лишить человека спасительного покрывала традиционной психологии, морали, психологических коллизий, — он безжалостно разодрал все это «гуманистическое» кружево и, подобно хирургу, вскрыл в человеке и человеческих отношениях, даже лирических, интимных, их «популярную механику».
Брехт дерзко лишил человечество всяческих иллюзий относительно себя. Когда высокие истины пали в цене, он резко снизил в цене и высокие жанры: писал «трехгрошовые» оперы, оперы нищих. Его философия мира и человека, равно как и театральная эстетика, были неприкрыто бедны. Брехт не побоялся показать человеку его портрет без мистики, психологии и душевного привычного тепла; словно специально, заглушал в себе и в своих зрителях душевную печаль и сердечную боль. Он с отстраненной, почти бессердечной холодностью демонстрировал в своих пьесах некое всемирное люмпенство. Поэтому совершенно справедливо был увенчан титулом «проклятого поэта».
Бертольд Брехт родился 10 февраля 1898 г. в Аугсбурге в семье владельца бумажной фабрики. Закончив реальное училище, изучал философию и медицину в Мюнхенском университете, принимал участие в Первой мировой войне. В студенческие годы написал пьесы «Ваал» и «Барабаны в ночи».
Виланд Герцфельде, основатель знаменитого издательства «Малик», как-то заметил: «Бертольд Брехт был своего рода предшественником сексуальной революции. И даже, как видно теперь, одним из ее пророков. Всем наслаждениям жизни этот искатель истины предпочитал два сладострастия — сладострастие новой мысли и сладострастие любви…»
Из увлечений юности Брехта прежде всего следует упомянуть дочь аугсбургского врача Паулу Бинхольц, которая в
1919 г. родила ему сына Франка. Чуть позже его сердце покорила темнокожая студентка медицинского института в Аугсбурге Хедди Кун. В 1920 г. любовница Брехта Дора Манхайм познакомила его со своей подругой Элизабет Гауптманн — наполовину англичанкой, наполовину немкой, также ставшей впоследствии его любовницей. В ту пору Брехт выглядел как молодой волк, худой и остроумный, стригущийся наголо и позирующий перед фотографами в кожаном пальто. В зубах у него — неизменная сигара победителя, вокруг него — свита поклонников. Он дружил с кинематографистами, хореографами, музыкантами.
В январе 1922 г. Брехт впервые входит в настоящий театр не как зритель, а как режиссер. Он начинает, но не заканчивает работу над пьесой своего друга А. Броннена «Отцеубийство». Но не бросает этой затеи, решает ставить экспрессионистскую пьесу по-своему, подавляет пафос и декларацию, требует отчетливой осмысленности в произношении каждого слова, каждой реплики.
В конце сентября состоялся первый спектакль Брехта-режиссера, а за ним появляется и первая драма Брехта-драматурга. В Мюнхене в Камерном театре режиссер Фалькенберг поставил «Барабаны». Успех и признание, к которым так тяжело шел молодой писатель, приходят во всей своей красе. Драма «Барабаны в ночи» завоевала премию Клейста, а ее автор стал драматургом Камерного театра и попал в дом к известному писателю Лиону Фейхтвангеру. Здесь Брехт покорил баварскую писательницу Мари-Луизу Фляйсер, которая позже стала его подругой и безотказной сотрудницей.
В ноябре того же года Бертольд был вынужден жениться на мюнхенской оперной певице Марианне Цофф, после того как она дважды забеременела от него. Правда, брак оказался недолгим. Их дочь Ханне Хиоб стала впоследствии исполнительницей ролей в пьесах своего отца. В этот период начинающий драматург познакомился с актрисой Каролой Неер, которая через некоторое время стала его любовницей.
Осенью 1924 г. Бертольд переехал в Берлин, получив место драматурга в Немецком театре у М. Рейнхардта. Здесь он познакомился с Хеленой Вайгель, своей будущей женой, которая родила ему сына Стефана. Примерно в 1926 г. Брехт стал свободным художником, читал Маркса и Ленина, окончательно убеждаясь в том, что главной целью и смыслом его творчества должна стать борьба за социалистическую революцию. Опыт Первой мировой войны сделал писателя противником войн и стал одной из причин его обращения к марксизму.
В следующем году вышла первая книга стихов Брехта, а также короткая версия пьесы «Зонгшпиль Махагони» — первой его работы в сотрудничестве с талантливым композитором Куртом Вайлем. Их следующее, самое значительное произведение — «Трехгрошовая опера» (вольная переработка пьесы английского драматурга Джона Гэя «Опера нищих») — было с огромным успехом показано 31 августа 1928 г. в Берлине, а затем во всей Германии. С этого момента вплоть до прихода к власти фашистов Брехт написал пять мюзиклов, известных как «учебные пьесы», на музыку К. Вайля, П. Хиндемита и X. Эйслера.
