произнес ни слова. Это гнетущее молчание длилось с того самого момента, как Фейт, проснувшись, увидела его на пороге комнаты с пакетом в руках.
«Почему же он молчит? — спрашивала себя Фейт. — Может, считает, что я в чем-то виновата? Но ведь не я — он передо мной в долгу… Возможно, именно это его и беспокоит».
— Почему вы молчите? — спросила она.
— Я думаю. За последние годы я научился держать свои мысли при себе. — Он выехал на шоссе. — Уверены, что пончиков вам достаточно? Не голодны?
— Вполне достаточно. — Фейт отвернулась к окну, она не желала на него смотреть.
Он спрашивает, достаточно ли ей пончиков… Но разве пончиками можно утолить терзающий ее голод? Нет, нет, нельзя об этом думать. Она не должна думать о том, как Адриан выглядит без рубашки, не должна вспоминать о том, как сверкала в лучах солнца его серьга… Но почему же он вчера вечером подумал, что она отказывает ему?
— Когда-то я возил свою невесту вон в то кафе. — Адриан кивнул в сторону промелькнувшей за окном вы вески. — Вы когда-нибудь бывали там? Пробовали яблочный пирог?
Фейт невольно улыбнулась:
— Я как-то раз откусила кусочек от порции Тони. Но мне больше нравятся блинчики с клубникой. Мы всегда ходили туда в мае. В мае клубника такая свежая, что кажется, на ней видна роса.
— Верно, — кивнул Адриан. — Мисти тоже любила их, но она заказывала только полпорции, а потом съедала всего несколько кусочков. Я потратил на эту девицу кучу денег, — добавил он, немного помолчав.
— А вы не знаете, чем она сейчас занимается? — спросила Фейт.
— Кажется, вышла замуж за доктора. Я слышал, они уже развелись. Без нее мне гораздо лучше, так что я даже благодарен Тони.
Фейт вздохнула. Похоже, счастье существовало только в романах. Правда, ее родители действительно были счастливы, но ведь они не oт мира сего.
Какое-то время оба молчали. Наконец Фейт, прикрыв глаза, проговорила:
— Поймите, я должна как можно быстрее вернуться в Ноксвилл. Полагаю, осмотр склада займет не больше часа. Так что я еще успею сегодня зайти к себе в магазин.
— Вы ведь уверены, что мы не найдем ключи, не так ли? — спросил Адриан.
— Я сама упаковывала эти вещи. Я бы запомнила, если бы там были ключи. Что же касается депозитных сейфов, то вы, возможно, правы. Но дома ключей не было — я опустошила сейф Тони перед тем, как уехать.
Адриан криво усмехнулся:
— Я ждал четыре года. Думаю, что смогу подождать еще несколько месяцев, пока бюрократы не выдадут свидетельство о смерти.
— И чем же вы будете заниматься это время? — спросила Фейт, покосившись на своего спутника. Она пре красно понимала: ему хотелось бы восстановить свою репутацию прямо сейчас.
Он пожал плечами.
— Буду мыть посуду в барах. Адвокатские конторы не торопятся нанимать мошенников. Перед выходом из тюрь мы я отправил несколько писем и не получил ни одного ответа.
— Вы могли бы составлять завещания и давать советы тем, кто не в состоянии платить солидным фирмам.
Адриан вырулил на подъездную дорожку хранилища.
— Я бы скорее согласился вымыть горы посуды. Какой у вас код? — спросил он, когда они подъехали к воротам.
— Девять, двадцать два, семьдесят, — ответила Фейт не задумываясь.
Адриан опустил окно и набрал цифры.
— Девять, двадцать два, семьдесят? — переспросил он с усмешкой. — Ваш день рождения?
— Какое это имеет значение? — Фейт скрестила на груди руки. — Поверните налево. Третий ряд, сразу за выездными воротами.
Адриан взглянул в зеркало заднего обзора.
— Видите этот пикап? Он въехал сразу за нами. До того как ворота закрылись.
— Наверное, забыл свой номер, — ответила Фейт. — Удачи ему на выезде. Если он снова не проедет за нами, то застрянет. Для выезда тоже нужен код.
