Хотя поначалу прибывшие на «Вербену» офицеры разочаровали своей неопытностью, очень скоро я начал по-настоящему их ценить. Они были очень молоды, чрезвычайно серьезны и старались изо всех сил. Все-таки мы имели особую репутацию, которую следовало поддерживать, а если точнее – создавать. «Вербена» была первым корветом, которым командовал офицер КВДР, и прошло еще много месяцев, прежде чем появился второй такой же. Если «Вербена» зарекомендует себя хорошо, это откроет дорогу многим грамотным офицерам КВДР к командованию кораблями. Таким образом, на нас лежала ответственность, о которой я неустанно напоминал людям. Перед войной младшие лейтенанты П. М. Уиттакер и Р. Ф. Е Петтифер были мелкими конторскими клерками, а гардемарин К. С. Эдвардс – тот вообще учился в средней школе. Они прослужили 9 месяцев на «нижней палубе», потом провели 3 месяца на «Кинг Альфреде». И вот теперь их заботам вверено 30–40 торговых судов. Такую перемену, должно быть, трудно осмыслить. В первом походе гардемарина скрутила морская болезнь. Ничего подобного даже мне не приходилось видеть. В конце концов он отказался от попыток заставить пищу удержаться в желудке и ничего не ел в течение 12 суток. Только пил сок лайма с сахаром. По возвращении я предложил ему остаться на берегу, но он захотел попробовать еще раз. К счастью, во второй раз все обошлось нормально.
Волнение было довольно сильным, зато нас не беспокоил противник. Через 8 суток конвой достиг 20-го градуса западной долготы – только до этой долготы мы могли обеспечить эскорт. Здесь нам предстояло оставить конвой и либо взять под охрану обратный, либо возвращаться домой и снова сопровождать конвой, уходящий в плавание.
Из-за неисправного испарителя соль попадала в танки с питьевой водой, поэтому чай, какао и все остальные напитки и жидкие блюда были слегка солоноватыми. Мы отдали почти все запасы напитков из кают-компании – пиво, сок лайма и лимонад – в столовую команды, но больше ничем помочь людям не могли. Как я и предполагал, наш рулевой оказался опытным и надежным человеком, на него можно было положиться во всем. Этот высокий, худощавый, светловолосый и очень симпатичный парень принадлежал к числу лучших представителей довоенного старшинского состава. Он был очень аккуратен и всегда опрятно одет, даже в центре Атлантики. Это было чрезвычайно важно, особенно в те дни, когда на нашу долю выпадало много тяжелой работы и некогда было думать об одежде. В такие периоды легко скатиться к небрежности, а затем к неряшливости, а ступив на этот путь однажды, остановиться уже нелегко. На протяжении всей войны я настаивал, чтобы вахтенные на мостике были опрятно одеты и чисто выбриты, а поскольку в число вахтенных входили и наблюдатели, сменявшиеся каждые два часа, вся команда следила за своим внешним видом. Я вовсе не утверждаю, что, если на корабле не принято ежедневно бриться и аккуратно одеваться, он станет менее боеспособным. Я только хочу сказать, что высокую боеспособность поддерживать легче, если придерживаться высоких стандартов во всем. В этом деле наш рулевой был бесценным союзником и показывал пример всем. Кстати говоря, он был одним из последних носителей чина главного рулевого. Более молодые ребята уже считались главными старшинами-артиллеристами, переведенными на новую должность. Мне очень повезло заполучить такого человека на нашу маленькую «Вербену». Он имел большое влияние на людей, пользовался непререкаемым авторитетом и умел справляться с нештатными ситуациями раньше, чем они перерастали в серьезные проблемы.
Оставив конвой, эскорт взял обратный курс на Минч. На горизонте показался мыс Рат. «Вербена», как и раньше, шла на левом крыле. Неожиданно мы заметили к северу от нас торговое судно. Оно явно тонуло.
Мы доложили на «Велокс». Оттуда поступил приказ:
«Разберитесь».
«Тонет голландский сухогруз, – разобравшись, доложили мы. – Предлагаю подобрать уцелевших».
«Действуйте, но обратите особое внимание на „Извещение мореплавателям“ номер…»
Мы подняли на борт моряков с одной спасательной шлюпки. Ушедшая вперед группа была отчетлива видна на горизонте – нас ждали. С «Велокса» снова повторили сигнал:
«Обратите внимание на „Извещение мореплавателям“ номер…»
Мы бы, бесспорно, обратили внимание, раз уж нам так настойчиво предлагали это сделать, но наши «Извещения» были погребены под обломками разбомбленного поезда, даже не знаю на какой станции. Мы дождались, пока ближайший корвет заслонит от нас «Велокс», чтобы старший офицер конвоя не увидел нашу сигнальную лампу, и запросили:
«Что за „Извещение“ номер… Скажите, пожалуйста».