В 1930 г. он создал новую оперу «Подъем и падение города Махагони», где развил мотивы предыдущих пьес. Там еще откровеннее, чем в «Трехгрошовой опере», прямолинейно, даже упрощенно высмеивается буржуазная мораль, а заодно и романтическая идеализация Америки. Музыку написал давний единомышленник Брехта — Курт Вайль. На первой же постановке в Лейпцигской опере, которая состоялась 9 марта, разразился скандал. Часть зрителей свистела, шикала, топала ногами, но большинство рукоплескало. В нескольких местах возникли драки, и свистунов выводили из зала. Скандалы повторялись на каждом спектакле в Лейпциге, а позднее и в других городах. А уже в январе 1933 г. на улицах немецких городов стали ежедневно происходить кровавые стычки. Штурмовики, часто уже при прямой поддержке полицейских, атаковали рабочие демонстрации и забастовочные пикеты. И это уже никак не было связано с театром Брехта, скорее, это было реакцией «зрителя» на действия театра политического.
В это время Брехт выписался из больницы, где его долго держал тяжелейший грипп с осложнениями. В обстановке всеобщего хаоса драматург не мог чувствовать себя в безопасности. Хелена Вайгель, ставшая к тому времени второй женой Брехта и ведущей актрисой брехтовских спектаклей, быстро собралась, и 28 февраля 1933 г., на следующий день после поджога рейхстага, они выехали с сыном в Прагу. Родившуюся же недавно дочь пока отправили в Аугсбург.
Брехт с семьей поселился в Дании и уже в 1935 г. был лишен немецкого гражданства. Вдали от родины драматург писал стихи и скетчи для антинацистских движений, а в 1938–1941 гг. создал четыре самые крупные свои пьесы — «Жизнь Галилея», «Мамаша Кураж и ее дети», «Добрый человек из Сезуана» и «Господин Пунтила и его слуга Матти».
В 1939 г. вспыхнула Вторая мировая война. Волна возмущения и нежелания подчиняться германскому диктатору прокатилась по Европе. Антифашистские конгрессы в Испании и в Париже осуждали войну, стремясь предупредить разъяренную националистическим призывом толпу. Богачи жаждали выгод от войны, они были готовы подчиняться фанатичной армии, которая принесет им реальные деньги, беднота шла в бой с одной лишь целью — наворовать себе богатства в других странах, они становились королями жизни, им подчинялся весь мир. Быть в авангарде такого движения, рвать глотку, пытаясь доказать тупой толпе что- то, — этот путь был не для философа Брехта.
Оказавшись в стороне от шума общественной жизни, Брехт начал работу над формулировкой основ «эпического театра». Выступая против внешнего драматизма, необходимости сострадать своим героям, выявляя «плохое» и «хорошее» в их личностных характеристиках, Брехт выступал и против других традиционных признаков драмы и театра. Он был против «вживания» актера в образ, при котором тот отождествляет себя с персонажем; против самозабвенной веры зрителя в правдивость происходящего на сцене; против «четвертой стены», когда актеры играют так, будто нет зрительного зала; против слез умиления, восторга, сочувствия. Этим система Брехта была противоположна системе Станиславского. Важнейшим словом здесь было слово «смысл». Зритель должен задуматься над изображаемым, попытаться осмыслить его, сделать выводы для себя, для общества. В этом с помощью соответствующих «приемов очуждения» ему должен помочь театр. Особенностью брехтовской эстетики было то, что его спектакли предъявляли к публике требование овладеть «искусством быть зрителем». Поскольку в постановках его театра основное внимание уделялось отношениям персонажей, то зрителей нацеливали не на развязку спектакля, а на весь ход действия.
В 1940 г. нацисты вторглись в Данию, и писатель-антифашист был вынужден уехать в Швецию, а затем в Финляндию. А в следующем году Брехт проездом через СССР очутился в Калифорнии. Несмотря на стойкую репутацию «оголтелого марксиста», он сумел поставить в США несколько своих пьес и даже работал на Голливуд. Здесь он написал «Кавказский меловой круг» и еще две пьесы, а также работал над английской версией «Галилея».
В 1947 г. драматургу пришлось отвечать на обвинения, выдвинутые против него Комиссией по расследованию антиамериканской деятельности, а затем и вовсе покинуть Америку. В конце года он