Забыв о пикапе, Адриан попытался сосредоточиться на поисках нужного бокса. Однако сделать это было не так просто — ведь рядом с ним сидела очаровательная женщина. Она надела его фланелевую рубашку, и ворот оказался так велик ей, что верхняя пуговица приходилась на верх ее груди. Причем она даже не застегнула эту проклятую пуговицу! И не надела бюстгальтер — он видел, как она спрятала его в сумку вместе с помятой блузкой. К тому же рубашка была длиннее юбки, и казалось, что на ней нет ничего, кроме этой рубашки. В таком наряде любая другая женщина выглядела бы неряхой, но Фейт со своими золотистыми волосами, спадавшими на плечи, походила на красавицу с обложки «Плейбоя».
— Вот здесь, — сказала она, потянувшись к сумочке, стоявшей на полу; при этом рубашка распахнулась, и теперь уже ничто не мешало Адриану любоваться округлостями ее грудей. — Где же у меня ключ?..
Пикап прогромыхал мимо, потом дал задний ход и вернулся к выезду. Фейт рылась в своей сумке в поисках ключа, а Адриан, вцепившись в рулевое колесо, заставлял себя смотреть на дверь бокса, а не на обнаженную грудь своей спутницы. «Забудь о ней, — говорил он себе. — Ведь через час она уедет, а тебе надо жить дальше… «
— Вот он. — Фейт показала маленький ключ на связке.
Выбравшись из машины, она направилась к боксу. Адриан с облегчением вздохнул и последовал за ней. Фейт без труда открыла замок, и они вместе подняли тяжелую дверь. Переступив порог, Адриан осмотрелся. Все коробки были аккуратно уложены и даже подписаны. «Какая педантичность… — Он покосился на свою спутницу. — Она наверняка была бы прекрасным секретарем».
— В этих в основном книги. — Фейт указала на коробки поменьше. — Не могу выбрасывать книги, но дома мне их некуда ставить.
— Хорошо, давайте пока не будем их трогать. — Закатав рукава рубашки, Адриан начал сдвигать в один ряд самые тяжелые коробки.
Фейт пробралась мимо него, чтобы отодрать скотч с верхней коробки в дальнем углу.
— Тут должны быть сувениры, ежегодники, открытки и прочее в том же роде.
Вытащив из кармана складной нож, Адриан принялся разрезать коробки одну за другой — чтобы Фейт не при шлось ломать ногти. О… как ему хотелось минувшей ночью, чтобы эти коготки впивались в его спину…
«Забудь, не думай об этом! « — одернул он себя.
Они перебирали всевозможные бумаги, папки, сувениры и памятные подарки — для всего этого теперь не находилось места в крохотной квартирке Фейт.
— Смотрите! — воскликнула она.
Адриан утер пот со лба — в боксе было ужасно жарко и душно — и, с трудом выпрямившись, посмотрел на Фейт. «Интересно, какое сокровище эта женщина откопала на сей раз, — подумал он. — Ведь она уже заполнила почти всю машину старыми фотографиями и книгами… «
Фейт вытащила из коробки куски ваты, затем — какой-то продолговатый предмет. В полумраке бокса Адриан не сразу разглядел, что именно она держала в руках.
— Надо отдать Тони должное, он умел делать подарки, — с улыбкой проговорила Фейт. — Никогда не видела ничего, столь же прекрасного…
Переступив через коробки, она пробралась поближе к двери — и Адриан замер, ошеломленный. Он узнал свою вазу. Фейт поднесла ее к свету — и ваза словно вспыхнула; серебристо-зеленая, с почти прозрачным зубчатым горлышком, она искрилась, сверкала, ослепляла…
Да, это была она, его ваза. Ваза, омытая кровавым потом. Он целый год, экспериментируя ночами, искал для нее идеальную глазурь и пробовал различные глины, пытаясь найти точную пропорцию алебастра и каолина. В конце концов ему удалось создать прекрасную вещь — во всяком случае, он гордился этой вазой. Но в результате продал ее Тони за гроши, когда срочно понадобились наличные для оплаты последнего
