дуэт родился не случайно.
Первая сценическая встреча Пугачевой и Леонтьева произошла в декабре 81-го на концертах Раймонда Паулса в Театре эстрады. Появление Леонтьева в концерте было обставлено весьма оригинально. Почти весь концерт он сидел в зале, после чего ведущая представления Алла Пугачева, как бы случайно заметив его в зрительном зале, приглашала его выйти на сцену и просила исполнить «что-нибудь из Паулса». И тот пел «Музу» – новую песню композитора, написанную специально для Леонтьева буквально накануне концертов. С этого момента и брала свое начало дружба Леонтьева как с Паулсом, так и с Пугачевой. Последняя даже стала приглашать его к себе в дом, на свои тогдашние шумные посиделки. Как вспоминает Р. Паулс:
«Тогда ни у кого не было миллионов. И вот мы что-то собирали, что-то одалживали, что-то зарабатывали – и сразу пропивали!.. Вели настоящую богемную жизнь. Чаще всего в Москве мы собирались у Пугачевой. Устраивали всякие капустники. Заводилами таких вечеров были Пугачева, вокруг которой все пылало, Илья Резник и тогдашний муж Аллы Евгений Болдин. По пьяному делу и ссоры, и скандалы случались. Под Пугачевой жил Марк Захаров. Бедняга не мог дождаться, когда же мы утихомиримся. Насколько я помню, Леонтьев не очень активно участвовал в посиделках. Он всегда старался быть в тени…»
Видимо, именно эта природная скромность Леонтьева и стала той причиной, по которой их дуэт с Пугачевой просуществовал недолго. Всего лишь одну песню.
Однако «гвоздем» того «Аттракциона» был, несомненно, хит от Раймонда Паулса и Андрея Вознесенского «Миллион алых роз». Кстати, самой Пугачевой эта песня не нравилась, более того, у певицы на нее была бо-о-ольшая отрыжка. Еще в пору работы над ней они с Вознесенским чуть ли не дрались: Пугачева требовала изменить в некоторых местах текст, а поэт упорно этому сопротивлялся.
Эту песню Пугачева в «Аттракционе» исполняла верхом на трапеции, всерьез рискуя сорваться с нее и разбиться. Вот как об этом вспоминает все тот же И. Кио:
«Алла была бесстрашной. Она захотела спеть свой новый шлягер «Миллион алых роз», раскачиваясь на трапеции, и спросила у меня: «У вас тут в цирке нет чего-нибудь вроде качелей?» Приспособили для ее пения трапецию, на которой воздушные гимнасты работают свой номер. Трапеция эта устроена следующим образом: от нажатия кнопки она снизу стремительно взмывает под купол. Алла втайне от нас решила, что эффектнее будет, если и она выступит под куполом. Она подарила ассистенту, который стоит на пульте и нажимает на кнопку, пластинку со своим автографом – и он ее в нужный момент поднял. А меня до этого еще попросила, когда начнет петь, закрутить трапецию вокруг своей оси, чтобы потом она раскручивалась. Когда началась съемка, мы просто похолодели от ужаса – ведь все же планировалось совершить внизу. А получилось так: я галантно посадил Пугачеву на трапецию, и вдруг певица через мгновение очутилась под самым куполом. Даже воздушные гимнасты по законам техники безопасности, если поднимаются на высоту свыше пяти метров, обязаны надеть страховочный трос – лонжу. Пугачева же работала без всякой лонжи, безо всякой страховки. И проделала все так, будто ей каждодневно приходится заниматься подобными делами. После съемок Алла созналась мне, что единственное, чего она боится в жизни, – это высота…»
Ротару в «Аттракционе» тоже блеснула премьерой – песней «Магазин «Цветы» (Д. Тухманов – Л. Григорьева).
В новогоднем «Голубом огоньке», который снимался в «Останкино» в первой половине декабря, продолжилось «соперничество» Пугачевой и Ротару. Там Пугачева спела задорную, но безхитовую песню
