одежда Джима Веллингтона, запачканная кровью, но этого не могу утверждать. Кроме того, у них были эти теперь уже увядшие травинки, найденные на крыше крыльца. Но кусочек дерева от рамы для сетки от комаров был прикреплен к специальной карточке и тщательно хранился.
Я это знаю, потому что после того, как все было кончено, инспектор подарил его мне!
Но стебелька, найденного в нашем холле, у них не было. Его комиссар полиции отдал Герберту Дину, сказав при этом:
— Бриггс, кажется, думает, что мне нужен салат! В следующий раз он принесет мне розовый цветок герани и попросит его понюхать! Может быть, вы сможете узнать, что это такое, Дин. Хотя не думаю, что это важно… Но возьмите его, если хотите.
Однако в тот вторник у полиции появилась еще одна улика. Полицейские сели вокруг письменного стола и стали думать, что она может им дать. Это была увеличенная фотография отпечатка пальца, снятого со звонка у кровати миссис Ланкастер, то есть отпечатка ее пальца, и еще одна фотография отпечатка, снятого с крышки сундука, в котором находились деньги. Не было сомнения, что это отпечатки одного и того же большого пальца руки. Прокурор, узнав об этом, срочно послал за инспектором и сказал ему, что он молодец.
— Прекрасно работаете, Бриггс. Теперь, думаю, мы должны решить, сама ли старушка вынула деньги из сундука и спрятала где-то или же она обнаружила, что денег нет, и была убита, прежде чем смогла поднять шум. Думаете, нет никакой надежды, что деньги все еще в доме?
— Никакой. Хотя кто-то в этом доме может быть хитрее, чем я думаю. Но…
Тем не менее, они еще раз тщательно обыскали дом, стучали по стенам, исследуя камины и крышу. Но ничего не нашли.
— И конечно, мисс Лу, — сказал мне инспектор позже, — это было только наше предположение, что отпечатки пальцев принадлежат старушке. Только догадки. Как можно это доказать? Мы не хотели просить разрешения на эксгумацию трупа. Семья никогда не согласилась бы. А мы не сняли ее отпечатков до похорон.
У Герберта Дина были вещественные доказательства, которые он не представил полиции: во-первых, перчатки, во-вторых, короткий кусок шпагата, пуговицы и кусок обгоревшего картона, которые он нашел на ничейной земле. Кроме того, у него был лепесток неизвестного растения, над которым работал ботанический факультет местного университета. У него также был тщательно спрятан кусочек довольно дорогой сигары, раздавленный ногой на земле.
Эти улики и одна мыслишка, как он выразился, было все, чем он располагал, когда около четырех часов — мама все еще была у Ланкастеров — Лора Дэлтон позвонила к нам в дверь, отстранила Энни в сторону, поднялась ко мне в спальню и заперла за собой дверь.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
С тех пор я много думала о Лоре Дэлтон. В Полумесяце она была в какой-то степени изолирована от остальных. И не потому, что была чужеродным телом. Она родилась здесь. Но, как заметил Герберт, находилась в подвешенном состоянии, как гроб Магомета, между небом и землей. Лора была слишком молода для тесного триумвирата, состоявшего из моей мамы, миссис Ланкастер и Эстер Тэлбот, а ее замужество создало непреодолимую пропасть между ней и местными старыми девами.
Доктор Армстронг, который пришел к нам в то утро, чтобы проверить мое состояние, выразил по поводу Лоры некоторое беспокойство.
— У нее неподходящий возраст для всех этих переживаний. С головой все в порядке, Лу. Можете спуститься в столовую на обед, если пожелаете. Но мне бы хотелось, чтобы вы немного поговорили с ней. У нее что-то на уме. Она все еще влюблена в Брайана, вы знаете, и что-то ее очень беспокоит. — Он прошел в ванную комнату, тщательно вымыл руки и вернулся в спальню с полотенцем в руках. — Думаю, люди сами создают себе ад на земле, — продолжал он свою мысль. — Они ценят друг друга, а возможно, даже любят. Но они оба очень упрямые. Вот уже двадцать лет, как она не пускает его в свою спальню из-за какой-то чепухи. Думаю, она не раз надеялась, что он придет к ней, а он, со своей стороны, хотел это сделать, но не решался. Очень жаль, что так получается. Ведь жизнь такая короткая!
