была огорожена колючей проволокой, имела вышки с пулеметами и т. д.), власти отложили запуск картины на год с тем, чтобы дать возможность режиссеру внести в материал необходимые поправки. Когда они были внесены, был дан старт съемочному процессу (на дворе стояло лето 1978 года).
Спустя ровно год – в июне 1979 года – «Сталкер» будет принят к прокату. Как и прежние творения Тарковского, этот фильм тоже не вызовет почти никакого ажиотажа у широкого зрителя: можно смело сказать, что в прокате он провалится, собрав всего… 4 миллиона 300 тысяч зрителей. Зато либеральная интеллигенция встретит его с восторгом. Хорошего мнения о картине будет и сам ее создатель: «Кажется, действительно „Сталкер“ будет моим лучшим фильмом… – писал в своем дневнике Тарковский. – Это вовсе не значит, что я высокого мнения о своих картинах. Мне они не нравятся – в них много суетливого, преходящего, ложного. (В „Сталкере“ этого меньше всего.) Просто другие делают картины во много раз хуже. Может быть, это гордыня? Может быть. Но раньше это правда…»
Не меньший ажиотаж фильм вызовет и на Западе, где его оценят не только за художественные достоинства, но прежде всего за политические аллюзии: мол, Зона – это СССР. Поэтому только за два года (1981–1982) фильм соберет награды таких престижных фестивалей, как Триестский, Мадридский, Каннский.
Проделки сатаны
(«Мастер и Маргарита»)
В 1977 году в СССР широко отмечалась круглая дата – 60 лет Октябрьской революции. По давно заведенной традиции, к этой дате готовились все без исключения. В том числе и деятели искусств. О революционных событиях 17-го года на киностудиях страны снимались фильмы, в театрах ставились спектакли, писатели писали книги, поэты слагали вирши, художники рисовали картины. Короче, все было подчинено одному – достойно встретить юбилей.
Между тем в оплоте либеральной фронды – Театре драмы и комедии на Таганке – юбилейная дата была встречена более чем странно. Там был поставлен спектакль по книге Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита», который никаким боком не касался революционных событий (разве что действие в книге происходило вскоре после революции, в 20-е годы). Однако несмотря на это, цензура разрешила коллективау театра эту постановку. Премьера спектакля состоялась 6 апреля 1977 года. А потом случилось неожиданное.
Воскресным утром 29 мая актеры Театра на Таганке пришли на репетицию, а у служебного входа их уже ждала новость от вахтера: тот развернул перед ними свежий номер главной газеты страны «Правда», где была помещена статья про новый спектакль труппы «Мастер и Маргарита». Этой новости можно было бы радоваться, поскольку до этого «Правда» ни разу не писала о «Таганке», если бы не одно «но»: статья была из разряда критических. Ее автор – зав. отделом газеты Н. Потапов – назвал свое творение весьма хлестко – «Сеанс черной магии» на Таганке». Приведу лишь несколько отрывков из нее:
«Пролог спектакля невольно отсылает нашу память к словам молодого Михаила Булгакова: „Звезды останутся, когда и тени наших тел и дел не останется на земле“. Под сень звездного неба, что обозначена в глубине сцены, один за другим выйдут главные персонажи „Мастера и Маргариты“, и каждый скажет фразу, заключающую нечто важное или характерное для него. Эти ключевые реплики – как грани кристалла, в которых преломляются лучи многослойной художественной мысли писателя, проблематика его романа, положенного в основу представления в Московском театре драмы и комедии на Таганке. В финале вновь засияет купол звездного неба – как недреманное око вечности, как немой и беспристрастный свидетель всего, что было, есть и будет. И это – напоминание о непреходящей важности вопросов, которые стремится затронуть театр…
Хотя в программке спектакля значатся «люди 20-х годов», театр не стремится к сценической конкретизации исторической поры, когда по воле булгаковской фантазии нагрянули в Москву демонические силы зла – Воланд и его компания. Более того, для режиссера важно, пожалуй, чтобы временная дистанция между «московскими» сценами и днем сегодняшним вообще не ощущалась.
