Наконец все трое уселись за обеденный стол. После первого глотка кофе Мисси огляделась по сторонам и ощутила, что ей до смерти хочется курить. Черт, покурить здесь ей ни за что не удастся! Она застряла в какой-то допотопной глухомани в девятнадцатом веке, и существование здесь отнюдь не такое идиллическое, о чем она читала в любовных романах. Она уже ужасно скучала по своей жизни в двадцатом веке, грустила даже о таких банальных вещах, как зубная паста и туалетная бумага.
Джон не сводил глаз с дочери, ковыряющейся в оладьях и сосисках.
— Дорогая, просто не знаю, как передать тебе мою радость по поводу того, что ты снова на ногах и потихоньку начинаешь обретать память. Только мне хотелось бы спросить, отчего ты называешь нас с мамой «ма» и «па»?
— Ах, это. — Мисси глотнула кофе. — Страшно не хочется тебя разочаровывать, но, кроме своего падения с лестницы, я совершенно ничего не помню.
Лавиния обескуражено вздохнула.
— Ты хочешь сказать, что не помнишь ни своих родителей, ни Фабиана — своего жениха?
— Абсолютно ничего, ма.
— Как же нам тебе помочь? — озабоченно спросил Джон
— Ну, вы могли бы рассказать мне кое-что о нашей жизни
— Например? — полюбопытствовала Лавиния.
— Чем мы занимаемся?
— Выращиваем хлопок, разумеется.
— Ах да, — спохватилась Мисси. — Глупый вопрос? Я же прекрасно слышала сегодня, как в шесть утра звонил дурацкий колокол, и работники пошли на плантацию. —Сунув в рот кусок сосиски, она уточнила: — Сколько же времени мы живем в этом музее?
— Музее? — переспросила Лавиния.
— Ты же знаешь, ма, эту молодежь, — льстиво улыбнулась Мисси, — вечно она критикует статус- кво.
Впервые в жизни Лавиния посмотрела на Джона, ища помощи.
— Мы прожили здесь десять лет, — ответил он — С тех самых пор, как построили этот дом. Разве ты не помнишь, что всего два дня тому назад мы с тобой устроили небольшую церемонию по поводу водворения на лестничную колонну малахитовой «пуговицы»?
Мисси энергично прищелкнула пальцами.
— Ага! Этот малахит поместили туда в честь того, что все деньги за дом выплачены, так?
— Значит, ты помнишь! — радостно воскликнул Джон.
— На самом деле — нет. — И под ошеломленными взглядами родителей Мисси переключилась на Лавинию: — А теперь… скажи мне, ма, чем занималась я.
— Чем занималась ты? — удивленно переспросила Лавиния
— Да. Как я проводила время?
— Ах да. Ну, ты проводила время, как все молодые леди — читала, посещала церковь или благотворительные организации, брала уроки игры на фортепьяно и вышивала вместе со своими подругами.
На лице у Мисси появилось выражение гадливости, словно она только что угодила в коровью лепешку.
— Шутишь!
— Конечно, нет.
— Значит, я нигде не работала?
— Дорогая, это неслыханно — чтобы молодая женщина работала по найму, — отозвался Джон.
— А почему бы и нет? — возразила Мисси. — Ты считаешь, что женщины менее способны, чем мужчины?
— Вопрос не в том, у кого какие способности… — тактично ответил Джон, — просто женщина должна помнить свое место.
— Чушь какая! Не смешите меня! — заявила Мисси.
Джон онемел, а Лавиния поднесла салфетку к губам, чтобы скрыть усмешку.
— Итак, что у нас намечено на сегодня? — продолжила Мисси.
— Тебя собирался навестить Фабиан, — довольно сообщила Лавиния. — Этот милый мальчик сказал, что, если ты достаточно хорошо себя чувствуешь, он прокатит тебя в карете.
Мисси с грохотом поставила чашку на блюдце
— Эта рептилия? Можете передать ему, чтобы валил отсюда!
Родители в ужасе вздрогнули.
— Но это невозможно, — выговорила наконец Лавиния. — Вы помолвлены, и нужно немедленно назначить новую дату бракосочетания.
— Ой не надо! — выпалила Мисси.
— Прошу прощения? — не поняла Лавиния.
— Мисси взъерошила волосы.
— Послушай, ма, знаешь ты или нет, но я провела очень тяжелые двадцать четыре часа. И я не выйду за это ничтожество, будь он даже вторым Дональдом Трампом.
— Дональдом каким? — переспросила Лавиния.
— Не важно, — бросила Мисси.
— Ты, милочка, очень странно выражаешься, — обеспокоено заметила Лавиния.
— Ну… на любом языке это значит — наша помолвка аннулируется. Finito. Капут.
За столом воцарилось тягостное молчание.
— Боюсь, что это невозможно, моя дорогая, — проговорила наконец Лавиния ледяным тоном.
— Простите? — с вызовом отозвалась Мисси.
Глаза Лавинии сверкнули стальным блеском.
— Из-за твоего недомогания, Мелисса, мы с отцом крайне терпимо относились к твоему… э-э-э… поведению, выходящему за рамки общепринятого. Но очевидно, пора перестать потакать тебе. Ты обязательно увидишься сегодня с Фабианом Фонтено и непременно выйдешь за него замуж.
— И не мечтайте! — хмыкнула Мисси. — И в последний раз повторяю — меня зовут Мисси!
— Брачный контракт был заключен, когда ты родилась, Мисси, — сурово добавил Джон. — Ты не посмеешь опозорить нашу семью, нарушив данное обещание
— Черт побери! — воскликнула Мисси.
Джон Монтгомери тотчас выскочил из-за стола и дрогнувшим от обиды голосом обратился к дочери:
— Дочь, пока ты живешь под моей крышей, я не позволю тебе богохульствовать! Ради Бога, помни о своем положении! Ты леди!
Мисси злобно сверкнула глазами, глядя на своего новоявленного отца, но тут вмешалась Лавиния:
— Джон, не будь слишком строгим с девочкой. Ты что, не заметил, как она изменилась? Ведь у нее появился характер!
— И даже слишком много характера, — проворчал Джон.
— Подумай, как интересно с ней будет Фабиану! — усмехнулась Лавиния. — Ах, мне не терпится посмотреть, какой они устроят фейерверк!
— Я не собираюсь встречаться с ним, ма, — упиралась Мисси.
— О нет, дорогая, ты с ним увидишься, — возразила Лавиния.
На протяжении всей трапезы Мисси спорила со своими новыми родителями. Наконец, она с отвращением отшвырнула салфетку и выскочила из столовой. У лестницы она остановилась и внимательно посмотрела на бычий глаз из малахита — тот самый камень, который она помнила по своей прежней жизни. Как странно, что эту «пуговицу» укрепили здесь всего лишь позавчера! Неужели Мелисса ударилась головой об эту же самую колонну? Мисси осторожно коснулась малахита, но ничего не произошло, хотя ей и показалось, что камень как-то странно подмигнул.
— Вспоминаешь, дорогая?
Мисси взглянула вверх и увидела Джона Монтгомери. «Он ведь и впрямь очень приятный человек —
