сведения.
– Я дам вам удовлетворительные объяснения, – сказал я, – но сперва ответьте мне. Сантино. Что с ним случилось?
Я намеренно сделал несколько шагов по направлению к нему, и его перекосило в пароксизме ужаса.
– Помолчите немного, – сказал я и предпринял еще одну безуспешную попытку прочесть его мысли. – Не пытайтесь бежать. Ничего не выйдет. Отвечайте.
– Я расскажу все, что знаю, – опасливо пообещал он.
– Должно быть, вы знаете немало.
Он покачал головой.
– Я приехал из Парижа, – дрожа, сообщил он. – Меня послал вампир по имени Арман – глава нашего собрания.
Я кивнул, словно его невразумительные речи не причиняли мне невыносимой боли.
– Сто лет назад, возможно, больше. Арман давно не получал вестей из Рима. Я приехал выяснить причину. И обнаружил, что Римское собрание охвачено смятением.
Он перевел дух и попятился.
– Говори быстрее, рассказывай все, – велел я. – У меня мало времени.
– Только если вы поклянетесь честью, что не причините мне вреда. Ведь я ничего вам не сделал. Я не из племени Сантино.
– С чего ты взял, что у меня есть честь? – спросил я.
– Я знаю, – ответил он. – Я такие вещи чувствую. Поклянитесь честью, и я все расскажу.
– Хорошо, клянусь. Я оставлю тебе жизнь, чего не скажешь о двух других призраках римских улиц. Говори же.
– Я уже объяснил, что приехал из Парижа. Римское собрание утратило силу. Церемонии уже не проводились. Один или двое старейших по собственной воле ушли в огонь. Остальные начали попросту убегать, а Сантино не стал принимать мер, чтобы поймать их и наказать. Как только стало известно, что побег ненаказуем, сбежали другие вампиры. Собрание находилось в катастрофическом состоянии.
– А Сантино ты видел?
– Да, видел. Он стал одеваться в богатые одежды, полюбил украшения и принимал меня в огромном палаццо, гораздо больше, чем мой дом. Он рассказывал странные истории. Всего и не вспомнить.
– Придется вспоминать.
– Он сказал, что видел древнейших, слишком многих древнейших, и что его вера в сатану поколебалась. Он говорил о тех, кто будто высечен из мрамора, но уступает жару огня. Он сказал, что не может оставаться главой собрания, и посоветовал не возвращаться в Париж, а жить как захочется. Вот я и живу.
– Древнейшие, – повторил я. – Он ничего не рассказывал о древнейших?
– Он говорил о великом Мариусе и о существе по имени Маэл. И рассказывал о прекраснейших женщинах.
– Имена этих женщин?
– Он не называл имен. Он только сказал, что одна из них – женщина, похожая на живую статую, – пришла к собранию во время ритуального танца и, пройдя через огонь, продемонстрировала, что пламя против нее бессильно. Она уничтожила многих из тех, кто напал на нее. Но когда Сантино проявил внимательность и терпение, она проговорила с ним несколько ночей, рассказывая о своих странствиях. После этого у него пропал интерес к собранию... А вторая женщина попросту его растоптала.
– Кто она? Говори быстрее, что ты медлишь!
– Вторая женщина выглядела по-светски, одевалась как знатная дама и путешествовала в карете в обществе темнокожего азиата.
Меня как молнией поразило. Его молчание выводило меня из себя.
– Что же произошло со второй женщиной? – наконец спросил я, хотя на языке вертелись тысячи других слов.
– Сантино отчаянно добивался ее любви. Разумеется, азиат грозился уничтожить его, если Сантино не образумится, но поистине сокрушили его обвинения женщины.
– Какие обвинения, что она говорила и почему? – спросил я.
– Точно не знаю. Сантино рассказал ей о своем благочестии и рвении, о том, как он управлял собранием, а она его отвергла. Она сказала, что время накажет его за зло, причиненное своему племени. Она отвернулась от него с отвращением.
Я горько улыбнулся.
– Вы понимаете, о чем я говорю? – спросил он. – Это то, что вы хотели?
– О да, прекрасно понимаю, – сказал я.
Я отвернулся и подошел к окну. Приоткрыл деревянные ставни и выглянул на улицу.
У меня потемнело в глазах, я не мог ни о чем думать.
– Что произошло с женщиной и с азиатом? – спросил я.
– Не знаю. Я однажды видел их в Риме. Может быть, лет пятьдесят назад. Их несложно узнать. Она очень бледная, а кожа ее спутника коричневато-кремового оттенка. Она всегда одевается как благородная дама, а он предпочитает экзотические костюмы.
Я набрал полную грудь воздуха.
– А Сантино? Куда он делся?
– Этого я не знаю, но к моменту нашей беседы он совсем пал духом. Он только и мог думать, что о ее любви. Он сказал, что древнейшие убили в нем волю к бессмертию, но внушили страх перед смертью. У него ничего не осталось.
Я сделал глубокий вдох. Потом повернулся к вампиру лицом и впился в него взглядом, чтобы не упустить ни одной мелочи.
– Послушай меня, – сказал я. – Если ты когда-нибудь встретишь ее, благородную даму, путешествующую в карете, непременно передай ей мое сообщение, но ничего не добавляй от себя.
– Согласен.
– Скажи ей, что Мариус жив и что Мариус ее ищет.
– Мариус! – ахнул он. Он почтительно оглядел меня с головы до ног и, засомневавшись, сказал: – Но Сантино считает, что вы погибли. По-моему, так он и объяснил женщине – сообщил, что послал на север членов собрания, чтобы уничтожить вас.
– Я тоже думаю, что он так сказал. Но запомните, что вы видели меня живым и что я ищу ее.
– Но где ей вас найти?
– Я не могу доверить тебе подобные сведения, – ответил я. – Я же не дурак. Но запомни мои слова. Если увидишь ее, обратись к ней первым.
– Хорошо, – пообещал он. – Надеюсь, вы ее разыщете.
Я ушел без лишних слов.
Я вышел в ночь и долго бродил по улицам Рима, удивляясь, как он сумел так измениться с веками и в то же время остаться прежним.
Я изумлялся при виде реликвий, сохранившихся со времен моей молодости. Я учился ценить минуты, пробираясь через развалины Колизея и Форума. Я забрался на холм, где когда-то стоял мой старый дом. Я нашел несколько камней, оставшихся от его стен. Я прохаживался по улицам в полном ошеломлении, глазея по сторонам, потому что мысли мои лихорадило.
По правде говоря, мне стоило труда сдерживать волнение от услышанного, но я переживал, что Сантино удалось сбежать.
Однако какая многогранная ирония судьбы – надо же было ему влюбиться в Пандору! А она отвергла его! Подумать только, что он признался в своих кровавых злодеяниях, какая мерзость! Неужели он перед ней хвастался?
Наконец я сумел обуздать свое сердце. С новостями, полученными от молодого вампира, можно было продолжать жить. Я не сомневался, что скоро увижу Пандору.
В то время я не представлял себе, что за бессмертная женщина прошла через огонь, но теперь я, скорее всего, понимаю, о ком он говорил. Я почти не сомневаюсь. Интересно, что заставило ее выйти их
