Присутствующие кивнули.
— Всякий раз, как только речь заходит о том, чтобы выйти из дому, она испуганно кричит, — вступил в разговор Ховард. — Так нам никогда не удастся отвезти ее в больницу.
— Да уж, — согласился доктор Карнес. — Меня очень тревожит ее амнезия. Так удариться головой! Вполне возможен целый ряд серьезных осложнений — сильное сотрясение мозга, гематома мозга Разумеется, вашу дочь надо срочно обследовать.
— Вы говорите о психических осложнениях? — спросила Шарлотта.
Врач только плечами пожал.
— Мне нужны результаты рентгена, и чем скорее, тем лучше.
— Нет, я не согласен! — нахмурившись, вскочил жених.
— Джефф! — изумилась Шарлотта.
Тот решительно оглядел присутствующих.
— Я не позволю, чтобы Мисси… Мелиссу терроризировали подобным образом.
— Терроризировали? — удивилась Агнесс.
— Она сейчас очень уязвима, сбита с толку, это очевидно, — объяснил молодой человек — Нельзя заставлять ее выходить из дому, пока она не готова к этому.
— Мы сильно рискуем, молодой человек, — укоризненно сказал врач.
— Вы видите хоть какие-то симптомы сотрясения мозга или гематомы? — не отступал Джефф.
— В общем-то нет, — согласился врач. — Без сознания она находилась очень короткое время, расширения зрачков не наблюдается, равно как и нарушений слуха.
— Но тем не менее я настаиваю на медицинском обследовании. К тому же, учитывая ее психическое состояние…
— Да, конечно, — прервал его жених, — но если мы силой заставим ее выйти из дому, не ухудшится ли ее состояние еще сильнее? Ведь бедную девочку пугает абсолютно все: она не знает, что такое машина, что такое радио и телевизор, не узнает никого из нас. Горничная говорит, что она закричала от страха, когда включили пылесос. Такое впечатление, будто она родилась не в двадцатом веке.
— Именно, — пискнула Шарлотта — Я тут пыталась проводить ее к машине «скорой помощи», так она понесла какой-то бред о том, чтобы лошадям дали овса.
— А в телевизоре у нее сидит мужчина, которого она потребовала застрелить или стереть — точно не помню, — заметил Ховард, растерянно нахмурившись
— Она действительно не в своей тарелке, — согласилась Агнесс. — Я, например, обнаружила, что она стучит в стену там, где стоит внутренний телефон, утверждая, что где-то за стеной сидит бедняга музыкант.
— Ах ты, Господи! — ахнула Шарлотта.
Доктор заметно помрачнел.
— И тем не менее надо уговорить эту молодую женщину лечь в больницу…
— Вы только напугаете ее до смерти, — заметил Джефф.
— Мальчик, по-видимому, прав, Эдмунд, — вмешался Ховард. — Если мы заставим Мелиссу сделать обследование, неизвестно, чем это кончится.
— Хорошо, — устало согласился врач. — И помните: ваше решение никак не согласуется с моим мнением. Но за последствия я не отвечаю.
Врач ушел, и собравшиеся в замешательстве переглянулись.
— Что же нам теперь делать? — спросила Шарлотта.
— Давайте оставим девочку в покое, — предложила Агнесс. — Ну и что, что она немного не в себе, главное, в результате удара она перестала быть несносным ребенком.
— Пусть Мелисса поправляется самостоятельно, в своем темпе. Я так считаю, — сказал Джефф.
— Значит, теперь она для нас Мелисса, — проницательно заметила Агнесс. — Девочку и впрямь словно подменили.
Никто из присутствующих даже не осмелился заикнуться, какое это благо.
Джефф покинул особняк Монро в полном смятении. Казалось, ему неожиданно, словно по волшебству, подарили новую невесту. Сегодня утром на лестнице споткнулась Мисси, а очнулась совершенно другая — Мелисса. Добрая, мягкая, ласковая.
Может быть, раньше он неверно судил о Мисси? Может быть, ей надо было только упасть, чтобы обнаружить все свои достоинства? Как бы то ни было, теперь Джефф изумлен и очарован своей невестой.
Прежняя Мелисса никогда не нуждалась в нем, но этой, новой, он был нужен. Сегодня днем он провел с ней всего лишь несколько минут, но ему хватило времени, чтобы осознать всю глубину происшедшей с ней перемены. Как же она теперь беспомощна, смущена и напугана! Этих качеств он никогда прежде не замечал в своей независимой Мисси и всем сердцем полюбил новую Мелиссу.
Полюбил? Он неожиданно понял, что ему не терпится снова увидеть ее и помочь ей пройти через тяжкие испытания.
Впервые за шесть долгих, одиноких лет Джефф почувствовал, как сердце его слегка оттаяло.
— Полагаю, свадьбу теперь придется отложить, — заключила Лавиния.
— Конечно, — согласился Джон, — разве можно заставлять девочку выходить замуж за человека, которого она даже не узнает?
— Но меня это вовсе не смущает, — заметил Фабиан.
— По-моему, тоже ничего страшного — проговорила бабка.
Фабиан, Джон и Лавиния, врач и бабушка Монтгомери собрались в гостиной обсудить теперешнее диковинное состояние Мелиссы.
— Она говорит то, что ей в голову взбредет, — продолжил Джон, — и кажется, никого из нас не узнает, даже не понимает, где она и кто.
— А этот ее лексикон? — вмешался в разговор врач. — Какие-то «дурдома» и «поехавшие крыши»…
— Такое впечатление, что это совсем другой человек, — заметила бабушка Монтгомери. — Кажется, я говорила тебе, Лавиния, что она даже выглядит иначе.
— Да, мама, говорила.
Наклонившись к Лавинии, бабушка продолжила, понизив голос:
— А это непристойное исподнее, которое было на ней, когда мы ее раздели… Знаешь ли, я никогда не видела ничего подобного! Какое-то все прозрачное до неприличия! Я немедленно все выбросила в мешок с тряпками!
Лавиния нахмурилась и погладила бабушку по руке, а Джон сказал:
— Несколько минут назад я поднялся наверх проведать ее. Так вот, она потребовала, чтобы я называл ее
— Мисси. Какое странное имя! А потом еще просила принести какой-то непонятный предмет — кажется, она назвала его телефон.
— Может быть, телеграф? — растерянно спросил врач.
— Телеграф — в спальню? — Джон поднял брови. — Вы шутите, Флетчер.
— Говорят, она швырнула в горничную ночным горшком, — добавила бабушка Монтгомери. — В общем, дитя безумно.
— Ах, подите вы! — засмеялась Лавиния. — Ничего страшного! Конечно, эта девочка — наша Мелисса. Просто в результате падения у нее появился характер. И слава Богу! — Она обратилась к Фабиану: — Вы не находите, дорогой?
Он усмехнулся.
— Не скажу, что мне нравится, когда меня называют пентюхом или придурком. Однако, должен признаться, что падение, похоже, пробудило в Мелиссе лучшие качества. Нет, сотрясение мозга и потеря памяти меня, естественно, смущают. Что вы думаете об этом, доктор Флетчер? — обратился он к врачу.
Тот напряженно подался вперед.
— Я по-прежнему считаю, что ее состояние вызвано лихорадкой, обусловленной разливом желчи. Лихорадка привела к головокружению, которое, в свою очередь, привело к падению. Должен предупредить,
