умником как раз и буду я.
– Но ты уже не будешь летать? – спросила Румер. Зеб пропустил ее вопрос мимо ушей и потянулся за очередной порцией креветок. Возможно, в его словах и скрывалась доля шутки, но его голубые глаза были предельно серьезны. Румер догадалась, что он больше не хотел бередить эту тему, и потому скрепя сердце она обратилась к племяннику:
– Майкл, твой отец сказал, что тебе все же удалось кое-что вспомнить на прогулке…
– Да, – юноша улыбнулся. – Помню, как ты катала меня на лодке. А на острове были лебеди.
– И вили гнездо, – подхватила она. – Ты помнишь? А Блю, ты помнишь Блю?
– Хм, Блю… – Майкл попытался отыскать в памяти это имя.
– Как дела у Зи? – спросил Сикстус, и впервые в воздухе повисло неловкое молчание.
– У мамы все отлично, – ответил Майкл. – Она на съемках в Торонто.
– Знаю. Но ей лучше выбраться домой хотя бы на пару дней, если, конечно, она не хочет, чтоб я задал ей трепку, – сказал Сикстус, и Майкл рассмеялся.
– Осторожней, па, – ведь Элизабет не только твоя дочь, но она еще и мать Майкла, – мягко напомнила Румер.
– Она была моей дочерью, до того как стала его матерью! – пробурчал Сикстус. – Ты знаешь, как она получила свое прозвище – Зи?
– В Калифорнии маму никто так не называет, – ответил Майкл.
– Ну, у нас-то тут Коннектикут. Видишь ли, при крещении ей было дано имя Элисабет, через «эс», как у ее пра-прапрабабушки – я не забыл еще одно «пра»? – поглядев на Румер, спросил он.
– Нет, по-моему, их как раз столько, – усмехнулась Румер, потягивая чай со льдом.
Сикстус кивнул.
– Ну, так вот, имя женщины, что жила у того маяка, – он вытянул жилистую руку в направлении маяка Викланд-Рок, – и сбежала со своим любовником, каким-то английским моряком. Верно, Румер?
– Верно, – поддакнула Румер, но рядом с нею сидел Зеб, и она почти не слушала рассказ отца.
– Запомни, имена очень многое значили для твоей бабушки, Клариссы Ларкин. Ее саму назвали в честь маленькой девочки, которую позже нашли у маяка. А твоя тетя носит имя Румер Годден, автора тех книг, которые так нравились ее матери, – продолжал Сикстус.
– Понятно, – несомненно, семейная история заинтриговала Майкла.
– Как бы там ни было, твоя бабушка называет своего первого ребенка – твою мать – Элисабет, в память об утопшей прародительнице. А твоя мать – по достижении почтенного возраста в тринадцать лет – заявляет нам, что меняет свое имя на Элизабет, через «зет». Потому что, как она сказала, она собирается прославиться так же или даже больше, чем Винни Хаббард, и хочет, чтобы критики знали, как правильно произносится ее имя. И взяла прозвище Зи, чтобы всем были ясны ее намерения.
– Значит, Зи – это из Элизабет, – сказал Майкл.
Румер видела, как парень перевел взгляд с деда на отца, но насупленное лицо Зеба словно окаменело. Они начали обсуждать упрямство Элизабет Рэндалл Ларкин Мэйхью, и по собственному опыту Румер знала, что это был не самый лучший способ поддержать разговор.
– Но зачем она это сделала? – спросил Майкл.
– Может быть, чтобы выделиться, – ответил Сикстус. – Или добавить шарма своей сценической таинственности. А может, чтоб успокоить меня.
– Или просто потому, что ей так захотелось, – тихо сказал Зеб, рассматривая соседний дом, и к нему обратились любопытные взгляды сына и бывшего тестя.
– Что? – спросил Майкл.
– Она всегда поступала так, как ей вздумается, – пояснил Зеб.
И Румер уловила горечь в его голосе. Ей тоже было нелегко, но, ради Майкла, она не могла позволить Зебу развить эту тему. Вдруг раздался телефонный звонок. Ее отец уже поднялся со стула, но Румер опередила его.
– Алло?
– Это я, – сказал Эдвард. – Я скучал по тебе.
– Я тоже скучала, – ответила она. – Я бы пришла, но была занята на работе. А теперь у нас гости.
– Правда? Я их знаю?
– Это мой племянник Майкл, – сказала она. – И его отец.
– А, знаменитый Зеб, – натянуто пошутил Эдвард. – Они и сейчас у тебя?
– Да.
– Ясно. Что ж, я просто хотел проведать тебя. И сказать, что с нетерпением жду завтрашней свадьбы.
– Что ж, до завтра, – согласилась Румер. – Передавай от меня привет Блю.
– Непременно.
Положив трубку, Румер пошла на кухню, а Зеб ястребиным взором пристально наблюдал за ней. Оставив мужчин одних, она услышала, как Майкл спросил:
