какими-то безвестными любовниками. Аннет могла просто встать посреди ужина и уйти — всегда без объяснений, иногда с небольшой показательной истерикой. Роже горевал по этому поводу недолго: жена перестала для него существовать, а дочь он никогда от себя не отпускал.
В 1961 г. в баре парижского «Эпи-Клюб», где собирались молодые режиссеры и актеры, модели и фотографы, Роже разговаривал с эффектной блондинкой, актрисой Франсуазой Дорлеак. Вадим честно старался смотреть на собеседницу, но его взгляд как магнитом притягивала сидящая рядом девушка, очень похожая на Франсуазу, только темноволосая и неброско одетая. Она явно чувствовала себя скованно и молча вертела пальцами ножку бокала. Вадим знал, что младшую сестру Франсуазы зовут Катрин, она тоже актриса, и у нее даже есть псевдоним, девичья фамилия матери — Денев.
Вадим решил про себя: «Не знаю, что я сделаю, но эту девушку я не отпущу!» Вскоре Роже и Катрин дружески болтали в мини-баре студии, где снималась Франсуаза. А еще через пару часов окончательно потерявший голову режиссер вспомнил, где прячет ключ от своей квартиры один из его приятелей, который как раз был в отъезде. Они были знакомы несколько часов. Катрин было 17 лет, а ее новому другу — 32, и он, между прочим, был еще женат…
Потом были частые свидания — уже в доме Роже, хотя и существовала опасность внезапного возвращения блуждающей Аннет, поездка в Бийанкур, где Вадим работал над очередным фильмом с Бардо. Именно Брижит первой разглядела в юной Катрин по-настоящему сильную женщину. «Ты не подумай, дорогой, что я ревную, — сказала она как-то Вадиму в перерыве между съемками, — но с ней тебе придется нелегко, у нее сильный характер».
В 1962 г. у знаменитого режиссера Роже Вадима уже была новая квартира — просторная и солнечная, с видом на Булонский лес. Катрин пришла туда как хозяйка и прекрасно справлялась с этой ролью. Теперь они жили все вместе: Роже,
Катрин и маленькая Натали. Вадим чувствовал себя по-настоящему счастливым. Застенчивая девочка превратилась в светскую даму. Режиссер конечно же вознамерился снимать ее в своем фильме, но любовница неожиданно уперлась: она не хочет идти по легкому пути, ей надо сначала набраться мастерства и опыта. И согласилась на второстепенную роль в фильме, который не сулил ей успеха. Верный своему принципу «гранильщика бриллиантов», Вадим все же снял Денев в своем фильме «Порок и добродетель» — и фильм практически провалился.
Постепенно Катрин начало раздражать то, что когда-то нравилось: толпы гостей, шумные вечеринки, богемная жизнь своего любовника, который часто являлся за полночь и не сообщал о том, что задерживается. Вадиму в свою очередь не нравились перемены, которые происходили с Денев, хотя это он сам научил ее уделять больше внимания одежде и прическам, выбирать дорогую обувь и «тяжелые» духи со сладким, почти приторным запахом. Катрин перекрасилась в блондинку и стала дерзить Роже на каждом шагу, все больше отдаляясь от него и становясь какой-то чужой. Ну как тут не вспомнить слова Брижит Бардо? И Вадим решает: надо срочно жениться. К тому же вскоре выяснилось, что Денев ждет ребенка. Брачный контракт был составлен и подписан. Оставалась одна маленькая формальность — оформить развод с Аннет Стройберг.
Однако именно это обстоятельство и стало камнем преткновения в их отношениях. Аннет позвонила своему мужу и заявила: «Я слышала, ты собрался жениться? Прекрасно. Поздравляю тебя, милый. Только имей в виду: если ты на ней женишься, я заберу Натали». Вадим растерянно смотрел на Катрин. Он видел, как ее широко открытые золотистые глаза сужаются и темнеют. «Я никому не хочу причинить боли», — отчетливо выговорила она и, повернувшись, вышла из комнаты.
В 1963 г. Катрин Денев родила Вадиму сына Кристиана, который впоследствии пошел по стопам родителей и тоже стал актером. Лето они все вместе провели в Сен-Тропе и постоянно ссорились. Вадим утверждал, что у Катрин был роман с Джонни Холлидеем, ее партнером по фильму «Парижанки». Мол, это из-за него она изменила свой стиль, стала носить богемные юбки в пол… Как это глупо и скучно! Ей надоело оправдываться. А впрочем, все равно, скоро она уедет на съемки: «очаровательная, сентиментальная картана, что-то вроде мюзикла, забыла, как называется — какие-то зонтики».
