положил на кофейный столик перед ней стопку энциклопедий и ежегодников.
И все утро дом звенел от ее удивленных возгласов: «Не может быть, электричество!», «Господи, люди ступили на Луну!», «О вечность! Бомба судного дня!», «Чудеса! Машина моет посуду!».
Шарлотта с Ховардом стояли в коридоре, в ужасе ломая руки.
— Нужно что-то предпринять, Хови, — взволнованно говорила Шарлотта. — Бедная девочка кричит так, словно вот-вот испустит дух.
Ховард в замешательстве почесал затылок.
— Она просто захотела почитать, ссылаясь на то, что потеряла несколько лет.
— А мне кажется, она лишилась рассудка, — возразила Шарлотта. — Как странно она стала разговаривать! Я ее прямо не узнаю.
Ховард вытер лоб носовым платком.
— Ее лексикон и поведение и впрямь весьма… э-э-э… эксцентричны. Но ведь это результат падения, Шарлотта. Даже доктор Канес говорит…
И тут снова из библиотеки раздался какой-то особенно душераздирающий крик.
— Я этого так не оставлю, Ховард, — заявила Шарлотта. — Вряд ли совет по образованию предполагал подобные мучения.
Но не успела она взяться за дверную ручку, как из комнаты выскочила Мелисса — бледная, с широко раскрытыми от ужаса глазами.
— Мама, папа, кажется, теперь я поняла, — прошептала она еле слышно.
И, потеряв сознание, рухнула на пол.
Мелисса медленно приходила в себя. Перед ее мысленным взором проплывали видения: промышленная революция, две мировые войны, женщины, получившие право голоса, ядерные бомбы, поезда, самолеты, автомобили и космические корабли, кондиционеры и швейные машины, компьютеры и хирургические шины. Голова ее теперь напоминала маленький сосуд, переполненный информацией.
Внезапно послышался чей-то плач. Она с усилием приоткрыла глаза и увидела рядом Шарлотту. Девушка тотчас села на постели.
— Мама, что с тобой?
Шарлотта сквозь слезы посмотрела на дочь и вдруг порывисто обняла ее.
— Мелисса, дорогая, слава Богу, ты очнулась! Я так о тебе беспокоюсь. Ведь ты упала в обморок там, внизу. Отец даже отправился за доктором Карнесом на площадку для гольфа.
— Ах, Боже мой! — огорчилась Мелисса. — Прошу прощения, что причинила вам такие хлопоты и беспокойство. — Она погладила Шарлотту по руке. — Я чувствую себя хорошо, уверяю тебя. Обычный шок. Все эти… годы… ты понимаешь. Пожалуйста, не расстраивайся.
В ответ Шарлотта заплакала еще сильнее.
— Ну что ты, мама? — опечалилась Мелисса.
— Это просто потому, что ты стала совсем другой… такой странной и притом такой доброй, такой ранимой и милой, — ответила сквозь рыдания Шарлотта. — И я вовсе не расстраиваюсь. Дело в том, что такая ты мне очень нравишься!
— Но если я тебе нравлюсь такой, почему же ты сетуешь, мама?
— П-потому что, когда ты была Мисси, тебя никогда не заботило, что думают или чувствуют другие, — жалобно всхлипнула Шарлотта. — И вот теперь, когда ты… когда ты пребываешь в своем нынешнем состоянии, я… я должна бы всем сердцем хотеть, чтобы ты поправилась и стала прежней. Только я не хочу этого! — совсем уж с несчастным видом закончила Шарлотта.
Девушка ласково погладила Шарлотту по спине.
— Мама, не стоит так мучиться. Я вовсе не хочу возвращаться к тому, что было. — Это заявление имело для Мелиссы такой смысл, который для Шарлотты навсегда, наверное, останется неведомым.
— Ах, милочка! — Шарлотта опять обняла дочь — В самом деле?
— Да, мама.
— На протяжении всей твоей жизни мы враждовали и вот наконец-то стали друзьями! — Шарлотта отстранилась и улыбнулась сквозь слезы. — И самое замечательное, что от этой перемены ты стала выглядеть на пять лет моложе, как говорит Агнесс!
Мелисса смущенно улыбнулась:
— Может быть, и так
Шарлотта погладила дочь по руке.
— Ну как, книги тебе пригодились, милочка? Ты нашла все те годы, которые искала?
Мелисса озадаченно покачала головой.
— Кареты с крыльями, движущиеся картины, машины, создающие погоду в помещении. И в самом деле замечательное столетие!
Шарлотта посмотрела на Мелиссу в полной растерянности, но сочла за лучшее промолчать.
Дочь тем временем взяла с ночного столика маленькую картинку, которую так внимательно вчера рассматривала. Пожалуй, сейчас самый подходящий момент разузнать об этой Мисси и ее женихе.
— Расскажи мне об этом, мама.
Шарлотта взяла фото и улыбнулась.
— Ну как же, вас с Джеффом сфотографировали пару недель назад на открытии галереи на улице Биль. Разве ты не помнишь, милочка?
— Видимо, нет.
— Ничего, вспомнишь, — успокоила ее Шарлотта
— Надеюсь. И еще, — Мелисса кивнула в сторону комода, — ты должна рассказать мне о… о старомодной леди на фотографии… о той, что похожа на меня.
— А, так ты все-таки заметила? — Шарлотта подошла к комоду и взяла в руки выцветший дагерротип. — Это кузина Мелисса, наша дальняя родственница.
— Понятно. Меня назвали в ее честь, не так ли?
Глаза Шарлотты посветлели:
— Значит, ты помнишь!
— Ну, не совсем так, мама, — уклончиво ответила девушка. — Просто вывод напрашивается сам по себе.
— Наверное. — Глядя на фотографию, Шарлотта вздохнула. — Видишь ли, сходство между вами действительно потрясающее. Честно говоря, с тех пор как ты упала, ты так себя ведешь и так говоришь, что кажется… — Она вдруг засмеялась и поставила фотографию на место. — Но ведь это невозможно, правда?
Мелисса благоразумно воздержалась от комментариев.
— Расскажи же мне побольше о кузине Мелиссе, — попросила она.
Шарлотта подошла к кровати и села с краешку.
— Этот дом выстроили ее родители, Монтгомери. В сороковых годах прошлого века, кажется.
— Понятно. И потомки их так и живут здесь с тех пор?
Шарлотта покачала головой:
— Нет. С тех пор сменилось не менее семи поколений. Семья часто переезжала с места на место. По- моему, Монтгомери уехали из Мемфиса еще в пятидесятые годы прошлого века, и с тех пор фамилия этой семьи изменилась на Монро.
— А как это произошло?
Шарлотта нахмурилась.
— Я в общем-то точно не знаю…
— Значит, о тех Монтгомери, которые построили этот дом, почти ничего не известно?
— Очень немного. Сохранилось лишь несколько старых писем, написанных кузиной Мелиссой…
— О-о? — воскликнула Мелисса.
— Да, и еще немного писем, которые первый Монтгомери — кажется, его звали Джон — написал своей жене и дочери…
— Как интересно! — вскричала Мелисса, — А можно будет как-нибудь посмотреть эти письма?
— Конечно. По-моему, письма кузины Мелиссы где-то здесь, в твоей комнате… а у Агнесс, наверное,