«Минное поле, – незамедлительно поступил ответ. – Вы на нем, мы нет».
– Хорошие новости, – сказал я старшине сигнальщиков. – Только не говорите пока никому. Мы же не можем уйти и бросить вторую спасательную шлюпку.
– Конечно, сэр, – невозмутимо согласился он. – Мы не можем так поступить.
Мы подняли на борт моряков со второй спасательной шлюпки и доложили на «Велокс»:
«Приняли на борт капитана и всю команду голландского торгового судна, включая судового пса».
«Хорошая работа», – просемафорили с «Велокса», но я рад, что это было не мое решение.
«Спасибо», – ответили мы. А что тут еще скажешь? Только надо постараться больше не выходить в море без «Извещений мореплавателям».
Мы взяли курс на Ливерпуль. Там мы, наконец, получим старшего помощника, «Извещения» и отремонтируем испарители.
Ремонт мы действительно произвели, «Извещения» получили, но со старшим помощником дело оказалось намного сложнее. На Ливерпульской базе нам сказали, что свободных людей нет. К тому же мы были чужаками – нашей базой был Лондондерри. Вот там нам и подберут человека. А у офицеров Ливерпульской базы хватает забот и со своими офицерами.
«Вербена» была первой из новой серии корветов, и постоянно находились желающие ее осмотреть. Адмирал Данбар-Насмит пожаловал на борт, когда мы еще не закончили швартовку. Вслед за ним потек нескончаемый поток посетителей. Я не имел возможности ни съездить домой к семье, ни повидать Элгуда. Я только выкроил время позвонить в офис адмирала и узнал, что Элгуд находится в отпуске по болезни. К сожалению, он был очень серьезно болен. Представляю, как бы он гордился «Вербеной»!
Мы пошли в Лондондерри. Когда покидаешь бесстрастное, безучастное ко всем и всему, холодное море и входишь в спокойные воды реки Клайд, тебя сразу же окружает мирный и удивительно теплый, приветливый пейзаж. Ты поднимаешься вверх по узкому, извилистому каналу, и вскоре S-образная излучина в Лизахалли полностью скрывает от тебя море. Больше ничто не напоминает о его величавом, холодном безмолвии. Корабль идет дальше между возвышающимися на берегах стенами из развесистых деревьев, ветки которых едва не дотягиваются до покрытыми соляными разводами бортов. Волны, разбегающиеся от носа корабля, и струистый след за кормой, которые долгие недели терялись в безбрежности океана, теперь неторопливо перекатываются по корням деревьев и качают длинные нити морских водорослей, свисающие с полубимсов. Еще один изгиб реки, и перед тобой открывается вид на очаровательный городок, освещенный ласковым полуденным солнцем. Вдоль тенистой пристани в ряд стоят корабли эскорта. В начале войны это были в основном эсминцы, причем требующие ремонта. С течением времени корабли выстроились уже в пять-шесть рядов и почти все были готовы к выходу в море. Но подходы к Дерри не утратили своего очарования.
Мы пришвартовались у борта эсминца класса S, удивительно изящные обводы которого меня заворожили. Как часто я бросал в его сторону восхищенно-завистливые взгляды! Правда, украдкой. Я понимал, что этот корабль для меня так же недоступен, как, скажем, линкор. В то время я был в этом абсолютно уверен. Но очевидно, в Ирландии все еще встречаются волшебники, потому что спустя два года я получил назначение на эсминец «Шикари» и, будучи старшим офицером 21-й эскортной группы, командовал шестью эсминцами класса S.
Капитан Рук-Кине и его заместитель коммандер Слотер создавали огромную военно-морскую базу из ничего, на пустом месте. Они отдавались работе увлеченно, без остатка. Склады и береговые службы возникали из ниоткуда, как по мановению волшебной палочки, а разваливающиеся на части пристани за ночь обретали вполне благопристойный вид.
Я надеялся обнаружить группу В-12, куда должна была войти «Вербена», в порту, но она находилась в море. В те дни эскортные корабли, которые могли выйти в море, у берега не задерживались, поэтому мне было приказано не дожидаться своей группы, а совершить один рейс в Гибралтар с другой. Кроме того, свободных старпомов здесь тоже не оказалось. В Ливерпуле во мне не были заинтересованы, потому что я
