было, и все же следовало придерживаться «легенды». Спокойно сказала:
— Я не знаю никакой Яковлевой. Я — беженка.
И тогда ее начали бить. Били кулаками, хлестали плеткой…
Потерявшую сознание Маслову бросили в сарай. От холода Жена пришла в себя. Ощупала лицо, шею, прижала ладонь к затылку — рука стала мокрой от крови.
«Как же быть? Как предупредить, что в деревне каратели?» — эта мысль жгла девушку. Она прислушалась: у дверей ходит часовой, где-то далеко гудит канонада. Приподнялась, села. Нащупала связку соломы. Услышав шум, солдат прикрикнул.
Нет, отсюда не уйти. А друзья готовятся к выходу, ждут. Ждет Кремнев. Ждет Толя Иванов, милый парнишка из-под Пскова. В отряде он недавно, а подружились с ним крепко… Наверное, вышли на мороз, высматривают: вот раздастся знакомый голос:
В отряде — знают: она без песни не может. О чайке — ее любимая… Женя заплакала. От боли, от обиды на то, что так попалась просто и что так мало причинила вреда фашистам…
А мало ли? Давайте сегодня, спустя тридцать лет, вчитаемся в скупые слова донесений, которые хранятся в Ленинградском партийном архиве. Вот записи, поспешно сделанные простым карандашом на листах ученической тетради. Только с 23 августа по 20 октября партизаны провели одиннадцать засад, взорвали шесть мостов через Тигоду и Лезно, сожгли машину с боеприпасами у деревни Нонижно, там же уничтожили машину с гитлеровцами, оружейно-пулеметным огнем сбили два вражеских транспортных самолета. Почти каждый день товарищи Жени минировали дороги, нарушали телефонную связь. Смельчаки на каждом шагу подвергались опасности. Достаточно сказать, что за этот период отряд семнадцать раз был обстрелян фашистами. Трижды одновременно с земли и с воздуха…
Был еще день. Был еще допрос. Были еще истязания… На третий день после ареста Маслову утром выволокли из сарая на улицу и повели по утоптанной дорожке мимо притихших, точно вымерших деревенских изб. Но только так казалось, что в этих избах никого нет. Посмотрев на окна, Женя увидела прижатые к стеклам лица. И тогда она подняла голову и дальше шла так.
Гитлеровцы начали выгонять из домов жителей и погнали следом за Масловой. Женя поняла: это конец. Увидев впереди виселицу, напоминавшую футбольные ворота, Женя на какой-то миг остановилась, а затем из последних сил шагнула к табуретке…
Последнее, что бросилось в глаза, — настороженный ряд женщин и детей. Им и крикнула Женя:
— Да, я партизанка! Умираю за Родину! Фашистам не жить на нашей земле…
Больше Женя ничего не видела и не слышала. Не видела, как потом загорелась одна изба в Малой Броннице, потом вторая, третья…
«Героем быть — нет выше удела», — написал поэт-патриот Муса Джалиль.
Уделом комсомолки из Тосно Жени Масловой стало бессмертие.
УРОКИ МУЖЕСТВА
Отложив стопку тетрадей в сторону, Елена Александровна, улыбаясь, рассказывает о вчерашней поездке к матери:
— Вообще получилось немножко забавно. По дороге наш автобус сломался. А было уже темно, да и снегу поднавалило. И все же решила добраться до дома. Пошла. И вдруг в лесу не по себе как-то стало. Снег под ногами скрипит, а кажется, что кто-то идет следом. Чтобы подбодрить себя, начала петь. Иду и пою. Все песни перепела, какие вспомнила. Утром на следующий день одна знакомая спрашивает: «Это вы вчера вечером по лесу шли?» Ответила, что я, а она рассмеялась. Оказывается, добирались мы с нею до деревни вместе. Только я боялась со шагов, а она моих. Подумала про себя: «Эх ты, партизанка. В ночном лесу страшно стало. А когда-то…»
КОГДА ПРИШЛА БЕДА
«Когда-то!» Это «когда-то» помнить не грех. Началось оно у Лены Подрезовой вскоре после памятного выпускного вечера в школе в субботу 21 июня. Лена присутствовала на таком вечере впервые как учительница. Было весело, радостно. Домой возвращались на зорьке, пели, мечтали. А в полдень воскресного дня по селу проскакал на коне нарочный из сельского Совета со страшной вестью:
— Война!
С того часа пошла не жизнь, а крутоверть. Проводы на фронт. Эвакуация колхозного скота. Сооружение оборонительной линии. В этой крутоверти молодая учительница делала все, что могла.
19 июля 1941 года Подрезова дежурила в правлении колхоза. Раздался телефонный звонок. Девушка взяла трубку и сразу же бросила ее — будто обожглась. В трубке говорили по-немецки.
Оккупанты в Ерастовке появились на рассвете. Согнали всех жителей в центр деревни. Вперед вышел офицер в пенсне. Вынув из нагрудного кармана фотографию, он долго осматривал всех мужчин мутным взглядом. Потом ткнул рукой в Дмитрия Ивановича Самусенкова — дескать, ты. Самусенков недоуменно повел плечами. Тогда гитлеровец сказал что-то переводчику. Тот перевел:
— Господин офицер приказывает тебе идти к лесу.
Толпа напряженно замерла. Самусенков, не оглядываясь, пошел. Гитлеровец выстрелил ему в спину. В толпе кто-то дико вскрикнул. Лена почувствовала, что ей не хватает воздуха, что-то сжало горло. Огляделась, вокруг все привычное, знакомое: и лес, и небо, и земля. Только невдалеке среди разнотравья чернеет тело убитого коммуниста… Ведь только позавчера он доверительно говорил ей: «Фашисты, Елена, возможно, очень скоро заявятся в наши края. Уходить тебе поздно, да и нужно с народом кому-то остаться. Действовать будем вместе по заданию райкома партии. Мы тебе верим».
«Действовать вместе…» — слова эти не давали теперь Подрезовой покоя ни днем ни ночью. «Вместе — это не один, не два человека», — думала Лена и потихоньку по-новому присматривалась к знакомым, искала в недомолвках подруг при разговорах тайный смысл, намек на желание что-то делать сообща.
Елена Подрезова.
«Кто ищет, тот всегда найдет», — утверждала популярная среди молодежи в довоенные годы песня про веселый ветер и про тех, «кто привык за победу бороться». Лена искала единомышленников и нашла… Саша Ефременко, Ольга Бруева, Лида Шершнева, Люба Кошелева… Собрались вместе в деревне Язно. Говорили взволнованно, страстно. Решили искать советские листовки, сбрасываемые с самолетов, расклеивать их в деревнях, собирать оружие.
Дождливыми осенними днями зачастили теперь девчата в болото за клюквой. Удивлялись матери: бывало, с руганью отправляли, а ныне… В потаенных местах, надежно укрытых хворостом, росла груда найденных на полях боев винтовок. Однажды юные подпольщицы притащили в тайник станковый пулемет.
А сколько было страха, тревоги, радости, когда младшая сестра Лены пятнадцатилетняя Тамара как-