Заметим попутно, что произвольное проецирование атмосферы и коллизий минувших эпох на современность – случай не единичный в нашей театральной практике. Всякого рода неоправданные, субъективистские «аналогии» неизбежно ведут к искажению исторической перспективы, что не может не вызвать самых решительных возражений…
Сатана чувствует себя, как всегда, «правым»: упование на духовно-нравственную перестройку людей, избавление их от вековечных вожделений, низменных страстей тщетны. Проповедь Иешуа о том, что добрые начала заключены в самой природе человека, не приблизила торжества добра. И спустя тысячелетия после казни бродячего философа оно терпит поражение под натиском зла. Воландовские слова о москвичах прозвучат в спектакле дважды и оба раза – под балалаечный наигрыш «Камаринской». Возразить Князю тьмы, Духу сомнения, для которого «все теории стоят одна другой», в спектакле наших дней некому…
Приходилось слышать, – и не от одного из завзятых театралов, – что некоторые эпизоды спектакля (и, в частности, «сеанс черной магии», гротескная сцена «братьев по литературе») решены на уровне «капустника», где немало коробящих подробностей, не проявлено той меры вкуса, которую естественно ждать от Ю. Любимова. Становясь, к примеру, свидетелем того, как не очень-то обремененная одеянием «ведьма» Наташа пришпоривает голыми пятками оседланного ею Николая Ивановича, и сей почтенный муж, мельтеша полосатыми трусами, с портфелем в зубах, ползает на четвереньках по сцене, думаешь уже не об условности, а скорее о вульгарности этой сцены «полета»…
То, что не без основания воспринимается как «ограниченность взгляда» применительно к довоенным десятилетиям, никак, разумеется, не может послужить безотказным камертоном мировосприятия, надежной прицельной оптикой для участия в битве идей сейчас, в год 60-летия Октября. Это так же очевидно, как и то, что не «Камаринская», а совсем иные песни на устах у нашего Времени.
Спектакль «Мастер и Маргарита» идет на той же сцене, что и «Десять дней, которые потрясли мир», получившие заслуженное признание зрителей. Но это два разных, не соприкасающихся мира. Первый словно не подозревает о существовании второго. Там, где «правит бал» булгаковский Сатана, шаги реальной истории не слышны, и десять ее великих революционных дней, похоже, не дали даже малейшего сотрясения. Оба этих сценических явления порождены одним признанным Мастером – Ю. Любимовым. Печатью своего недюжинного и своенравного таланта он как бы удостоверяет для нас подлинность того и другого. Ю. Любимов воспринимает художнический дар автора «Мастера и Маргариты», во славу которого он зажигает на сцене вечный огонь, как пророческий.
Но и в этом представлении, где так много магических «чудес» и превращений и не присутствует дух конкретного историзма, увы, не удается срастить, уравнять на правах большой правды то, что рождено страстью, болью сердца и искренностью художника, с суетной и мелкой, словно подачка на зрительскую бедность, игрой в «остроту». Режиссерская магия тут бессильна».
Как вспоминает актер «Таганки» В. Смехов: «Статья всполошила общественность. Нам звонили, просили крепиться и не сдаваться… Из ободряющих звонков коллег выделю телефонный звонок Коли Бурляева. Коля жарко уверял меня, что наступают черные дни для „Таганки“, что ему страшно за нас и он просит не забывать, что он – всегда с нами…»
Самое интересное, но эта статья ни к каким оргвыводам по отношению к театру не приведет. То ли по причине шумной реакции на Западе, то ли по причине заступничества сторонников «Таганки», коих в высших советских верхах имелось в достатке. В итоге спектакль не закроют, режиссера «Таганки» Юрия Любимова наградят к его юбилею орденом Трудового Красного Знамени, а сам театр той же осенью отпустят в первые гастроли по Западу – во Францию.
Как боксер избил тренера
(Василий Соломин)
В конце мая 1977 года в центре громкого скандала вновь оказался 24-летний советский боксер Василий Соломин, которого не взяли на чемпионат Европы в ГДР (начался 30 мая) из-за «аморалки». В случившемся был виноват сам боксер и никто более, поскольку скандал он учинил беспрецедентный в спортивном мире, попытавшись… избить тренеров национальной сборной. Произошло это в Кисловодске, где сборная находилась на сборах. Как-то вечером Соломин выпил «лишку» и отправился выяснять отношения со старшим тренером команды Алексеем Киселевым. Самое интересное, последний, будучи когда-то серебряным медалистом Олимпиад в полутяжелом весе, легко справился бы с