Фильм «Шербурские зонтики» Жака Деми получил «Золотую пальмовую ветвь» в Каннах и сделал Катрин Денев звездой. Вадим был искренне доволен: он не ошибся в своем выборе, Катрин действительно великолепная актриса. Чувство творческого удовлетворения сблизило их еще на некоторое время. Но в один прекрасный день, придя домой, Роже застал ее собирающей чемодан. «Мне нужно уехать. Я потом тебе все объясню», — решительно пресекла она попытку любовника что-либо спросить. И ушла. Вадим испугался: похоже, она действительно решила его бросить. И был очень рад, когда она неожиданно вернулась — разумеется, ничего не объясняя. Но его неприятно поразил вид вернувшейся Катрин — она выглядела счастливой. У него не хватило духу потребовать объяснений.
Отношения режиссера с актрисой за все время их связи были далеко не безоблачны. У них действительно были разные характеры. У нее, во всяком случае, не менее сильный, чем у Вадима. Как-то в припадке гнева она бросила ему: «Ты что, принимаешь меня за Бардо?» Он ответил жестко: «Мне трудно объяснить разницу между бриллиантом и бутылочным стеклом». Сравнение не в пользу Денев, которую он считал «деспотичной домохозяйкой, склонной к эротическим фантазиям». Катрин позже напишет: «Моим настоящим и моим будущим я обязана Вадиму, при нем я всегда дрожала, потому что он считал меня ничего не знающей и ни на что не пригодной. Выйдя из его тени, я обрела уверенность в себе. Он мне напишет: „Извини, что я не понял, чего ты стоишь“». Что ж, художникам тоже свойственно ошибаться…
А через три дня в ресторане «Максим» Роже Вадим познакомился с хорошенькой американкой по имени Джейн. Его друг представил ее как дочь знаменитого актера Генри Фонда. Вадим благополучно забыл о ней, как только вышел из ресторана. Ему тогда и в голову не могло прийти, что эта девушка станет его женой.
В 1963 г. Джейн было 26 лет, и она была взрослой, самостоятельной и профессиональной актрисой. Большинство режиссеров, правда, видели в ней лишь фактуру — и Фонда это прекрасно понимала. Ей казалось, что в Европе она сможет наконец избавиться от надоевшего амплуа «хорошенькой кошечки» и получить серьезную роль. Поэтому ее насторожило предложение сняться в фильме Роже Вадима: она была наслышана о нем как о «творце звезд» и известном сердцееде. Не надо из нее ничего делать, она сама прекрасно все знает и умеет. И в Европу она приехала вовсе не за этим. Нет уж, у Вадима ничего не выйдет! Хотя, конечно, кто ей мешает пойти с ним на встречу и немножко поговорить?
Встреча состоялась в номере лос-анджелесского отеля «Беверли-Хиллз» и продолжалась всего несколько минут. После того как Джейн ушла, обещав обдумать предложение, Вадим некоторое время напряженно размышлял: что его так поразило в этой девушке — ее откровенная прагматичность, деловитость, подчеркнутая небрежность облика? Или естественность, природная красота и обаяние, без наслоений косметики, нарядов и кокетства? Фонда произвела на Роже впечатление, прямо противоположное тому, что собиралась, — она очаровала его. Сама Джейн вернулась от режиссера с чувством смутной тревоги: произошло что-то, что совершенно не входило в ее планы. Вскоре Вадим получил ответ, напечатанный на машинке и подписанный агентом Джейн: «Мисс Фонда не видит возможности работать с вами…»
Когда Роже подыскивал подходящую блондинку на главную роль в фильме «Анжелика, маркиза ангелов», он направил предложение эффектной американке, которую не забыл. Ответ опять был напечатан на машинке и подписан агентом: «Мисс Фонда не видит возможности…» Что ж, подождем. Третье предложение Джейн приняла.
Однажды Вадим сидел с приятелем в баре парижской студии «Эпине» и пил пиво. За окнами барабанил дождь. Дверь распахнулась, и на пороге появилась Джейн Фонда — в плаще, наброшенном поверх ночной рубашки, с трудом переводя дыхание. После съемок в постельной сцене она перебежала под дождем через двор, чтобы выпить кофе в студийном баре. Роже медленно поставил стакан мимо столика, встал, опрокинув стул, и, не замечая удивленного взгляд приятеля, направился к Джейн: «Мисс Фонда, мне кажется, вам срочно нужна помощь мсье Мартеля — если вы не выпьете коньяка, вы простудитесь. Нет-нет, не вздумайте отказываться, как режиссер я отвечаю за ваше состояние…»
Через два часа заботливый режиссер повез Джейн в ее отель и поднялся в номер — продолжить курс лечения. Вернувшись утром домой, Вадим вспомнил, что у него есть семья, дети, Катрин… Предстоял неприятный разговор. Катрин Денев выслушала его с обычным своим непроницаемым видом — и согласилась на разрыв без видимого огорчения. Они уже давно были чужими.
