службу.
Мужчины рассмеялись.
— Простите, а теперь мне пора к детям. Уверена, я еще услышу вашу чудесную музыку.
Шумно откланявшись, музыканты двинулись в гостиную и скрылись за двустворчатыми дверьми. Вскоре оттуда по всему дому разнеслись звуки музыки. Стефани на минуту задержалась в холле, чтобы послушать. Знакомство с эксцентричной компанией произвело на девушку сильное впечатление. Трамбл, похоже, был без ума от Эбби, в то время как последняя была без ума от музыки. Что же до Стефани, то термины «оркестровка», «аранжировка» и прочие почему-то не вызвали у нее в памяти образ Моцарта.
Хваленые музыканты играли просто безобразно — как говорится, кто в лес, кто по дрова. Безжалостно расправились с Шубертом, а затем с Брамсом. Слушать было невозможно, и Стефани поднялась наверх. Заглянула к детям и обнаружила, что пропала Эми!
Обыскала все верхние комнаты и, спустившись вниз, прошла в холл.
И тут до нее донесся тихий, жалобный плач малышки. Стефани нашла ее под лестницей. В ночной кружевной рубашечке, с игрушечным медвежонком в руках. Малышка заливалась слезами.
— Дорогая, что случилось? — Стефани опустилась рядом.
Эми повернула к ней заплаканное личико.
— У меня от музыки болят ушки, — всхлипывая, ответила Эми.
— Бедное, бедное дитя!
Стефани взяла девочку на руки и присела на ступеньку. Вытерла Эми слезы и попыталась утешить.
— Милая, они не виноваты, что так плохо играют. Лучше не умеют.
— Мне грустно, — захныкала малышка.
— Мне тоже.
— Я скучаю по мамочке.
Стефани прижала девочку к себе, и ее захлестнула волна нежности.
Эми обвила шею Стефани своими тонкими ручками, заглянула ей в глаза.
— Будешь моей мамой?
У Стефани сжалось сердце. Что могла она ответить? Если верить старой Магнолии, миссия, с которой она прибыла сюда, когда-нибудь кончится.
— Будешь? — настойчиво повторила малышка.
— Я… я постараюсь быть с вами как можно дольше, дорогая.
Эми еще крепче обняла Стефани, и девушка живо представила себе то счастливое время, когда они с Джимом страстно мечтали о ребенке. А что, если бы у нее была такая славная девчушка? Эта мысль наполнила сердце Стефани безысходной тоской.
В следующее мгновение парадная дверь распахнулась и на пороге появился Андре Годдар. Стефани замерла от неожиданности.
— Что случилось? — Андре приподнял личико девочки. — Почему ты плачешь?
— Ей не нравится музыка, — объяснила Стефани.
— Еще бы, — проговорил он, когда из гостиной в очередной раз донесся визгливый стон расстроенной скрипки. — Странно, что еще не звенят хрустальные подвески на люстре. — Он смахнул со щеки дочки слезу. — Ты не хочешь улыбнуться папочке, лапушка?
— Да, папочка. — Малышка одарила отца ангельской улыбкой.
— Вот и хорошо, — произнес Андре. — Мадам, я просил вас быть особенно внимательной к Эми и рад, что вы вняли моей просьбе.
Под благодарным, но чересчур пристальным взглядом Андре Стефани стало не по себе.
— Мистер Годдар, Эми — прелестная девочка, и я с удовольствием занимаюсь ею, независимо от того, просили вы меня об этом или нет, — проговорила она с подчеркнутой холодностью.
— Правда? — Он подмигнул Эми. — Похоже, лапушка, ты завоевала сердце мадам Сарджент. — Он наклонился и поцеловал девочку в щеку.
— А вы, мадам? — Он повернулся к Стефани. Его губы замерли на опасно близком расстоянии от ее собственных. — Вы не хотите, чтобы вас тоже поцеловали?
Стефани повела плечами и напряглась. Она ощущала на губах его горячее дыхание, ощущала исходивший от него аромат и тонула в бездонной глубине его пронзительных голубых глаз.
— Почему бы вам не оставить нас в покое? — жестко произнесла Стефани.
Андре поморщился как от удара и отпрянул.
— Разумеется, — произнес он ледяным тоном и поспешил уйти.
Глядя ему вслед, Стефани едва не расплакалась. Не следовало вести себя столь грубо. Но это была своего рода самооборона. Андре оказывал на нее магическое действие, лишал воли. Она теряла голову от одного лишь его жгучего взгляда, от звука его голоса.
Стефани отнесла девочку наверх и оставила на попечение старой Марты. Чувство вины ее не покидало, и она торопливо спустилась вниз, чтобы извиниться перед Андре.
Дверь его кабинета оказалась закрытой. Не долго думая, девушка распахнула ее.
— Простите, — выпалила она.
— Вас не учили, мадам, что нужно стучаться? — спросил Андре недовольным тоном.
Стефани попятилась было, но тут же заставила себя шагнуть вперед.
— Давайте не будем играть в игры. Я была грубой и должна принести извинения.
Андре слегка опешил, поднялся из-за стола и подошел к ней.
— Итак, совершенная мадам Сарджент пришла извиняться?
— Да, но ваша язвительность не очень-то способствует этому.
Он подбоченился и смерил ее высокомерным взглядом.
— Вы не заслуживаете снисхождения.
— Это верно, — согласилась она.
— Какое похвальное смирение со стороны бойкой мадам! — Андре усмехнулся. — Хотелось бы знать, чем вызвана ваша грубость?
— Я-а… — начала Стефани запинаясь, — вы вторглись в самый неподходящий момент. Между мной и Эми…
— Я вторгся? — перебил он. От его вкрадчивого голоса у нее по спине побежали мурашки. — Вы, случайно, не забыли, мадам, что Эми — мой ребенок? И что ее благополучие касается в первую очередь меня?
— Это верно. Но я говорю не об Эми, а о себе. Я думала о другом, когда… ответила вам не совсем учтиво.
— Почему мое присутствие вывело вас из себя? — спросил Андре после продолжительного молчания.
— Я предпочла бы об этом не говорить. — Она отвела глаза. — Разве моих извинений недостаточно?
— Нет, вы должны мне все объяснить. — Андре взял девушку за локоть и повернул к себе.
— А без объяснений нельзя? — вздохнула она.
— Мне казалось, мы об этом уже договорились. — Его глаза удовлетворенно сверкнули.
— Хорошо. Объясню. Вы застали меня врасплох. — Ком подступил к горлу. Стефани трудно было говорить.
— Врасплох?
— Я уже говорила, что была замужем. У нас не было детей, хотя мы очень хотели. Эми разбудила во мне материнские чувства. Потом пришли вы и… и все испортили.
— Потому что хотел вас поцеловать? — В его голосе зазвучали металлические нотки.
— Я этого не говорила. — Стефани опустила глаза.
— Но вы так подумали, да? — Он положил девушке руки на плечи. — А вам не кажется, что я в тот момент тоже был тронут до глубины души? Или вы думаете, я не способен на тонкие переживания? — Голос его дрогнул.
— Я… Нет. Вы любите своих детей… — Его близость обезоруживала девушку.
Андре заглянул ей в глаза.
