Если бы Моррис по-прежнему три-четыре раза в год появлялся в Кремле, он бы объяснил Советам: «Это — просто прикидка, а не политика. Все равно что четверо парией, сыграв партию в теннис, сидят в клубе, пьют чай со льдом или апельсиновый сок и о чем-нибудь рассуждают. Вы знаете, я не военный, ваши генералы знают больше меня, и, если ваша партия желает узнать еще больше, мы попробуем это сделать. У меня такое впечатление, что генералы, когда им нечего делать, вечно болтают друг с другом о том, что могло бы случиться».
Но агент 58 больше не заседал в Кремле по три-четыре раза в год.
Появление двух новых видов американских вооружений — «першингов» и крылатых ракет — всеобщую паранойю только усилило. Крылатые ракеты могли летать всего лишь со скоростью пассажирского реактивного лайнера. Но сочетание новых технологий — космических, фотографических, компьютерных и микроэлектронных — позволяло американским военным программировать полет этих ракет так низко над водой, горами и равнинами, что советские радары не могли их обнаружить. «Першинги» летали удивительно быстро, и, если их запускали из Западной Германии, Нидерландов, Италии или Великобритании, они могли поразить Москву или любую другую цель в восточной части Советского Союза через десять — двенадцать минут. Никакой советский перехватчик не мог их остановить. Крылатые ракеты и «першинги» несли миниатюрные термоядерные боеголовки, во много раз более мощные, чем атомные бомбы, разрушившие в 1945 году Хиросиму и Нагасаки.
Правители СССР на случай ядерной войны соорудили для себя подземные укрытия, набитые запасами. Непонятно, правда, что они собирались делать, выбравшись потом из укрытий на опустошенную безлюдную землю. Но теперь советские ученые объяснили им, что никакое убежище, даже бронированное и прекрасно оборудованное, от нового оружия не спасет. Ведь правителям и их семьям, чтобы добраться туда, требовалось больше двадцати минут. Стало быть, власти оказались под непосредственной угрозой.
Панику усиливали и другие факты. Примерно с 1977 до 1984 года СССР фактически оставался без лидера. Как Ева докладывала ФБР, к 1977 году Брежнев был уже в коматозном состоянии. Сменивший его на посту Юрий Андропов вскоре смертельно заболел. Его преемник Константин Черненко тоже был стар и немощен и вскоре умер. Умер также и Михаил Суслов.
Затем настала эпоха Рональда Рейгана. Советы сочли его антисоветскую пропаганду во время предвыборной кампании 80-х годов политической демагогией. Они подозревали, что если он победит, то в интересах советских и американских правящих кругов наладит с ними хорошие отношения. К их изумлению, Рейган, придя к власти, продолжал действовать так же, как думал прежде. Он совершенно открыто вознамерился усилить американскую военную мощь, чтобы иметь возможность сражаться с целым миром и побеждать. Он публично назвал Советский Союз «империей зла», более того, он лично назвал СССР «раковой опухолью», которую следует удалить с тела человечества; и что самое ужасное, Рейган подкреплял слова действием, а американцы все больше ему за это аплодировали.
Затем Советы узнали, главным образом от своих вассалов — польской разведслужбы, что Америка планирует развивать систему противоракетной защиты себя и своих союзников. Программа называлась «Стратегическая оборонная инициатива», или СОЙ. Некоторые американские журналисты, к которым радостно присоединились советские пропагандисты, метко назвали эту программу «звездные войны» — безумной, дьявольской идеей превратить небеса в поле битвы и таким образом осквернить Вселенную.[24]
Была ли программа СОИ хорошей или же непрактичной идеей, для нашей истории неинтересно. Важно то, что Рональд Рейган считал: его обязанность — защитить американский народ от атак врага, а Советы (Моррис предупреждал об этом) неправильно поняли мотивы его поддержки СОИ. Советы высоко ценили возможности американской технологии, изобретательность и продуктивность американцев. Они верили, что если те соберутся и что-то решат, то обязательно смогут осуществить это. Высадка американцев на Луне в 1969 году мало что дала науке, но полет в космос имел политическое значение. Как бы то ни было, русские так и не смогли их переплюнуть. Они считали, что с помощью СОИ американцы создадут систему защиты от баллистических ракет и таким образом обеспечат себе возможность ударить первыми в надежде, что все уцелевшие после первого удара советские ракеты будут перехвачены.
