стулом.
Как бы там ни было, но мы знаем, что Лидии удалось взять у нее револьвер и застрелить ее. И когда ее брат вернулся после того, как закопал деньги, он застал именно эту картину.
— Что он мог сделать? — продолжал Герберт. — Он дал ей возможность бежать. Помог раздеть Лиззи и надеть на нее одежду Лидии, а потом вынул из сундука ящики. Это натолкнуло меня на мысль, что я нашел улику.
Дело в том, что без ящиков этот маленький сундук вмещал труп. Голову отрезать не было необходимости. И единственная причина заключалась в том, чтобы скрыть личность убитой. Не было сомнений, что этот сундук будет найден. Но труп Лидии Тэлбот в сундуке обезопасит ее. Я попытался объяснить это Бриггсу, но он не хотел меня слушать.
Остальное было просто. Пока они искали черноволосую Лиззи, я искал Лидию Тэлбот, седую пожилую женщину с тихим голосом. Но я не мог найти ее. Тогда сел и стал думать, что бы я сделал на месте Лидии, выжидавшей, когда наступит момент, чтобы можно было бежать, и обдумывавшей, не осталось ли каких- либо доказательств ее виновности.
И я подумал, что таким опасным доказательством все еще был альбом, если бы я, как Лидия, полагал, что на нем остались отпечатки пальцев. Предположим, после ее исчезновения в доме Тэлботов будут сняты ее отпечатки пальцев, а потом кто-то найдет альбом и сравнит отпечатки. И не только это. Если будут найдены отпечатки на альбоме, вся эта попытка с трупом без головы окажется бесцельной. Как только узнают, что убийца она, тело будет эксгумировано, и будет установлено, что убит другой человек. Начнутся поиски. И ее найдут.
Поэтому он считал, что Лидия попытается в третий раз завладеть альбомом. Но даже Герберт не подозревал, что она воспользуется таким смелым методом, чтобы заполучить альбом и скрыться от полиции. В воскресную ночь она вернулась в поселок, вошла в дом через дверь в подвале, от которой у нее был ключ, встретилась со своей невесткой и рассказала ей всю правду.
Она прекрасно знала свой Полумесяц! И знала свою невестку, боявшуюся скандала и того, что убийцей является Лидия. Лидия попросила миссис Тэлбот, чтобы та спрятала ее!
С той ночи и до того времени, когда ее арестовали, она пряталась в доме Тэлботов в своей спальне, которая была заперта на ключ после ее исчезнования. Ни Джордж, ни слуги ничего не подозревали. О чем она думала в эти долгие часы, никто не знает. Должно быть, видела искаженное от ужаса лицо брата, склонившегося над ванной.
— Я должна была это сделать, — сказала она ему. — Она все знала.
— Знала что? Скажи, ради Бога!
Но кое-что о ее поведении в то время мы знаем. Об этом рассказала в своем заявлении полиции миссис Тэлбот.
— Она ничего не ела и совсем не спала. Когда я приходила ночью с едой, она сидела у окна в темноте и все время говорила об альбоме.
Я хотела, чтобы она покинула мой дом, но она отказывалась сделать это, пока не завладеет альбомом. Тогда я послала за альбомом Джорджа. Они не нашли альбома, но вечером позвонила Лу Холл и сказала, что нашла альбом. Я сообщила об этом Лидии.
Вскоре после этого она вышла из дома. Должно быть, Джордж видел ее и пошел за ней. Я не говорила ему, что Лидия находится у нас в доме. Но он мог подозревать это. Как и многое другое. Я знаю, что они долго беседовали с Лиззи Кромвелл перед тем, как она ушла от нас.
Вот и все, что я знаю. Должна еще сказать, что сын мой с той ночи переехал в свой клуб. Возможно, он в чем-то подозревал меня. В чем, не знаю. Я защищала его от нее многие годы и считаю, что он неблагодарный человек. Особенно потому, что это от него она узнала, как можно стать менее заметной ночью.
Именно это, как оказалось, помогало ей проникать в дом, когда она три раза пыталась заполучить альбом. Она была в черном, на руках черные перчатки, а лицо измазано сажей. Это делало ее почти незаметной в темноте. Лицо ее было черным, когда ее арестовали, и я прекрасно понимаю водителя такси, когда позднее он объяснял:
— Я увидел ее при вспышке молнии и поймал. Но я так испугался, что чуть не выпустил ее!
Время от времени мы с Гербертом бываем в Полумесяце. Дом Ланкастеров закрыт, Маргарет живет в Европе, на юге Германии. Она собирается выйти замуж. Джим и Хеллен все еще живут там, и живут довольно дружно. Но время от времени дворецкий Дэлтонов Джозеф сообщает с серьезным лицом:
— Миссис Веллингтон снова ушла, сэр.
Сами Дэлтоны живут очень дружно. К маме переехала тетя Каролайн, а Мэри и Энни вернулись. У них прекрасные отношения, и мама даже подумывает сменить свой траур на более светлые тона. Но она все же окончательно не простила меня за то, что я вышла замуж, и однажды, когда доктор Армстронг, постукивая пальцами по своему черному саквояжу, весело спросил меня, не собираюсь ли я позвать его, чтобы он принял у меня ребеночка, она возмущенно вышла из комнаты.
Хотя мы почти забыли обо всех наших трагических событиях, одна трагедия продолжает существовать. В последнем доме, у ворот в поселок, одиноко живет миссис Тэлбот. Джордж, выполняя свой сыновний долг, приходит к ней по воскресеньям на обед, на который подается жареная курица и мороженое летом, а ростбиф и фруктовый пирог зимой. Он живет с отцом в квартире в центре города. Желая, чтобы справедливость восторжествовала, Маргарет отдала Джону Тэлботу деньги, которые были украдены у ее матери, а затем найдены в яме под ивой.
В остальном жизнь идет, как и прежде. Каждое воскресенье Эбен подстригает траву, детям все еще запрещают играть на ничейной земле, мистер Дэлтон тренируется в игре в гольф. Чопорная миролюбивая обстановка, как говорит Хелен, вернулась в поселок под названием Полумесяц.
Ничто не изменилось. Герберт считает, что, вступив в определенный возраст, люди уже не могут ничему научиться.
Возможно, это правда. Потому что, когда мы в последний раз были в Полумесяце, у Веллингтонов что- то случилось с газовой плитой, и Герберт стал ее чинить примерно таким же образом, как пытался это сделать раньше. Газ взорвался, Герберт вылетел на заднее крыльцо и упал почти у моих ног.
— С тобой все в порядке? — спросила я.
Он прервал свои ужасные ругательства на полуслове и посмотрел на меня.
— В порядке?! — заорал он. — Я чуть не сломал себе ногу!
Тут он увидел, что я смеюсь, и улыбнулся мне.
— Пошли домой, дорогая Лу. Туда, где в понедельник не обязательно стирать, где никто никогда не видел заколок для шляп и где можно использовать газету, а не заранее скрученные бумажные салфетки, чтобы зажечь огонь. Пошли, дорогая!
И мы с ним пошли домой.
