Может быть, в тот вечер он продал свою душу? Променял настоящие чувства на желание получить больше?
Больше славы, больше признания, больше внимания, больше одобрения? В особенности от отца: даже в ту первую ночь, держа за руки Элизабет Ларкин, пока из автомата звучала музыка джазового трио Рики Карски, Зеб был уверен – его отец решит, что он сделал правильный выбор и выиграл главный приз.
Или же это она сделала свой выбор?.. Синица в его руках? Как бы не так! Ее коготки, запущенные в его спину, напоминали коршуна.
Они переспали, и то мгновение навсегда связало их жизни: он уже не мог ее оставить. Его отец изменял матери, служа Зебу примером того, как нельзя поступать. Особенно после рождения Майкла…
Зеб поглядел на соседний дом. Нет, он не станет сбегать в Калифорнию; он вообще никуда не уедет отсюда. Он вернулся на восток, чтобы покаяться перед Румер, и не собирался останавливаться на полпути. Винни была права: он выучил свои уроки ценою больших ошибок. И теперь пришло время проверить полученные знания на практике.
Глава 6
С наступлением следующего дня, специально для свадьбы, разбили большой шатер. Майкл стоял в тени деревьев и наблюдал за работой возившихся с веревками мужчин. Ему довелось повидать множество вечеринок в Калифорнии, Хьюстоне и на киносъемочных площадках, куда он ездил с матерью по всему свету. «В такой шатер, – думал Майкл, усмехаясь, – поместится лишь самый маленький стол с закусками, какой я видел на премьерах фильмов с участием матери». Ха, но, оказывается, это недоразумение в синюю и белую полоску предназначалось для всей свадьбы: туда, внутрь шатра, затаскивали небольшие круглые столики.
Майкл решил прогуляться к пляжу. Он оставил отца на веранде, где тот занимался предварительными исследованиями для своего первого проекта в новой лаборатории. На потертом деревянном столе были разложены книги и подшивки разных документов; на полу, рядом с его креслом, лежали свернутые рулоны карт звездного неба, стояли кучей разнообразные измерительные приборы, валялись фотоснимки Земли, сделанные со спутников. Что бы там отец ни говорил о своей мечте прокатиться с сыном по стране, Майкл знал его скрытый мотив: Зебу нужна была машина, чтобы запихнуть туда все свое барахло.
В любом случае, сегодня юноша был предоставлен сам себе. Он пытался отыскать хоть что-то, напоминавшее ему детские впечатления. У южного края бывшего двора возле того коттеджа, где вырос его отец, пролегала заросшая тропка, прямиком спускавшаяся к пляжу, и Майкл предпочел идти по ней. Да, он провел здесь свои первые годы, и ему хотелось посмотреть, что же все-таки ему удастся вспомнить.
За поворот – вниз по велосипедной дорожке – мимо теннисных кортов и баскетбольных площадок – вдоль упиравшейся в замусоренную парковку каменной стены. С берега бухту скрывали бархатные коричневые головки рогоза. В памяти Майкла промелькнул образ: он с теткой на старой гребной шлюпке, возле островка, где гнездились лебеди.
Он обвел взглядом островок, но не заметил никаких лебедей. На волнах покачивались катера, обращенные, носом к причалу. Некоторые выделялись модерновой отделкой: стекловолокно, хромированные поручни, мощные моторы; другие, похоже, уже доживали свой морской век. И там, в самой древней и замшелой лодке – на нее можно было запросто лепить знак «опасно для жизни» – сидела та девчонка, которую он заприметил еще вчера.
На ней по-прежнему были непромокаемые штаны. Темные очки скрывали ее глаза, и когда она увидела Майкла, почему-то помрачнела. Неподалеку от нее лежали плетеные ловушки для ловли лобстеров. Проявляя недюжинную силу, она брала их по одной и перетаскивала на лодку.
– Не могу ли я чем-нибудь помочь? – подойдя ближе, спросил Майкл.
– Нет. Не то запачкаешься еще, – буркнула она недовольно.
Он чуть язык не проглотил. Что она такое говорит? Он вовсе не белоручка. Когда прошлой весной его мать уехала на съемки, он заменил почти половину кровли на крыше амбара. Сейчас на нем были те же джинсы, что и тогда: выцветшие, в дырках, с пятнами смолы. Старая футболка на его плечах трещала по швам, на голове была красная бандана, чтобы длинные волосы не растрепались.
– Куда ставить? – спросил он, подняв одну из ловушек, которая оказалась на удивление тяжелой – к ее дну были привязаны кирпичи для придания большего веса. – Вперед или назад?
– Спасибо, – ответила она, проигнорировав его вопрос, выхватила ловушку у него из рук и мастерски закинула ее на корму лодки. – Я и сама справлюсь.
– Как знаешь, – Майкл покачал головой, усмехнулся, что, как он надеялся, должно было подчеркнуть ироничность ситуации. Неужели девушка думала, что он хотел закадрить ее? Ага, может быть, лишь в ее мечтах. Даже младшие братья его калифорнийских подружек были гораздо симпатичнее нее. Тут он понял, что это ему порядком надоело, и демонстративно повернулся к ней спиной.
– Что? – спросила она, затаскивая на борт очередную корзину.
– Тебе что-то не нравится?
– Только твоя внешность.
Майкл был так ошеломлен, что у него отвисла челюсть. Он даже непроизвольно пригладил свои волосы. С самого рождения ему говорили, что он похож на мать, а ее называли одной из самых красивых женщин в Голливуде. Он никогда не думал, что его внешность может кому-то не понравиться.
– Моя что?..
– Твоя… внешность, – она медленно произнесла это по буквам, словно он был не только уродлив, но и туп как пробка.
– А что с ней такое, с моей внешность?.. – обиженно спросил он.
– Ты, наверное, заранее подготовился, – девчонка скорчила гримасу. – Вчера продефилировал на джипе… Кстати, здесь скорость ограничена до пятнадцати миль в час, чтоб ты знал… А расхаживаешь по округе, как хиппи из шестидесятых. Ты не поверишь, но это раздражает!
– А тебе какое дело? – заносчиво спросил Майкл.