Провал попыток КГБ и ГРУ летом и осенью 1981 года, а затем и в 1982 году обнаружить планы атаки на Советский Союз не уменьшил волнений в Кремле и в штаб-квартире КГБ, которую офицеры разведки называли «Центр». Напротив, страхи только усилились. Для Кремля отсутствие данных значило либо исключительную изворотливость врагов в сокрытии военных планов, либо крайнюю некомпетентность КГБ и ГРУ.
Поэтому «Центр» усилил давление на резидентуры, — разбросанные по всему миру аванпосты, — чтобы там раздобыли доказательства существования заговора, которого на самом деле не было. В феврале 1983 года «Центр» предупредил их о «растущей угрозе войны». Было подчеркнуто, что «опережающее раскрытие» планов вражеской атаки требовало «особой степени срочности», так как Советский Союз должен иметь преимущество по времени, «чтобы ударить первым». В июне 1983 года «Центр» разослал радиограммы: «США продолжают тайно готовиться к ядерной войне». А в ноябре 1983 года КГБ, чтобы усилить «Раян», сформировал в московском «Центре» особый отдел из пятидесяти офицеров.
И тем не менее множество офицеров КГБ и ГРУ, а также их шпионов во всех столицах Запада не могли предъявить ни единого доказательства грозящей атаки: необычные перемещения, эвакуация, правительственные указы, изменяющие ход мирной жизни. В Лондоне, Париже, Бонне, Вашингтоне, Майами, Сан-Франциско и Токио жизнь, казалось, все так же мирно шла своим чередом. КГБ и ГРУ сообщали, что не могут найти подтверждений и намеков на планируемое нападение, но люди в Москве, верящие каждому слову какого-нибудь американского шпиона, не принимали всерьез оптимистичных сообщений своих коллег.
Вместо этого «Центр» приказал своим аванпостам искать «кажущиеся незначительными перемещения гражданского населения» и составил длинный список «признаков», которые следовало замечать. Заодно из «Центра» поступили инструкции, которые можно было понять так: «Сообщайте то, что мы хотим слышать, иначе у вас будут неприятности».
И резиденты принялись подбирать крохи информации, которые вычитывали в газетах и видели в новостях по телевидению. Лондонский резидент докладывал, что за пределами города на некоторых дорогах и мостах идут ремонтные работы. Офицеры из отдела «Раян» при «Центре» чувствовали, что их карьера зависит от того, какую информацию они передадут в Кремль, поэтому они сочли данные сведения достаточно важными. Ведь ракеты, возможно, будут перевозить по дорогам и мостам, которые сейчас ремонтируют. «Центр» похвалил лондонского резидента за сообщение, но предупредил, что такая важная информация должна передаваться не по радио, а через дипкурьера.
Согласно логике «Центра», в государственных учреждениях должна была наблюдаться необычная активность в нерабочие часы; офицерам КГБ следовало стоять на улицах и следить, «где по ночам горят огни». То есть если бы президент с женой захотели пригласить своих детей или старых друзей в Белый Дом поздно вечером, чтобы поболтать и перекусить; если бы вечно занятые боссы и их секретарши задерживались допоздна, чтобы закончить отчет или контракт; если бы сторож или уборщица забыли выключить свет в помещениях Пентагона, ЦРУ или ФБР, то это означало бы скорую войну. Попытки разглядеть «антисоветские настроения» привели к появлению других тревожных признаков. Любой западный политик или статья, говорящие о том, как Советы калечат детей в Афганистане с помощью замаскированных под игрушки мин, также вызывали панику в Москве.
СССР и его коммунистические союзники объединились для самой крупной в истории пропагандистской кампании («активных действий») по предотвращению размещения в Европе «першингов» и крылатых ракет. Рональд Рейган послал их к черту. Англичане, западные немцы, голландцы и итальянцы ответили: «Привозите их (ракеты) и размещайте». Ракеты были привезены и подготовлены к запуску, а в штаб- квартире КГБ паника вокруг «Раян» переходила в истерию.
Моррис Чайлдс никогда не читал тот отчет из Великобритании, который так шокировал Уильяма Кейси и президента. Его бы он так не шокировал; может, он бы встревожился, но не удивился. «СУОИ» — «сказать Уолтеру об опасных иллюзиях.»
Согласно отчету, Владимир Крючков — начальник Первого главного управления, ответственный за все зарубежные операции КГБ, в январе 1984 года делал доклад на заседании руководства КГБ. (Моррис предупреждал, что советские лидеры стали заложниками собственной пропаганды. Все, о чем говорил