Я как раз думала об этом, когда во второй половине дня Лора Дэлтон вошла ко мне в спальню и заперла дверь. Я как сейчас вижу ее: шелковое бледно-салатовое платье, модная шляпка на затылке, полные безнадежности глаза и дергающийся рот.
Она, даже не объяснив, зачем заперла дверь, подошла к моей кровати и остановилась. Я даже испугалась. Она не выглядела нормальной. Не теряя времени на вежливые вопросы о здоровье, Лора спросила меня:
— Это правда, что Джордж Тэлбот арестован?
— Насчет ареста ничего не знаю. Они отвезли его в полицию.
— Дурачье! Самое настоящее дурачье! Послушай, Луиза, Джордж не убивал ни Эмили Ланкастер, ни ее мать. Я это знаю, но не могу сказать полиции. Просто не могу!
Прошло некоторое время, пока мне удалось успокоить ее. Вначале я не понимала, что она хочет сказать. Только спустя полчаса, слушая ее рассказ о переживаниях ревнивой и подозрительной жены, все еще страстно любящей своего мужа, а сейчас ужасно испуганной, я поняла, что миссис Дэлтон считала, что ее муж с помощью Маргарет Ланкастер убил мать Маргарет и ее сестру! В целом ее рассказ сводился к следующему.
Много лет назад Маргарет Ланкастер была обручена с Брайаном Дэлтоном. Он тогда не жил в нашем поселке, но приезжал сюда на машине и возил Маргарет кататься. Однако миссис Ланкастер возражала против их брака.
— Ей не нравился Брайан, — объяснила миссис Дэлтон, — а когда Маргарет стала настаивать на женитьбе, она слегла на шесть месяцев в постель. Я была тогда очень молоденькой, — поспешила добавить она. — Отец уже построил тогда наш дом, и я помню, как мама говорила, что миссис Ланкастер слегла в постель, чтобы не дать возможности Маргарет выйти замуж и уйти из дома.
Потом наступил день, когда Брайан предложил мне поехать покататься. После этого мы обручились, и я вышла за него замуж.
К тому времени дом уже принадлежал мне, и он переехал жить в Полумесяц. Только тогда это не был Полумесяц. Это была просто деревня, и ему здесь не нравилось.
Лора объясняла его неверность скукой и вызовом поселку. Время от времени он заводил любовницу. А в последние пять месяцев он опять стал встречаться с Маргарет Ланкастер.
Она пыталась объяснить все это скорее себе самой, чем мне. Она приходила к своим выводам постепенно, замолкая, разглаживая перчатки, которые лежали у нее на коленях, а потом продолжая свой рассказ. Как будто, излагая все мне, она пыталась шаг за шагом вспомнить, каким образом пришла к своему трагическому убеждению.
— Думала, что между ними все кончено. И теперь не понимаю… Но думаю, что она была инициатором и использовала его в своих целях, Луиза. Он не был мне верен. Мы не живем с ним уже давно. Причиной была моя горничная. Но ему уже пятьдесят. И я думала, что с этим покончено. Наверное, — сказала она с сомнением, — я не должна была бы тебе все это рассказывать, Луиза. Ты еще молода.
— Мне двадцать восемь. И не думаю, что вы рассказываете мне что-то новое. Почти все мне уже известно. Я не верю тому, что вы рассказываете мне о Маргарет Ланкастер. Вот и все.
Однако с некоторым чувством неловкости я вспомнила об анонимном письме, отправленном в полицию, и почувствовала, что голос мой звучит неубедительно. Но она не заметила этого.
— Это правда, — возразила она. — Я не знаю, как далеко они зашли, но она очень хитрая и хорошенькая. И потом наступает такое время, когда мужчина начинает понимать, что молодые женщины ему неинтересны.
Она была твердо уверена в том, что говорила. Ошибки быть не могло. Он даже катал Маргарет на машине, встретившись с ней в центре города. Это было в начале августа. А потом она нашла сумку Маргарет в его автомобиле. Сумка была между спинкой и сиденьем. Лора отдала ее мужу, а он просто пожал плечами
